...Да поможет мне бог
Шрифт:
— Ред! — воскликнул Спенсер. — Некоторые чувства трудно выразить словами. Но я хочу, чтобы вы знали, как много для меня значит ваше поведение. Страшно много.
— Спасибо, сэр, — ответил Ред.
Через полчаса Спенсер получил телеграмму с пометкой: «Канцелярия сенатора Аарона Купа». В ней говорилось:
«СЕНАТОР ПОЛУЧИЛ ВАШУ ТЕЛЕГРАММУ ОТ 24 ИЮЛЯ. КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ АНТИАМЕРИКАНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЯВЛЯЕТСЯ НЕЗАВИСИМЫМ ОРГАНОМ, СОСТОЯЩИМ ИЗ ЧЛЕНОВ ПАЛАТЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ. ЛЮБОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО СО СТОРОНЫ ЧЛЕНА СЕНАТА МОЖЕТ БЫТЬ ИСТОЛКОВАНО ЛОЖНО. ПОДПИСЬ: ГОРЭЙС ТРЮБОУН, ПОМОЩНИК СЕКРЕТАРЯ СЕНАТОРА ААРОНА КУПА».
Спенсер позвонил Майлсу и прочитал ему телеграмму. Майлс засмеялся.
— Хитер каналья, а? Готов спорить,
— Нет, но сегодня еще только четверг.
— Я рад, что вы позвонили мне, Донован, — сказал Майлс. — Если бы вы не сделали этого, я бы сам позвонил вам позднее. — Он помолчал, а, когда заговорил снова, в его голосе послышались довольные нотки. — Я еще раз беседовал с Джоном и поставил его в известность, что буду лично, независимо от нашей фирмы, вести ваше дело против мистера Фаулера... и, пожалуйста, не спорьте, Донован. Я принял решение, а люди в моем возрасте очень упрямы. Сейчас я страшно занят. Что, если я позвоню вам позднее?
— Мистер Майлс... — начал было Спенсер, но старик уже повесил трубку.
Трудно иметь дело с порядочными людьми, подумал Спенсер, когда сам чувствуешь себя мерзавцем. Решение Майлса, казалось, должно было вызвать у него радость и благодарность, а он испытывал только все растущее чувство вины. Он сам бросил вызов джунглям и сейчас готовился стать жертвой позорной расправы. Слово из мира добра смутило его. Не ослышался ли он?
Утренние газеты сухо, без редакционных комментариев, напечатали сообщение о просьбе Спенсера выслушать его на открытом заседании в Вашингтоне и снова напомнили обо всех событиях, которые привели к создавшемуся положению. Одна из газет целиком посвятила отдел «Переписка с редактором» «делу Спенсера Донована» и поместила пять писем: четыре против Спенсера (два из них были отправлены из Беруэлла в штате Небраска) и одно за него. Последнее письмо поступило с юга, из Бессемера, штат Алабама, и было написано какой-то домашней хозяйкой. Она считала, что терпимость, которую ревностно проповедуют северяне, когда речь касается расового вопроса, должна быть проявлена и в данном случае. Почему позволяют, спрашивала она, без суда линчевать белого, если всякое, даже случайное избиение негра вызывает на Севере столько шума?
Дневные газеты, продолжая излагать историю с того момента, на котором они остановились накануне, сообщали, что, по всей вероятности, Спенсер будет «вызван» в Вашингтон, в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Во время телевизионной передачи (случайно пропущенной Спенсером) один из журналистов спросил председателя комиссии Арнольда Биллинджера, заслуживает ли мистер Донован доверия как будущий свидетель по своему собственному делу. Председатель ответил: «Ничего сказать не могу». Спенсер считал, что он ответил правильно, но газеты подали ответ Биллинджера в виде сенсационного заголовка: «Конгрессмен отказывается говорить о доверии к Доновану». В такой формулировке заявление председателя комиссии утрачивало свою нейтральную окраску и превращалось в утверждение, настораживающее читателя. Вдобавок к этому «Стар джорнел» на видном месте третьей страницы поместила заметку репортера светской хроники — помимо его ординарной статьи — о том, что помолвку Джин Садерленд, единственной дочери президента страховой компании «Фратернити лайф» Джеймса Ф. Садерленда, с нью-йоркским адвокатом Спенсером Донованом можно с уверенностью считать расторгнутой. «Эта новость, — писал репортер, — не является для нас неожиданностью. Все станет понятным, если вспомнить недавний скандал, героем которого явился попутчик коммунистов Донован. За последнее время имя мисс Садерленд часто упоминается рядом с именем Поля Стенфорда-Трейхауна — наследника миллионного состояния семьи, владеющей универсальными магазинами».
