Звоночек 3
Шрифт:
– Со всех, кто участвовал, кто мог видеть, слышать. Со всех взять подписку немедленно, - хладнокровно, не высказывая мне никаких упрёков, распорядился Берия.
– Не хватало только, чтобы трепать стали, что наркома обороны испугали, чуть ли не насмерть. Поползут слухи - взыщу круче, чем если бы товарищ Ворошилов здесь у тебя скончался. Вольно, а то вытянулся. Испугался что ли?
– Никак нет, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга! Просто не согласен с несправедливостью. Если бы случилось непоправимое, это было бы несчастным стечением обстоятельств, - ответил я, решив твёрдо стоять на своём.
– Не виноват? Понятно, умысла здесь не доказать. Но будь уверен, достанется вам обоим по партийной линии, одному за разгильдяйство,
В это время в дом ввалилась, мне показалось, целая толпа докторов и, выгнав Полю, принялась Ворошилова лечить. Да так, что я откровенно боялся, чтобы ненароком не затоптали.
– С вами, капитан госбезопасности Любимов, решим так. Косов, видимо из каких-то посторонних, не относящихся к работе чувств, недостаточно вас контролирует. Подчиняться будете лично мне. А то превратили отдел чёрт знает во что. Вы должны были способствовать исправлению и перевоспитанию врагов Советской власти, обладающих ценными знаниями, а вместо этого устроили здесь какое-то подобие Остехбюро. Набрали на работу посторонних, которые, между прочим, у вас свободно общаются с заключёнными и могут, принимая во внимание молодой возраст вольнонаёмных, попасть под негативное влияние. Вы этот момент вообще упустили и не контролируете. В итоге мы можем получить не исправление врагов Советской власти, а умножение их количества. При этом, реальных результатов вашей работы не видно. Вы пока только расходуете средства, не давая отдачи, затевая сомнительные исследования. Я, знаете ли, архитектор, пусть и недоучившийся. Скажите, зачем вы собрали целую группу архитекторов и чем она здесь занимается?
– Проектируют ДОТы с вертикальными амбразурами под установку бронебашенного, миномётного и кривоствольного вооружения.
– Кривоствольное вооружение...
– посмаковал Берия.
– Не слишком обнадёживающе звучит. Я бы сказал, совсем предосудительно звучит. Как вы себе это представляете?
– Как сооружение с пулемётом, с круговым обстрелом, малозаметное, не выступающее над поверхностью.
– В наркомате обороны знают? Запрос на такую работу есть? Нужны там такие ДОТы?
– Это инициативная разработка. Пока не знают. Хочу представить всё вместе, как единый комплекс, обеспечивающий круговую противотанковую и противопехотную оборону, состоящий из точек, действующих, при необходимости, полностью автономно.
– А если этот ваш комплекс не примут? Если будут возражения? Думаете, расходы, затраченные на работу, вам спишут?
– прищурившись, спросил нарком внутренних дел.
– Если не примут, то на бумажной стадии. Работают по теме исключительно ЗК, им зарплату платить не надо. Поэтому, даже если затраченные копейки не спишут - переживу, отдам из своего кармана.
– Рад вашему материальному благополучию, - поддел меня Лаврентий Павлович.
– А скажите, за то, чем занимается ваша супруга, тоже из своего кармана платить будете? Который год тема висит, сначала у родственника вашего в наркомате лёгкой промышленности, потом вы сюда её перетащили. Как мне докладывали, вложено немало. Я бы сказал - много. Очень много. Как отвечать будете?
– Как честные люди, сделавшие порученное, - выступила вперёд Полина, видя, что я задумался над тем, что сказать.
– У меня, товарищ Берия, в хозяйстве всё в порядке. И не надо тут намекать! В лабораторных условиях арамидные волокна получены. Технология принципиально разработана. Сейчас занимаемся поиском конкретных рецептур, дающих лучшие показатели на разрыв. И ещё надо будет создать промышленную установку, для чего нужно будет усилить нас инженерами. Вот так. У меня есть конкретный результат. Не верите - приезжайте, покажем.
