Звучащий свет

Алейников Владимир Дмитриевич

«Призрак прошлого к дому бредёт…»

Призрак прошлого к дому бредёт,Никуда не торопится,Подойдёт – никого не найдёт,Но такое накопитсяВ тайниках незаметных души,Что куда ему, дошлому,Торопиться! – и ты не спеши,Доверяющий прошлому.Отзвук прошлого в стёклах застрялЗа оконною рамою —Словно кто-нибудь за руки взялЧто-то близкое самое,Словно где-нибудь вспыхнуло вдругЧто-то самое дальнее,Но открыться ему недосуг, —Вот и смотришь печальнее.Лишь озябнешь да смотришь вокруг —Что за место пустынное?Что за свет, уходящий на юг,Приходящий с повинною,Согревающий вроде бы здесьЧто-то слишком знакомое,Был утрачен – да всё же не весь,Точно счастье искомое?Значит, радость вернётся к тебе,Впечатления чествуя,С тем, что выпало, брат, по судьбе,Неизменно соседствуя,С тем, что выпадет некогда, с тем,Что когда-нибудь сбудется, —И не то чтобы, скажем, Эдем,Но подобное чудится.2 октября 1996

«От заботы великой твоей…»

От заботы великой твоейО таких вот усталыхСочинителях книг запоздалыхО слетевших с ветвей,Индевеющих листьях, о техУлетающих к югу пернатых,Что в лесных обитали пенатахИ напелись за всех,О таком, что потомНепременно напомнит о прошлом,От

которого жарко подошвамНа ковре золотом,Пересыпанном зернью росы,Зачернённом дождями,Там, где ржавыми вбиты гвоздямиДорогие блаженства часы,От заботы о том,Что томит меня ночью туманной,Что аукнется тьмой безымянной,Перевяжет жгутомЧто-то нужное сердцу – а тамПеременит пластинку,Что тревожит меня под сурдинку,Что идёт по пятам,Как-то зябко становится вдруг,Чаровница-погодка, —Воровская ли ветра походкаИ луны ведовской полукругВ запотелом окнеНавевают под утро такое, —Но стоишь, позабыв о покое,От людей в стороне.3 октября 1996

«Шум дождя мне ближе иногда…»

Шум дождя мне ближе иногдаСлов людских – мы слушать их устали, —Падай с неба, светлая вода,Прямо в душу, полную печали!Грохнись в ноги музыке земной,Бей тревогу в поисках истока, —Тем, что жизнь проходит стороной,Мы и так обмануты жестоко.Падай с неба, память о былом,Припадай к траве преображённой,Чтоб не бить грядущему челомПосреди страны полусожжённой.Лейся в чашу, терпкое вино,Золотое марево утраты, —Мне и так достаточно давноСлёз и крови, пролитых когда-то.Где-то там, за гранью тишины,Есть земля, согретая до срокаТем, что ждать мы впредь обречены —Ясным светом с юга и с востока.Не томи избытком доброты,Не пугай внимания нехваткой, —В том, что явь не пара для мечты,Важен привкус – горький, а не сладкий.Потому и ратуй о родном,Пробивай к неведомому лазы,Чтоб в листве, шумящей за окном,Исчезали века метастазы.Может, весть извне перелиласьПрямо в сердце, сжатое трудами?Дождь пришёл – и песня родилась,Чтобы стать легендою с годами.16 октября 1996

«Где в хмельном отрешении пристальны…»

