Звезды южного неба
Шрифт:
— Это совершенно естественно, — сказал Мерфи.
— Не так давно я видел, как она разговаривала с Мэй у дома Эстеллы, и это не было похоже на дружескую болтовню. И снова у нее было объяснение, в которое мне хотелось поверить. Прости меня, Мерфи. Знаю, ты любишь Эстеллу, поэтому надеюсь, что то, что сделала Филлис, не испортило ваших с ней отношений.
Мерфи не мог открыть ему правду.
— Не волнуйся, приятель, — сказал он, кладя руку Марти на плечо. — С ней все будет в порядке.
— Да,
— Это неправда, Филлис, — перебил ее Мерфи.
Обернувшись, женщины увидели его на пороге. За его спиной стоял Марти.
— Мы с тобой были лишь друзьями, — сказал Мерфи, входя на кухню. — Я никогда не давал тебе повода думать, что у меня к тебе романтические чувства. Прости меня, если тебе больно это слышать, но это правда, и мы оба это знаем.
У Филлис был такой вид, будто ее ударили. На глазах у нее заблестели слезы.
— Если бы не появилась Эстелла… все бы было по-другому. Я знаю.
— Нет, Филлис, ничего бы не изменилось, — мягко сказал Мерфи. — Если бы я не разбился на равнине и чуть там не погиб, то до сих пор бы жил прошлым. Но после этой аварии по-новому взглянул на свою жизнь… — Мерфи подумал о письме Тома. — Теперь я изменился, но мое отношение к тебе никогда бы не изменилось. Для меня ты лишь хороший товарищ, но не больше.
— А я уверена, что ты отвечал мне взаимностью, — сказала Филлис. Она чувствовала себя загнанной в угол, и ей хотелось не уронить своего достоинства. — Ты просто не хочешь это признавать.
— Перестань, Филлис, — сказал Марти. — Ты только делаешь себе хуже…
— Папа! — закрыв лицо руками, Филлис расплакалась. Через минуту она сказала: — Если говорить действительно начистоту, то я совсем тебя не люблю, Мерфи. Мне просто хотелось развлечься, почувствовать себя живой. Здесь я просто задыхаюсь, каждый день, будто теряю частичку себя…
Было очевидно, что эти слова дочери причинили Марти боль.
— Почему же ты ничего не говорила? Тебе не нужно здесь жить лишь ради меня.
— Ты не справишься с магазином в одиночку, папа.
— Конечно, справлюсь. Но даже если ты и права, то я как-нибудь бы перебился один, только бы ты не страдала.
После нескольких минут молчания Эстелла сказала:
— Мне нужно знать… Это вы давали Мэй вино и пиво?
Филлис бросила взгляд на своего отца.
— Да, я, — ответила она, всхлипывая. — Надеялась, что поведение Мэй заставит вас уехать из города.
Она поняла, как жалки ее слова и почему Мерфи ее не любит. Она не заслуживает любви.
— Я никогда отсюда не уеду, — сказала Эстелла. — Ко мне все относятся с такой добротой! А Мэй — особенный человек. И я прекрасно понимаю, почему мой отец ее любил.
Филлис кивнула.
— Это вы велели ей поджечь стойло в моем дворе? —
Она хотела знать, в каком состоянии была Мэй, когда ушла из дома. Эстелла беспокоилась о ней и особенно о Бинни. Ребенок сейчас наверняка был напуган.
— Нет, клянусь Богом! Может быть, я и дура, но никогда бы не подвергла город такой опасности.
Почему-то Эстелле стало хуже от этих слов. Она не знала, было ли то несчастным случаем, и совсем не представляла, что с Мэй.
Филлис посмотрела на своего отца. Он склонил голову, будто ее слова прижали его к земле. Она не могла возместить ущерб, но могла признать свою вину и, может быть, вернуть часть своего самоуважения.
— Прости меня, что врала тебе, но это я дала сливы Звездочету. Я отвлекла тебя, попросив одного из пастухов с пастбища Уилга сказать Мэй, что с Бинни беда. Я знала, что ты поможешь ей искать ребенка, а пока тебя не было, накормила Звездочета сливами, так как думала, что если все разочаруются в Эстелле… то она уедет из нашего города. Знаю, я поступила ужасно и причинила тебе столько боли…
Марти, не отрываясь, смотрел в пол. Не глядя на Филлис, он протянул руку и сжал ее ладонь, но не смог найти для нее слов утешения. Он лишь думал о Мертл и о том, как разочаровало бы ее поведение дочери. Но потом Марти подумал, что, может быть, Филлис была бы другой, если бы у нее была мать, с которой она могла бы поговорить. Мертл всегда знала, что сказать. Им обоим ее очень не хватало. Повернувшись, Марти снова вышел во двор.
Глядя ему в спину, Филлис понимала, как он себя чувствует, и это разрывало ее сердце. Она бы с удовольствием согласилась на любое наказание, лишь бы отцу стало легче.
— Когда я спросила Мэй, кто дает ей спиртное, она отказалась говорить… боялась, что, если скажет, с Бинни случится что-нибудь плохое, — сказала Эстелла. — Чего она боялась?
— Мэй очень суеверна, поэтому я напугала ее. Она не знала, почему я даю ей вино, а я знала, что у нее слабость к спиртному. Как большинство аборигенов, она плохо переносит алкоголь, будто с ума сходит, когда пьяная. И я на это рассчитывала. Сейчас чувствую себя такой дурой… и не могу поверить, что это делала именно я. Для всех будет лучше… и особенно для меня… если я уеду из города.
— Не волнуйся за отца, Филлис, — сказал Мерфи. — Мы найдем ему помощников для магазина.
Глава 36
Март, 1955 года
— Ну? — спросила Эстелла, глядя поверх своего живота на Кейт, которая ее осматривала. — Пожалуйста, скажите мне, что я скоро буду рожать.
— В любой момент, — ответила Кейт с улыбкой. — Головка ребенка уже заняла нужное положение, да и все остальные признаки тоже это подтверждают.