Звезды южного неба

Хэран Элизабет

— Буду иметь это в виду, — она начала набирать раствор морфия в шприц. — Сколько вы весите?

— Ну и время вы выбрали интересоваться моим весом.

Эстелла раздраженно вздохнула.

— Никогда не думала, что вы так тщеславны. Я спрашиваю о вашем весе… потому что не хочу вводить вам слишком много.

Мерфи нахмурился.

— Я вешу примерно восемьдесят пять килограммов, — ответил он, с сомнением глядя на шприц в ее руках.

— Примерно, как взрослая свинья, — подсчитав в уме дозу, Эстелла ввела иглу. Через несколько минут его боль утихла, и ему страшно захотелось спать. Майкл

почти ничего не чувствовал, пока Эстелла занималась его ногой.

Когда Майкл в следующий раз открыл глаза, Эстелла сидела у костра. Солнце опускалось за горизонт, унося с собой жару, а небо было окрашено ярко-красными полосами. Но сейчас у Мерфи не было никакого настроения любоваться красотами природы, потому что он понимал, насколько жестокой она может быть. Майкл посмотрел на свою ногу, которая все еще болела, но теперь была аккуратно перебинтована. Подняв руку, Мерфи потрогал голову в том месте, где кожа, казалось, было натянута слишком туго, и рядом с линией волос нащупал три стежка. Повернувшись, он снова посмотрел на Эстеллу. Казалось, она глубоко задумалась, и несколько минут Мерфи молча наблюдал за ней. Ее самообладание поразило его, а еще больше он удивлялся ее смелости и профессионализму. Эстелла так отличалась от…

— Где вы научились разводить костер? — спросил Мерфи.

Повернувшись, она посмотрела на него.

— Я много раз видела, как это делает Мэй. Как вы себя чувствуете?

— Неплохо… учитывая обстоятельства. Что вы едите, вяленую говядину?

— Нет, тавалтавалпу.

— Это еще что?

— Пустынные помидоры. Здесь рядом их много, — поднявшись, она подала ему пару. — Вы наверняка пробовали их раньше.

— Никогда. Хотите верьте, хотите нет, но я предпочитаю бифштексы Чарли. А вы уверены, что это не… ядовито?

Эстелла улыбнулась.

— Я уже много раз их ела, когда мы гуляли с Мэй. Здесь рядом есть и куст пустынного изюма, — она показала в сторону заходящего солнца.

Мерфи был удивлен.

— Я знаю, что у вас в самолете есть неприкосновенный запас, но сначала нам надо попробовать продержаться на том, что мы можем найти здесь, и уж только в крайнем случае воспользоваться им.

Уже в который раз Мерфи поразился рассудительности Эстеллы. К несчастью, он понимал, что из-за этого ей будет только еще труднее принять неизбежное… если, конечно, не произойдет чуда.

Она села рядом с ним.

— А может быть, Ральф и его рабочие сейчас объезжают свой скот?

Мерфи понял, что она надеется на то, что их могут найти пастухи.

— Южная граница его пастбища находится в пятнадцати километрах к северу отсюда. Сомневаюсь, что его скот забредает так далеко от дома. Здесь и корма-то для них почти нет…

В глазах Эстеллы мелькнуло разочарование.

— А вы летаете на пастбище Ятталунга одним и тем же маршрутом?

— Ну, не совсем. Я же не на грузовике езжу — мне не нужно придерживаться одной дороги, — он знал, о чем она думает. — Поверьте мне, Эстелла, с воздуха нас почти не видно. Это чудо, если заметят.

У Эстеллы появилась идея, но она постаралась высказать ее как можно осторожнее.

— А если бы вы не сломали ногу, то что бы сделали, чтобы нас было лучше видно?

Мерфи задумался.

— Я бы расчистил взлетно-посадочную

полосу и обложил ее камнями. Еще бы положил на самолет что-нибудь яркое, чтобы он стал заметнее с воздуха.

— Что, например?

— Здесь где-то есть желтое одеяло. Если над нами пролетит самолет, то нам поможет и большой костер… с густым дымом.

— А где бы вы сделали эту полосу?

— На самом ровном участке, чтобы там было поменьше больших камней и кустов. Хотя для этого придется перетаскивать много валунов.

— Как только рассветет, я начну подыскивать подходящее место.

Мерфи недоуменно посмотрел на Эстеллу.

— В моем состоянии у меня на это уйдет не один месяц.

— А вам и не придется это делать. Этим займусь я.

— Но вам же нельзя… вы… вы беременны, — рассержено проговорил Мерфи. — Да у вас через пять минут будет солнечный удар.

На лице Эстеллы появилось выражение решимости.

— В других странах беременные женщины работают в поле. А что касается жары, то я буду работать по утрам и вечерам и, если придется, даже при лунном свете. И не говорите мне, что я зря потеряю время. Даже если наши шансы невелики, я собираюсь сделать все, что смогу, чтобы спасти нас.

Эстелла решила не говорить Мерфи, что при необходимости отправилась бы на пастбище Ятталунга пешком.

Одно было несомненно — умирать на этой равнине она не собиралась.

Глава 24

Войдя в гостиницу, Дэн Дуган с удивлением увидел там одну Эдну.

— А где Чарли? — спросил он.

Он даже подумал, что Чарли уже отправился на поиски Мерфи и Эстеллы, но потом услышал в гостиной какие-то голоса.

— Он есть там, доктор Дэн, — ответила Эдна, показывая на закрытую дверь, откуда слышался все больший шум.

Дэн вдруг вспомнил о собрании, которое организовал Чарли. Узнав о том, что самолет Мерфи совершил вынужденную посадку, Дэн пришел в такое расстройство и был так занят мыслями об Эстелле и Мерфи, что оказался почти не в состоянии выполнять свои обязанности. К счастью, те несколько человек, которые к нему обратились за это время, не имели серьезных проблем со здоровьем. Он допустил только одну ошибку: оказывая помощь пожилому аборигену, которому в глаз попала зола от костра, собрался промыть его антисептическим раствором. К счастью, Кайли заметила, что он делает, и вовремя остановила его.

— Эдна, можно мне кружечку пива? — он был уверен, что это ему сейчас очень поможет.

Эдна отрицательно покачала головой.

— Пива нет, доктор Дэн.

На какое-то мгновение Дэн запаниковал. Потом вспомнил, что участники и гости скачек осушили весь запас Чарли.

— Но хоть что-то из выпивки у вас осталось?

Эдна ошибочно приняла его отчаяние за удивление.

— Ничего.

Дэну стало плохо. Еще никогда в жизни ему так не хотелось выпить. Сейчас он мог думать только об Эстелле и Мерфи… Когда он представлял себе, что Эстелла ранена или потеряла своего ребенка, его сердце буквально разрывалось на части, а себя он начинал буквально ненавидеть. Дэн посмотрел на свои руки и, крепко сжав кулаки, постарался унять в них дрожь. «Разве я смогу помочь людям в таком состоянии?» — подумал он про себя.