Где в хмельном отрешении пристальныДальнозоркие сны,Что служить возвышению призваныБлизорукой весны,В обнищанье дождя бесприютного,В искушенье пустомОбещаньями времени смутного,В темноте за мостом,В предвкушении мига заветного,В коем – радость и весть,И петушьего крика победного —Только странность и есть.С фистулою пичужьею, с присвистом,С хрипотцой у иных,С остроклювым взъерошенным диспутомИз гнездовий сплошных,С перекличкою чуткою, цепкою,Где никто не молчит,С круговою порукою крепкою,Что растёт и звучит,С отворённою кем-нибудь рамою,С невозвратностью летНачинается главное самое —Пробуждается свет.Утешенья мне нынче дождаться быОт кого-нибудь вдруг,С кем-то сызнова мне повидаться бы,Оглядеться вокруг,Приподняться бы, что ли, да ринутьсяВ невозвратность и высь,Встрепенуться и с места бы вскинутьсяСквозь авось да кабысь,Настоять на своём, насобачитьсяОбходиться без слёз,Но душа моя что-то артачится —Не к земле ль я прирос?Поросло моё прошлое, братие,Забытьём да быльём,И на битву не выведу рати яСо зверьём да жульём,Но укроюсь и всё-таки выстоюВ глухомани степной,Словно предки с их верою чистою,Вместе с речью родной,Сберегу я родство своё кровноеС тем, что здесь и везде,С правотою любви безусловною —При свече и звезде.11–13 июля 1997

II

«Когда в провинции болеют тополя…»

Когда в провинции болеют тополя,И свет погас, и форточку открыли,Я буду жить, где провода в поляхИ ласточек надломленные крылья,Я буду жить в провинции, где март,Где в колее надломленные льдинкиСлегка звенят, но, если и звенят,Им вторит только облачко над рынком,Где воробьи и сторожихи спят,И старые стихи мои мольбоюВ том самом старом домике звучат,Где голуби приклеены к обоям,Я буду жить, пока растает снег,Пока стихи не дочитают тихо,Пока живут и плачутся во снеУсталые, большие сторожихи,Пока обледенели провода,Пока друзья живут, и нет любимой,Пока не тает в мартовских садахТот неизменный, потаённый иней,Покуда жилки тлеют на висках,Покуда небо не сравнить с землёю,Покуда грусть в протянутых рукахНе подарить – я ничего не стою,Я буду жить, пока живёт земля,Где свет погас, и форточку открыли,Когда в провинции болеют тополяИ ласточек надломленные крылья.1964

«Оттого-то и дружба ясна…»

Оттого-то и дружба ясна,Что молчание – встречи короче, —Не напрасно взрастила веснаПетербургские белые ночи.Сколько песен ни пел я во тьме,Никого не винил поневоле, —Я скажу предстоящей зиме:«Поищи-ка прощения в поле,Не тревожь ты меня, не брани,Не забрасывай снегом кромешным,А наследную чашу верни,Напои расставанием грешным».Никогда я душой не кривил —А когда распознал бы кривинку,Сколько раз бы всерьёз норовилИзвести себя, всем не в новинку.Да и женщинам страсти чертаНикогда не дается украдкой —В уголке огорчённого ртаЗалегает пригревшейся складкой.Нет ни дня, ни минуты, ни сна,Чтобы зову остыть круговому, —Оттого благодарен сполнаЯ вниманию их роковому.Ни за что мне теперь не помочь —Но светлее, чем ночи бездонность,Пропадает, не сгинувши прочь,Несусветная наша бездомность.И склонившись к кому-то на грудь,Покидая поспешно столицу,Я пойму вашу тайную суть,Петербургские светлые лица.1972

Октябрьская элегия

I

Немало мне выпало нынеДождя, и огня, и недуга,Смиренье – не чуждо гордыне,Горенье – прости мне, подруга.Дражайшее помощи просит,Навесом шурша тополиным,Прошедшее время уноситКружением неопалимым.Внемли невесомому в мире,Недолгому солнцу засмейся.Безропотной радуйся шири,Сощурься и просто согрейся.Из нового ринемся круга,Поверим забытым поэтам,Прельстимся преддверием юга,Хоть дело, конечно, не в этом.Как будто и вправду крылатыПосланцы невидимой сметы,Где отсветы наспех примяты,Отринуты напрочь приметы.Как будто, подвластны причудам,Невинным гордятся примеромСтремленья магнитного к рудам,Служенья наивным химерам.Где замкнутым шагом открытьяУже не желают собраться,Но жалуют даже событья —А молодость жаждет остаться.

