Зюзя
Шрифт:
Постучав в уже знакомую дверь и дождавшись утвердительного ответа, вошёл внутрь.
Фоменко в чрезвычайно приподнятом настроении сидел за рабочим столом и увлечённо что-то черкал карандашом на лежащих перед ним бумагах. Увидев меня, он отодвинул их в сторону, после чего заговорил в свойственной ему напористой манере.
— Пришёл? Молодец. Докладывай о результатах, только вкратце. Подробно Юрьевичу расскажешь, как появится.
Я чётко, стараясь не упускать точных деталей о местах ночёвок, состоянии рельс, рассказал о проведённой разведке. Не забыл и про церковь. Дослушав отчёт, старик удовлетворённо хлопнул рукой по столу,
— Странное что-то было?
— Да. Труп волка…
— Это мне не интересно, — невежливо перебил меня он. — В том году осенью видели несколько тварей издалека. Пальнули мужики тогда на удачу и подстрелили, похоже. А волк потом подох. Вот и вся сказка.
Что же, была бы честь предложена. Не хочешь слушать — не надо. Настырничать не буду.
Андрей Петрович встал, подошёл к окну, а потом неожиданно обратился ко мне:
— Витя, а давай по писюрику тяпнем!
Я присмотрелся — а старик-то был уже изрядно навеселе, и его душа явно требовала продолжения. Подумал, пожал плечами — почему нет? На спиртное особо налегать не буду, а вот покушать сытно никогда не повредит. Наверняка на столе у главы поселения будет что-нибудь разэтакое, деликатесное, и много. Посижу, послушаю, о жизни поговорю, бородатые анекдоты, глядишь, потравим. Мне ведь общения с людьми тоже не хватает.
Мы прошли в соседнее с кабинетом помещение, и мой рот наполнился слюной. Нет, ничего особенного по старым меркам — здоровенная сковорода с пышущей жаром и ароматом только что снятого с печи блюда, яичницей. Присутствовали и солёные рыжики, жареная и копчёная птица, а в кувшине клюквенный морс — его ни с чем не спутаешь.
— Присаживайся, — хозяин сел на украшенный резьбой табурет и указал мне на лавку с другой стороны стола. — Откушаем, заслужили.
Не вставая с места, старик откуда-то достал литровую бутылку водки. И не самопальной, а заводской, с акцизом и правильной пробкой. Треснула сорванная с фиксатора крышечка, тягуче забулькало в рюмках.
— Ну, будем! — сказал он и мы синхронно опрокинули в себя напиток. — Ух, хорошо!
Я не возражал, вместо ответа кивнул головой и потянулся к грибочкам. Хорошая у хозяина рука, опытная. Наливает понемногу, чтобы не быстро захмелеть. Сразу видно, что это не пьянка, а мероприятие. Молчать было не удобно и, выдержав, приличествую моменту небольшую паузу, и закинув в себя того-сего вкусненького, поинтересовался:
— Андрей Петрович, а откуда водочка такая? Какие-то старые запасы?
Он засмеялся, покрутил в руках бутылку, плеснул ещё в рюмки и, наконец, ответил:
— Ага, старые. Да её вокруг полно. Это же один из самых продаваемых товаров в прошлом. В любом райцентре запасы солидные тогда держали. Как ни праздник — так фуры завозить не успевали. Любил у нас народец это дело, вот и соответствовали. А сейчас сколько её надо, при нынешней численности населения? Так что этого добра ещё лет на двести как минимум припасено, и это только в радиусе пятидесяти километров от нашего посёлка. Слышь, Витя, завязывай меня по имени-отчеству величать, надоело. Просто Петрович — и всё. Устал я от руководства, хочется иногда обычным мужиком побыть, для разнообразия. Вот и тебя пригласил — рожу новую напротив себя увидеть захотелось. Местных уже как облупленных знаю, скучно с ними, да и не посидишь вот так. Статус, чтоб его… Ты куришь?
Я отрицательно помотал головой. Раньше даже любил это дело — посидеть вечерком с сигареткой,
— Ну смотри, как хочешь. А я подымлю, — на столе появилась пачка сигарет, спички, пепельница. Хозяин с видимым удовольствием подкурил, глубоко затянулся и выпустил сизое облако дыма. — Так вот, Витюша, что теперь делать думаешь? Как жить дальше мыслишь?
Чего-то подобного я и ждал. Прелюдия, стало быть, окончена, приступаем непосредственно к процессу. Ох, не простой это дядя. С двойным, а то и тройным дном. Что-то ему от меня ещё надо, иначе не обхаживал бы мою персону вот так. И вряд ли мне его предложение понравится.
— Молчишь? Молодец… Я бы тоже сразу не ответил. Ни к чему вот так, сам-здоров, душу открывать. Она материя нежная, скрытная.
— Петрович, давай без куртуазностей. Что нужно? — решил не мудрить я и задал вопрос в лоб.
— От тебя? Да особо ничего такого. Хочу, чтобы ты со своей псиной здесь остался. Пользы можешь много принести. Неволить не буду, из-под палки такие вещи не делаются. Но если верно решишь — дом дам, землю дам, бабу подберём. На довольствие поставлю. В общем, достойная зарплата, полный соцпакет и свободный график, ха-ха.
Мы еще выпили, водка огненным шариком провалилась внутрь и постепенно расползалась мягким теплом по телу.
— Нет. Не останусь. Предложение твое заманчивое, конечно, но мне домой надо. Решил я так, давно решил… Понимаю всё, Петрович, и риски оцениваю. Можешь меня идиотом считать, если хочешь.
Хозяин грустно улыбнулся, по-отечески смотря мне в глаза.
— Ну нет так нет. Насильно мил не будешь. Упрашивать, убеждать или уговаривать не стану. Одно смятение от этого. Давай тему сменим.
— Давай, с удовольствием.
— Ты вот тут по поселку прогулялся, посмотрел, как мы живем. Что скажешь? Только без вранья, не люблю… Обещаю не обижаться. Не замыленный глаз, он, видишь ли, важен. Взгляд со стороны огрехи лучше видит.
Еще один каверзный вопросец. Что отвечать? Ты, дядя, тут всё лучше меня в миллион раз знаешь. Даже все дырочки в заборе наверняка учтены. Что ему нужно? Решив не рисковать, попытался ответить обтекаемо, чтобы не обидеть Петровича:
— Без понятия. Не знаю, что говорить. На мой взгляд здесь не просто поселок, а хозяйство. Крепкое, умное, как зажиточный колхоз. Рука твоя везде чувствуется. Все при деле, всё такое… добротное, не на живую нитку сшитое. Даже если косяки и есть — так ты о них и так знаешь. Ну вот… прямо ода хвалебная тебе вышла, только это чистая правда, честное слово.
Я действительно не врал, и хозяин это видел и понимал. Ему явно было приятно сказанное, он улыбнулся.
— А хочешь, расскажу, как у меня это получилось? Время у нас есть, спешить тебе сегодня точно некуда, дрезина лишь завтра поутру пойдет, — Петровичу явно хотелось подольше со мной поболтать.
— А давай, — согласился я.
— Ну, слушай, сынок… Может, чему и научишься… Так вот, ты почти всё правильно понял — это хозяйство. Только не коллективное, а моё, личное. И все, кто здесь живет — подо мною ходят. У них ничего своего нет, ну кроме ложек и штанов. Здесь только я решаю, кто будет жить лучше, а кто хуже, а кто вообще будет жить на свете. Абсолютная монархия, по большому счёту… Чего вылупился? Не самая плохая модель общества, как по мне. Ты хоть одного нищего или голодного на улицах видел?