Звоночек 2
Шрифт:
— Придётся, значит, от части топлива и боеприпасов отказаться. Или новый корпус.
— Обойдутся. Я под каждого подстраиваться не буду. Пусть испытают эти, а там, по итогам, изменения в проект вносят. Приходит тут каждый и критику наводит.
— Мне лучше бы, чтоб новый корпус, конечно… — начал было я, но директор, выпучив глаза, сделал страшное лицо и я замял тему, начав прощаться. — Чертёж МТО катера с набором с тебя прямо сейчас.
— Завтра. Его ещё скопировать надо.
— Ладно, завтра. А через три дня я дам документацию на фундаменты моторов. Приступайте сразу. По "авиаотходам" я начинаю работу сразу, как получу бумаги. Лады?
— Не подведи! —
Эпизод 2
Мой расчет на советскую почту и делопроизводство полностью оправдался. Одно дело — хлам скинуть кому-нибудь. А вот обеспечить его техдокументацией, тем более, наверняка, секретной, да с разных заводов в разных городах — совсем другое. Особенно, когда её вовсе может и не быть или наоборот, вариантов много и неизвестно, какой верный. В любом случае, уже две недели мы занимались судовым дизелем беспрепятственно при полном содействии МССЗ, директор которого только морщился, когда я спрашивал его про бумаги на М-5 и М-17. Работа шла споро и, танцуя от блока, мы уже имели по отдельности чертежи картера, крышек и фундамента, которые сразу ушли на завод на изготовление под присмотром подконвойных специалистов. Ради секретности пришлось пойти на маскарад, изобразив им "личную охрану" на время "командировок". Супруга Жени Акимова, первого после меня "надзирателя" за изготовлением опытных деталей, с потомством приехала ко мне "в гости" и устроилась работать на Судостроительный, не собираясь больше никуда уезжать. Пришлось мне договариваться с Полиной через Машу Милову и, к моему удовлетворению, моя временно отвалившаяся половина отнеслась к делу с пониманием. Теперь у меня дома можно было хоть детский сад открывать.
Вот в таких заботах стремительно летели дни, похожие один на другой — без сна, отдыха, зачастую забывая есть и даже курить, мы выдавали "на гора" всё новые узлы и детали, которые все вместе должны были стать самым совершенным судовым дизелем в мире. Из этого, ставшего привычным, ритма меня вырвал прибежавший с КПП лагеря посыльный.
— Товарищ лейтенант, вас там какой-то товарищ Грабин спрашивает.
— Ё-моё, сколько бегать можно! Говорил же Косову, чтоб телефон поставил! Какой Грабин в такое время года? Я не жду никого! — в раздражении от того, что меня отрывают от работы, я бросил посыльному. — Что стоишь? Нет меня здесь!
Боец, по уставу (вот здесь Косов постарался), подтвердив, что понял всё правильно, развернулся и хотел было уже стартовать в обратном направлении, но тут я, наконец, сообразил, где слышал эту фамилию.
— Стой! Грабин? Василий Гаврилович?
Боец замялся сразу по двум причинам. Первой было то, что имени-отчества он не знал. А вторая заключалась в том, что выразить это в уставной форме он не смог и выдавил, смущаясь.
— Не знаю, тащ лейтенант.
— Ладно, лети скажи, что уже иду. Посмотрим, угадал или нет.
Слухи о том, что жена коменданта — ведьма, не смотря на святую веру в коммунизм и презрение к религиозным предрассудкам, давно уже проникли в отряд. Поговаривали и о том, что лейтенант-то тоже нечист, раз с ведьмой живёт, но такой реакции от КПП-шников даже я не ожидал. Тот солдатик, что прибегал ко мне, при моём подходе застыл по стойке "смирно", тщетно пытаясь изобразить дерево, так как деревья не бледнеют и глаза не таращат. Остальных просто куда-то сдуло, налицо была "брешь в периметре", да ещё на самом ответственном участке. Пришлось устроить разнос единственному доступному в данный момент виновнику,
— Что стоишь!!? Тревога вбогадушумать!!! Начкара ко мне! Бегом!!! — зачавкали сапоги по грязи и уже вслед я крикнул исполнительную — Арш!!! Тьфу, разгильдяи.
Накрутив хвост начкару и, особенно, тут же прибежавшему Косову, пообещав, в шутку, чтобы снять напряжение, лично превратить виновных в лягушек, уделил, наконец, внимание и посетителю.
— Василий Гаврилович? — я внимательно разглядывал посетителя, пытаясь сравнить с виденной когда-то фотографией.
— Так точно, товарищ лейтенант НКВД! — стоя "смирно" проорал Грабин под впечатлением от увиденного цирка.
— Вольно, товарищ капитан наркомата обороны, — мой благожелательный тон вроде должен был привести артиллериста в чувство, но пушкарь всё больше и больше стал походить на того горе-бойца. — Да расслабьтесь вы! Пойдёмте ко мне, рюмку чаю отведаем, поговорим о делах наших скорбных.
— Кхм… Однако… Круто вы с ними! Понимаю теперь, почему вас в ГАУ как огня боятся. Видите ли, моё дело немного необычное… — Грабин, видимо, сам себя "зарядил" на конкретную тему и сразу перешёл к делу. Пришлось его немного притормозить.
— Наше! Наше дело, Василий Гаврилович! — я, в свою очередь, хотел выгадать время на обдумывание столь удачного стечения обстоятельств. — Но обсуждать на улице не будем.
— Вы меня обнадёживаете, товарищ лейтенант…
— Семён Петрович, — я протянул руку. — Будем знакомы!
В моём кабинете, едва остограммившись, Грабин, без каких-либо вступлений сразу начал критиковать ГАУ, попутно рассказывая собственную историю. В прошлом году главное артиллерийское КБ страны, сотрудничавшее с немцами, было, фактически, разорвано на клочки, специалистам было предложено либо выехать на заводы в провинцию, либо устраиваться самостоятельно. По мнению Грабина, это нанесло непоправимый урон разработке современных образцов советской артиллерии. Я же, имея дело с моторным производством МССЗ, подумал про себя, что новым заводам помощь инженерными кадрами просто необходима для серийного производства. А главное КБ, сидя в центре, оторванное от серийных заводов, могло изобретать что угодно, но валовый выпуск своих изобретений наладить не могло. С таким положением ещё можно было мириться при модернизации старых, освоенных заводами пушек, но в случае абсолютно новых — всё менялось кардинально. Эти мысли я и высказал Грабину, который тут же нахмурился.
— Я, наверное, поспешил на вас надеяться, — сказал он с большим сомнением.
— Надеяться в чём? Сразу скажу, что меня интересует боеспособная советская артиллерия, а не личные обиды инженеров. Если я считаю, что ГАУ поступило верно, то не вижу смысла это скрывать. Тем более, криводушие вредит взаимопониманию. Кстати, не могли бы вы набросать мне список сотрудников вашего бывшего КБ, которые не захотели уезжать из Москвы? Они бы мне очень пригодились.
— Это ещё зачем? — Грабин насторожился.
— Инженеры на вес золота, нечего ими разбрасываться. Я занимаюсь моторами, кадров тоже не хватает. Кроме того, хотелось бы вернуться к вопросу миномётов, а то, кажется, он заглох.
— Миномётов? А какое отношение вы к миномётам имеете? — подозрительно спросил пушкарь.
— Самое прямое. Я руководил их разработкой, когда работал в КБ ЗИЛ, — тут мне было, чем гордиться, и я этого не скрывал. — 82-х и 120-ти миллиметровые — это моя работа.
Грабин резко встал из-за стола и, подхватив шинель, хотел выйти.