II

Скажи мне теперь, музыкантша,Не трогая клавиш перстами, —Ну что тебе чуть бы пораньшеСо мной поменяться местами?Ну что тебе чуть поохрипнуть,Мелодию петь отказаться,Мелькнувшее лето окликнуть,Без голоса вдруг оказаться?Ну

что тебе, тихий, как тополь,Король скрипачей и прощений,Разбрасывать редкую опальПо нотам немых обольщений?Ну что пощадить тебе стоитТворимое Господом чудо,Когда сотворённое стонетИ воды влечёт ниоткуда?Ну что за колонны белеют —Неведома, что ли, тоска им?И мы, заполняя аллеи,Ресницы свои опускаем.А кто поклоняется ивам,Смежает бесшумные веки? —Да это, внимая счастливым,На редкость понятливы реки.И племя младое нежданноК наклонным сбегает ступеням —И листья слетаются рано,Пространным разбужены пеньем.И хор нарастает и тонетВ безропотной глуби тумана,И голубем розовым стонет,И поздно залечивать раны.И так, возникая, улыбкаЗащитную ищет заминку,Как ты отворяла калитку —А это уже не в новинку.

III

Бывали и мы помоложе,И мы запевали упрямо —И щурили очи в прихожейДля нас флорентийские дамы.И мы нисходили на убыль,Подобно героям Боккаччо, —Так что же кусаю я губыИ попросту, кажется, плачу?А ну-ка, скажи мне, Алеко, —Неужто зима недалёко —И в дебрях повального снегаВенчальный послышится клёкот?И что же горит под ногами,И разве беды не почуют,Когда колдовскими кругамиЦыганское племя кочует?О нет, не за нами погоня,Нахлынет безлиственно слава —Покуда она не догонит,Земля под ладонью шершава.Коль надобно, счёты откинем,Доверимся этой товарке —Покуда ведь только такимиОпавшие вспомнятся парки.Томленьем надышимся ломким,Уйдём к совершенствам астральным,Октябрь не в обиду потомкамСезоном закрыв театральным,Где свёрнуты без опасенийНад замками мавров и троллейЗатёртые краской осеннейАфиши последних гастролей.1972

Прощание – встреча

I

Не много ли досталось мне при светеФонарного мисхорского устоя?Лишь волосы отзывчивые этиДа моря воркование густое,Где встреча очарованная машетПлатками убелёнными прощанья.И если опыт – пажить, он-то нажит,И нечего пенять на обещанья.

II

Вернутся ли беспамятные душиСюда, на многокронные аллеи,Где музыка развенчанная глушеИ мука просветлённая – смелее?Неведомы им наши разногласья,Приметы не чураются подспорья,Но властвует и требует согласьяГортанная отрывистость предгорья.

III

Предсказано ли векам разобщеньяПожизненно чужими оставаться?И что, однако, требует прощенья,И верно ли, что проще – улыбаться?Как в песенке слепой, недоумённостьГлядит из разговорчивого лада,И радует имён определённость —Самой незаменимости отрада.

IV

Как будто, пробуждению ночномуБессмысленно вверяя наважденье,Подобно притяжению земномуПрисутствует вокруг перерожденье, —И, сразу за оградою играяС луною, невесомою доселе,Мелодия родная, умирая,К небесной приближается капелле.

V

На львиную сноровку не позарясь,Склоняет Август смуглые колени, —Быть может, вы, когда-нибудь состарясь,Прекрасной уподобитесь Елене —Тогда-то тьмою послевисокосной,Отселе различаемый не всеми,Ваш юный облик, ревностный и грозный,Мелькнёт на миг в предании иль гемме.

VI

И встанет над отравленной листвою,Над сенью, отягчённою годами,Мерцания биение живоеМеж явью и большими городами,И вызовет участие немое,Как некогда – внимание святое, —И, связанная узами с зимою,Вы это назовёте красотою.

