Звоночек 4
Шрифт:
— Хорошо… — процедил я сквозь зубы, закипая, и двинул в указанную точку с твердым намерением вставить комбату фитиль за отсутствие даже намека на дисциплину. Но у въезда в парк мою нервную систему ожидало новое испытание. Как раз к моему приходу новенький ЗИЛ-5, явно из нашей московской колонны, притащил к воротам на буксире убитую полуторку ГАЗ-АА и командир в серой танкистской гимнастерке, как раз и оказавшийся комбатом ремонтников, принялся ее осматривать. Я наблюдал за процессом со стороны, желая углядеть в действиях Петрищева какие-то недостатки. Но того,
— Что вы делаете, товарищ военинженер?! Вы что, не видите, что эта колымага только на металлолом годна?!!
— Товарищ майор государственной безопасности… — устало что-то хотел сказать комбат но я его перебил.
— Бригинженер Любимов! Назначен начальником инженерно-технической службы корпуса!!!
— Товарищ бригинженер, — сразу подтянулся Петрищев, — у этой колымаги в наличии все четыре колеса и мотор! Значит, есть надежда поставить ее на ход! Не самый тяжелый случай… — на последнюю фразу бодрости комбату уже не хватило и передо мной вновь стоял, ссутулившись, очень усталый человек.
— Как это не тяжелый случай? — переспросил я.
— А так, товарищ бригинженер. Тысячу с лишним новых ЗИЛов корпус получил, но на этом сладости и кончились! То, что нам последние два дня по мобилизации приходило, автотранспортом назвать нельзя! История известная, в автоколоннах и МТС молодым салагам выдают старье, а опытных старых шоферов на новые машины сажают. А эти салаги по 1-й категории запаса проходят и, конечно, подлежат мобилизации в первую очередь. Вместе со своими «антилопами гну». Вот, высылаю тягачи по дорогам во все стороны, чтоб тех, что не доехал и в пути поломался, собрать. Есть и такие, как этот, у кого попросту бензин кончился.
— Тааак! — протянул я, сдвинув фуражку на затылок и подставив лоб теплому ветерку. — А в целом?
— А в целом, и по технике, и по личному составу, нам полагается всего по 115 процентов. Только вот по машинам, после того, как из четырех одну соберем, будет в корпусе процентов 70. Что, в общем-то, неплохо.
Наш разговор прервало появление со стороны полигона двух Т-34М, причем один тащил другого по танковой грунтовке на буксире. Обернувшись на звук, Петрищев, так же как и я недавно, сдвинул фуражку на затылок и, уперев руки в боки, щурился от солнца, поджидая машины. При их приближении комбат замахал руками и сместился чуть-чуть, самую малость, перекрывая дорогу. Наверное, чтоб успеть отскочить в случае чего, подумал я по себя.
Однако, исполнять цирковые номера не потребовалось, тридцатьчетверки встали.
— Главный или бортовой?! — перекрикивая рев дизеля спросил Петрищев у головы в шлемофоне, торчащей из люка мехвода.
— Бортовой! — задорно, с улыбкой, казавшейся белоснежной на чумазом, перепачканном копотью и пылью лице, ответил танкист.
— Напомни там своему комбригу, что главных больше нет! А бортовых две штуки осталось!! — проорал военинженер и махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
Головная тридцатьчетверка резко дернулась и тут
— Глуши!!!
Поздно. Из чрева танка послышались удары и он, подергавшись, остановился. Его дизель вышел на максимальные обороты и продолжал молотить, пока военинженер не подскочил к танкисту и не отвесил ему подзатыльник, приводя в чувство.
— Все, теперь главный… — обреченно констатировал командир рембата и разразился длинной матерной тирадой по поводу всех танкистов бригады и, в особенности, лейтенантов, командиров взводов, которых непонятно чем занимались в училищах вместо вождения машин. Пока он разорялся, из тридцатьчетверок вылезли четверо в комбезах и тот, что сидел за рычагами головной, с обидой и голосе заявил.
— Товарищ военинженер, вы не имеете права ругать меня в присутствии подчиненных!
— Тебя не ругать, а под трибунал отдать мало! Какого ляда со второй с грузом на буксире?! Навыпускают в войска недоучек, которые в движении переключиться не умеют, а на первой тащиться не хотят!!!
— Отставить!!! — оборвал я перепалку и, почувствовав явно ту гору забот, что свалилась мне на плечи, сказал уже спокойно. — Чего переживать? Нам целый танк запчатей привалил, а с теми, кто его убил, особый отдел разберется.
— Товарищ майор государственной безопасности!! — воскликнул, желая как-то оправдаться, если я правильно понял ситуацию, летеха, собственной персоной недавно сидевший за рычагами.
— Скройся с глаз, не доводи до греха!!! — рыкнул я на него вне всяких уставных норм и повернулся к Петрищеву. — Видел я, твои орлы БТ-шки со свалки потрошат…
— Да, выполняем еще довоенный приказ штаба округа, теперь уже фронта, переоборудовать танки БТ в подвижные огневые точки. Механизмы вон, вместо них дополнительный аккумулятор, телефон и увеличенная боеукладка. На башню дополнительная броня да вместо катков и гусениц гусматики от БА-11. У БТ-5 рулевой привод на передние колеса исключили, но саму переднюю подвеску и оси переделывать не стали, просто заблокировали. Мы их разблокируем, чтобы можно было на буксире таскать с места на место.
— А что, эти БТ самоходом уже не годны? Ваши же бывшие танки, ты должен знать.
— Ну, как сказать, у большинства остаток ресурса в среднем 25 часов, где-то у полусотни наберется и до 50 часов, остальные полностью изношены по моторам.
— Отлично! — кивнул я. — Никто же не запретит нам на них немного покататься, перед тем, как выпотрошить, правда? Посему, с переоборудованием танков в ПОТ обожди. Пойду к танковому комбригу, пусть своих орлов на БТ-шках учит, а тридцатьчетверки побережет. А то 13-я танковая сама себя без войны победит. Где ты, говоришь, казармы твоего рембата? А то в чекистской форме не по должности…