Звук моего голоса
Шрифт:
МАЖЕСТИК БЕЙКИНГ К°, ЛТД.
Всего семь контейнеров с бисквитами. Восемь с этим, последним.
Звонит телефон.
— Доброе утро, Моррис.
Это Лоустофт, бисквитный шутник. Договорились встретиться за обедом.
Ты просматривал входящие письма, когда в кабинет вошла мисс Донахью.
Ты сразу же встал, чтобы приветствовать ее и извиниться за резкость по телефону.
— Немного неожиданно, — пояснил ты, улыбаясь. — Слишком рано начался день. А тут еще незнакомый голос…
Ты заканчиваешь предложение неопределенным жестом и улыбкой.
Она смягчается. Ты одариваешь
После обеда — еще одна встреча, несколько телефонных звонков и писем. Раз в неделю после работы Кэрол играет в бадминтон. По вторникам. Ее бойфренд работает на нефтяной платформе. Его не бывает по две недели в месяц, но он не ревнив. У нее привлекательная улыбка.
Ты привык считать Моцарта эстрадным композитором восемнадцатого века и никогда не мог понять, почему вокруг него так много шума. Он казался очаровательным: будто мелкий ручеек, мило журчащий по тщательно спроектированному саду. Чистая вода, но всего в несколько дюймов глубиной. Потом однажды ты услышал вариацию соль-минор: столь же чистая вода, конечно, однако такая глубокая, что показалось, тебе никогда не достичь дна. Чем еще смыть грязь, которая сегодня душит все вокруг?
Окно кабинета открыто настежь, и все же тебе трудно дышать, ты весь в поту. Уже несколько раз ополаскивал лицо и руки, но так и не смог избавиться от липкой влаги, просачивающейся сквозь кожу. Итак — Моцарт.
Оборот кресла, взгляд в почти бесцветную голубизну летнего неба. Океан, бренди, соната для скрипки и фортепиано. Так утонченно и страстно…
И вот твой разум уже блуждает. Чем больше ты стараешься вслушиваться в музыку, тем более неуловимой она становится. Чем отчаяннее пытаешься сосредоточиться, тем больше преград возникает между тобой и звуком. Ты хочешь стать невесомым, чтобы музыка поддерживала тебя на плаву, как вода. Как бренди.
Ты думаешь о Мэри, о Кэтрин — наверняка она не будет жаловаться. Смена музыкального ключа привлекает твое внимание. Теперь последняя встреча — Лоустофт. Всякий раз, когда ты замечаешь, что разум твой блуждает, и пытаешься утихомирить его — такие попытки тоже заглушают музыку.
Волосы Кэрол, ее улыбка, что-то белое, мелькнувшее перед кабиной машиниста, твои планы на уик-энд, уверенность, что Кэтрин не подаст жалобу, белый цвет, шум с улицы, шум с рампы… В итоге только вкус бренди восстает против твоих настойчивых попыток вернуть тишину.
Тем не менее ты дожидаешься, пока пленка дои грает до конца, чтобы про себя прокомментировать: «Это было хорошо». Грязь по-прежнему покрывает все вокруг, зато тебе удалось частично размазать ее сонатой Моцарта.
Бренди с содовой — и ты готов отправиться на стоянку. До свидания, большие окна, лифт, растения в кадках и низкие столики. Стеклянные двери, глоток свежего воздуха, автостоянка, машина цвета морской волны с тугим замком. Отпереть его. Отпереть запах чехлов на сиденьях, запах жары. Открыть окно и завестись. С пол-оборота. Поднять якоря —
Курс — домой. Ты и Боккерини [8] , только ветер позади. Бисквитная коробка на сегодня закрыта. Полный вперед, обогнали одного, обогнали другого; порт, право руля, обойдем необитаемый остров. Флотилия с подветренной стороны. Дадим им знать, что мы на подходе: сигналим в одном темпе с Боккерини, дальним светом выдаем азбуку Морзе, и все в порядке.
Ты пробрался сквозь них, сквозь эту мелкую рыбешку. Домой. Мир у тебя в кильватере, и ему за тобой не угнаться. Вот они — белые скалы дома. Дети на причале. Шаг на берег, обнять обоих и — в матросском танце — в кухню.
8
Боккерини (Bocchcrini) Луиджи (1743–1805) — итальянский композитор и виолончелист.
Галера и галерный раб. Шутка, честно. Морская нимфа. Русалка.
— Ты пьян.
Одна из океанид.
Отшатываешься к дальней стене в шутовском ужасе, снова идешь вперед против ветра — к кренящейся палубе галеры, а она вся в яичном желтке, или это нефть? Из упавшей кастрюли по шахматным клеткам пола разметалось что-то красное, зеленое и желтое…
— Ты пьян. Послушай, Моррис, с меня достаточно…
— Мэри. — Нежно прижимаешь ее к себе. Но вместо нежности — волосы Медузы и когти.
— Боже, Моррис! Моррис…
Отраженные звуковые волны молотом приколачивают тебя к стенке. Снова вперед, со всем чувством, но мощный прилив выбрасывает тебя на берег. Выносит на песок. Песок, который успокаивает. Отдохнем здесь, посматривая в сторону далекого звука, на звуковые волны, разбивающиеся где-то выше, не нанося тебе никакого ущерба.
Входят «наказания», хотят еще посигналить. Ты бы не против, однако лежать на песчаном дне океана гораздо приятнее. Слишком приятно, чтобы подниматься с него.
Вместо этого — матросская песня. Ты хлопаешь в ладоши, задавая ритм: «Сердца из дуба», Аретуза [9] , полный вперед. Том и Элиз поют и одновременно танцуют джигу, Мэри смотрит. Неужели она не любит музыку?
Теперь встать на ноги, поймать ритм и — быстрее. Хлопаем в ладоши, выбиваем ритм по крышкам кастрюль и буфету. Покружимся с малышом Томом, теперь Элиз, снова Том. Поймай ритм и не отпускай его: выстукивай его на плитах, на холодильниках, на ладонях и коленях, на черно-белом кафельном полу. Черный — белый, черный — белый, от стены до стены, держи ритм и темп — можно танцевать.
9
«Сердца из дуба» (Hearts of Oak) — официальный гимн королевского флота Великобритании. Аретуза — нимфа в греческой мифологии.