VII

Пусть вам не помешает это, Ольга,Отнекиваться в жизни безмятежнойОт исповеди, видимой настолько,Что вряд ли отличается от прежней —Безмолвной, непрерывной, бестелесной,Несбывшейся, – ну кто там пламя гаситИ в заповеди дали бессловеснойЧела венками нови не украсит?

VIII

Не с нами ли, бредущими в округе,Таящими дремотную отвагу,По кругу время движется на юге,Ступени приноравливая к шагу?Не нами ли загадка не раскрыта,Сближенья не разгадана шарада?И ровное молчание – размыто,И кровного отчаянья – не надо.

IX

Пускай же распоясанно и сонноПрощанье нарастает, непреклонно,Как замысла туманная изнанка,Как всё, что изводило спозаранку,Подобием приспущенного стяга,Как женщины чарующая тяга,Как в сумерках, что гнутся и гадают,Деревья о сраженьях рассуждают.1973

Гроза издалека

Покуда полдень с фонарёмБродил, подобно Диогену,И туча с бычьим пузырёмВздувала муторную вену,Ещё надежда весь сыр-борГулять на цыпочках водила, —И угораздило заборТорчать, как челюсть крокодила.Осок хиосская резняМечей точила святотатство —И августовская стерняКлялась за жатву рассчитаться, —И, в жажде слез неумолим,Уж кто-то стаскивал перчаткуОт безобидности малинДо кукурузного початка.И обновившийся ИсламНарушил грёз обожествленье, —И разломилось пополамНедужных зол осуществленье,И гром постылый сбросил грузИ с плеч стряхнул труху печали,Как будто краденый арбузВ мешке холщёвом раскачали.И чтобы к ужасу впритыкХозяин сдуру нализался,Змеиный молнии языкС надменным шипом показался —И по-младенчески легкоКочуя в стае камышиной,Кормилиц выпил молокоИз запотевшего кувшина.Покуда в мальве с бузинойНизин азы недозубрили,Покуда в музыке земнойОхочи очень до кадрили,Как в школе, балуясь звонком,Тщета внимания ослабла —И, кувырок за кувырком,Пошли шнырять за каплей капля.И повеленья полутонНад ходом времени обратнымОставил нас с открытым ртомИ лопотанием невнятным, —И в уверении крутомУже разверзлась ширь дневная —А где-то в ливне золотомЕщё купается Даная.1973

«Блаженнее долю другой воспоёт…»

…Цикада

Хмельней стрекочет, не о своей глася

Блаженной доле, но вдохновенная

От бога песен.

Алкей. К Аполлону.

Блаженнее долю другой воспоёт —И ты объяснить захотела:Бессонные ночи – от Божьих щедрот,А нежность – от певчего тела.Ступенчатым стрёкотом бейся в груди,Крои искромётное диво,Разматывай пряжу – и в небо идиПо нити, протянутой криво.Нельзя оглянуться, упасть в темноту —Не то прозеваешь мгновенье,Когда по наитью поймёшь высоту —А там поведёт вдохновенье.Но что это? – рядом, где сад распахнул,Как шторы, шуршащие кроны,Почудилось: кто-то, отчаясь, вздохнул —И горло разбухло от стона.Не ты ль загрустила, пичуга моя,Нахохленно клюв запрокинув,Билет несчастливый – залог забытья —Из торбы гадальщика вынув?И что же расскажет зрачок твой живой,Когда этот смысл постигаешь —И, ветру кивая шальной головой,Крыла для рывка напрягаешь?Пусть рвётся непрочная связь меж людьми —И нет от трагедий пощады,И я за сближение лёг бы костьми,Но петь в одиночестве – надо.И мечется птица, разлад ощутивДушой голубиной своею,И плачет, желанья к звездам устремив,Хмельная цикада Алкея.1974, 1985