– А скажите, товарищ Любимова, сколько у вас в лаборатории исправляется бывших врагов народа?
– ничуть не смутившись отповедью, приподняв лицо, отчего взгляд получился как бы сверху вниз, несмотря на приблизительное
– Ни одного, - смутившись, признала Поля.
– А какое, товарищ капитан госбезопасности, у вас соотношение занятых в исследованиях заключённых и вольнонаёмных?
– В общем, вольных процентов шестьдесят, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга.
– Вот. О чём я и говорю. Превратили отдел в общество любителей познания с кучей начатых и не законченных проектов. Вы понимаете, что ваша связь с наркоматом чисто номинальная? При этом, не давая отдачи, вы снижаете показатели работы наркомата в целом.
– Товарищ комиссар государственной безопасности, я не по своей воле оказался в рядах НКВД и понимаю, что человек в наркомате случайный. Более того, мне было бы куда спокойнее в качестве гражданского лица создавать оружие для надвигающейся войны, а не заниматься перевоспитанием врагов народа. Но, исходя из собственного опыта, смешанные группы, в которых перед глазами исправляющихся есть пример подрастающего поколения советских инженеров, с их энтузиазмом и уверенностью в завтрашнем дне, считаю наиболее эффективными с точки зрения превращения осужденных в полноценных членов советского общества. Примеров разложения молодых инженеров или студентов со стороны заключённых до сих пор не было. Старым кадрам, по сути, нечего предложить молодёжи в плане мировоззрения, поэтому передаются только специальные технические знания и опыт, которые молодёжь жадно впитывает. Если вы считаете мою стратегию руководства техническим отделом неправильной, то я готов написать рапорт об отставке.
– Принята не будет, - сразу жёстко предупредил меня нарком.
– Мы не позволим нанести такой удар по репутации наркомата. Но то, что мы не можем вас уволить по политическим причинам, не значит, что вы не понесёте ответственность, в случае, если ваша "стратегия" не даст сбой. И потрудитесь в кратчайший срок привести баланс затрат к положительному показателю. Докладывать о состоянии дел будете лично мне. Еженедельно.
Тем временем, доктора, обследовав маршала Ворошилова, решили, что его можно перевозить и, подготовив к транспортировке, погрузили пациента в "скорую", оборудованную на базе "московского" бескапотного автобуса. Берия, ещё раз напомнив, что ждёт от меня конкретных результатов, укатил следом.
Эпизод 15.
Две месяц спустя, в конце марта, выдавшегося морозным, совсем не весенним месяцем, с большим баулом я заявился на приём к Кожанову. Войдя в кабинет, я молча, не говоря ни слова, принялся вытаскивать и раскладывать на полу и на столе содержимое мешка. Первым делом на свет было извлечено подводное ружьё, выполненное как обрез двустволки-переломки, но с раскладным прикладом, объёмным цевьём из пробки и заполненной ей же рамочной рукояткой. Затем достал лёгкую треногу с подпружиненной передней опорой, разложил её в боевое положение. Следом появился подрамник с пистолетной рукояткой, прикладом и сошками, который можно было установить как верхний станок на вертлюг, а можно было использовать самостоятельно, но я собрал всё воедино. Следующий по очереди пулемёт ПЛ завершил всю конструкцию. А под конец на стол легли револьвер, переделанный под нижнее расположение ствола "Наган" с глушителем, и толстая пачка бумаг.
– Ну, и что это?
– потерев красные от бессонницы глаза, спросил Иван Кузьмич.
– Берия требует от меня конкретных результатов. Вот они. Единый, танковый, ручной и станковый пулемёт, ружьё для боевых пловцов и бесшумный револьвер для них же. А заодно и для разведчиков. Вот отчёт по испытаниям пулемёта. Недостатки, указанные там, в этом образце исправлены. Выручай, товарищ флагман флота первого ранга, принимай на вооружение. За тобой, Иван Кузьмич, должок, - напомнил я под конец.