Звонок (Кольцо)

Судзуки Кодзи

В прессцентре их встретил Хаяцу.

— Звонил некто Ёсино. Правда, по автомату, поэтому сказал, что минут через десять перезвонит.

Асакава уселся перед телефоном, молясь об одном — чтобы новости были хорошими. Наконец телефон заверещал. Звонил Ёсино.

— Наконецто! Уже несколько раз звонил, — в голосе его слышался легкий укор.

— Извини, поесть выбегали.

— Ясно. Факс получили? — Ёсино слегка смягчил тон. Укоряющие нотки исчезли, сменившись нарочито ласковыми. Асакава почувствовал неладное.

— Дада, спасибо.

Твоими стараниями многое прояснилось, — он переложил трубку в правую руку. — У тебя как, продвигается? Больше ничего по Садако не нашел?

— Неа. Оборвалась ниточка.

От такого известия лицо Асакавы скривилось — он буквально чуть не разревелся.

Рюдзи развалился на татами, вытянув босые ноги в сторону внутреннего дворика и, похоже, и с ехидной улыбочкой наблюдал, как лицо человека, еще минуту назад преисполненное надежды, приобретает выражение полнейшего отчаяния.

— Что значит оборвалась! — голос Асакавы срывался.

— Из тех, кто поступил в театральную труппу вместе с Садако, удалось вычислить только четверых. Я им звонил, но и они ничего знают. Эти ребята (хотя, какие они ребята — всем уже за пятьдесят) в голос заявили, что Садако исчезла из виду сразу же после смерти их худрука Сигэмори, и больше о ней ничего неизвестно.

— И что, это все что ли?

— Ну, почему же, ты ведь тоже можешь…

— Я могу только сдохнуть завтра в десять вечера! И не только я, у Сидзуки и Ёко крайний срок — воскресенье, одиннадцать утра.

— А про меня уж и забыл, друг называется! — пробурчал сзади Рюдзи, но Асакава не стал препираться и продолжал.

— Неужели больше ничего нельзя сделать? В конце концов, не одни же актеры знали Садако. Поищи, а? Ведь жизнь всей семьи зависит.

— Но это же еще не определенно…

— В смысле?

— В смысле, наступит твой крайний срок, и ничего не случиться.

— Не веришь, значит, — у Асакавы потемнело перед глазами.

— На сто процентов вообще невозможно быть уверенным.

Тут бы сказать: «Знаешь что, Ёсино…», — но чем еще пронять этого человека. Само собой, я и сам наполовину не верю. Конечно, дурь какаято. Какие, к чертям, заклинания! Но даже если вероятность один к шести, разве этого мало? А ты пистолет с одним патронов в обойме к виску приставишь? На курок нажмешь? Вот ты, ты сам согласишься вовлечь собственную семью в эту «русскую рулетку»? Куда там — сразу же опустишь ствол, а скорее даже забросишь пистолет в море, от греха подальше.

Асакаву понесло. «Идиоты! Какие же мы идиоты!» — орал сзади Рюдзи.

— Заткнись! Разорался… — обернувшись с трубкой в руке, рявкнул на него Асакава,

— Ты чего? — упавшим голосом спросил Ёсино.

— Да нет, ничего. Старик, на тебя вся надежда, мне просто некого больше попросить… — начал было Асакава, но тут Рюдзи потянул его за руку. Вне себя от злости, он резко развернулся, но увидел, что лицо Рюдзи неожиданно серьезно.

— Мы оба идиоты — и ты,

и я. С перепугу совсем спятили, — тихо проговорил Рюдзи.

— Подожди секунду, — попросил Асакава и прикрыл трубку. — Что случилось?

— Такой простой вещи не заметили! На хрена нам вообще год за годом ее жизнь отслеживать? Можно ведь и с конца начать! Почему корпус Б4? Почему бревенчатый коттедж? Почему «Пасифик Ленд» и МинамиХаконэ?

В глазах Асакавы мелькнула догадка. Волнение тут же спало, и он снова заговорил в трубку.

— Ёсиносан! — тот терпеливо ждал на том конце провода, — Вариант с театром пока оставим. У нас тут возникла другая идея. Я, кажется, уже рассказывал про «Пасифик Ленд»?

— Был разговор. Чтото вроде курорта, да?

— Дада. Насколько я помню, лет десять назад там разбили гольфплощадку, а потом постепенно обстраивали корпусами… Так вот, нужно выяснить, что было там до возникновения турбазы.

Было слышно, как Ёсино чиркает ручкой в блокноте.

— Ты говоришь «что было»? А разве не обычное горное плато?

— Возможно. Но кто знает, а вдруг нет?

Рюдзи снова потянул за рукав.

— И про карту скажи! Понял, да? Что там за строения были, и где стояли, пока «Пасифик Ленд» не построили. Скажи, пусть найдет старый план застройки.

Асакава передал все слово в слово и повесил трубку, непрестанно повторяя про себя: «Обязательно, обязательно должен быть выход». А мысль, как известно, обладает энергией…

10

В прояснившемся небе ветер, еще достаточно сильный, гнал рваные низкие облака. Тайфун N21, вечером миновав полуостров Босо, ушел на северовосток и исчез в океане, и теперь повсюду хозяйничала ослепительная морская синева. Но эта яркая осенняя свежесть теперь была поперек горла Асакаве, который, словно на эшафот, поднимался на палубу катера и мрачно смотрел на барашки волн. Наверху, как раз посередине между небом и землей, протянулись плавные очертания плоскогорья Идзу. Так начался день, на который приходится его крайний срок. Сейчас десять утра, до критической отметки еще двенадцать часов, но момент этот обязательно наступит — единственное, в чем можно не сомневаться. Еще чутьчуть, и с минуты, когда он вошел в коттедж Б4 и включил видео, будет ровно неделя. Для Асакавы она оказалась безумно долгой… Еще бы, за какието семь дней ему пришлось пережить такую долю ужаса, которой обычному человеку не выпадет и за всю жизнь.

Непонятно, чем обернется для них то, что всю среду пришлось просидеть на острове. Услышав по телефону, что расследование запаздывает, он вышел из себя, и только теперь смог объективно оценить ситуацию и понять, что, как ни крути, а Ёсино поработал на славу, за что бесконечная ему благодарность. Займись Асакава поисками самостоятельно, он мог бы и не заметить, что спутал ориентиры и давно идет в ложном направлении.

Так что, все вышло как нельзя лучше, и тайфун здесь им только подыграл…