Спенсер еще держал в руках газету, когда вошел Ред и сообщил, что его просит к телефону мистер Садерленд.
— Не знаю, читали ли вы сегодня «Стар джорнел»? — спросил мистер Садерленд. — Там напечатана заметка о вас с Джин и о... гм... о помолвке.
— Я только что прочитал ее, мистер Садерленд, — ответил Спенсер.
— Джип позвонила мне несколько минут назад и обратила мое внимание на эту заметку. Как вы понимаете,
— Да, но это правда, — сухо сказал Спенсер.
Казалось, Джеймс Ф. Садерленд на мгновение растерялся. Затем он продолжал:
— Я хотел сказать, что этого не следовало бы сейчас помещать в газетах. Ваши интересы для Джин сейчас превыше всего — я надеюсь, Спенсер, вы понимаете это. Что же касается Поля, то это совершенно не относится к делу. Просто досужие домыслы. Джин просила вас не придавать им значения.
— Передайте Джин, чтобы она не беспокоилась.
— Мне очень неприятно, что эта... эта история приняла такой оборот, — сказал мистер Садерленд после короткой паузы. — Миссис Садерленд разделяет мое мнение. Но, может быть, все к лучшему. Кто знает? Во всяком случае, желаю вам удачи, Спенсер.
Снова звонила Луиза. О Лэрри никаких сведений не поступало, кроме того, что он прилетел в Сан-Франциско и улетел оттуда. Дик Поттер, видимо, не знал курса самолета Лэрри, а если и знал, то, очевидно, имел указания не сообщать его никому.
Луиза консультировалась с адвокатом по поводу развода и, к своему удивлению, узнала, что тот уже полностью осведомлен. Предвидя действия жены, Лэрри дал ему соответствующие распоряжения. К адвокату он зашел, должно быть, прямо из дома. По словам Луизы, он ушел из «Савой-плаза» в понедельник, около девяти часов вечера, а от адвоката — около десяти. Лэрри совершенно ясно дал понять, что не согласится на развод, что у Луизы нет для этого никаких юридических оснований, а ее обвинения в супружеской измене относятся к области чистейших догадок. Шейла? Но кто она? Только имя, и потому, заметил Лэрри, доказать его неверность — дело весьма трудное. Луиза почему-то считала, что могла бы получить нужные ей доказательства, если бы знала, где находился Лэрри с десяти часов вечера до трех часов двадцати минут утра, когда он улетел на своем самолете. Но никаких данных у нее не было. Лэрри заявил адвокату, что, если Луиза подаст на него в суд, он сам предъявит ей встречный иск на том основании, что она отказывалась выполнять свои супружеские обязанности и была в близких отношениях с... с одним его другом, фамилию которого он может назвать в любое время, если она вынудит его к этому.
Все это объясняло Спенсеру причины «исчезновения» Лэрри, хотя и не полностью. Луиза говорила сдавленным, вялым голосом, но в нем звучала какая-то теплота. Газеты она читала и видела Арнольда Биллинджера в телевизионной передаче, которую Спенсер пропустил. В конце разговора она спросила:
— Спенс, неужели можно забыть все, что было между нами, все, что мы говорили друг другу, начиная с детства и до сегодняшнего дня?
— Не знаю, — удивленно ответил Спенсер.
— Я так много думала об этом, — проговорила Луиза. — У нас с тобой все было хорошо, а затем все так перепуталось, что мы чуть ли не боимся встречаться и разговаривать.
Он кивнул головой, не сообразив, что она все равно не видит его, и молча ждал продолжения.
— Я думала о том, — вновь заговорила Луиза, — что, если бы мы завтра впервые встретились, я посмотрела бы на тебя и сказала: «До чего же он мил! Я хочу узнать его поближе». Давай как-нибудь встретимся вот так, словно впервые, но только не завтра, Спенс.
— Согласен, давай встретимся, — отозвался Спенсер. И с улыбкой, которую она, конечно, почувствовала, хотя и не видела, добавил: — До чего же ты мила, Луиза!
Телеграмма из Вашингтона прибыла наконец в четверг около шести часов вечера. Маргарет вошла в комнату, не постучав, что заставило Реда нахмуриться. Девушка покраснела, подала Спенсеру телеграмму и вышла.
Телеграмма гласила:
«В СООТВЕТСТВИИ С ВАШЕЙ ПРОСЬБОЙ ОТ 24 ИЮЛЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ АНТИАМЕРИКАНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИ ПАЛАТЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЗАСЛУШАЕТ ВАШИ ПОКАЗАНИЯ НА СВОЕМ ОТКРЫТОМ ЗАСЕДАНИИ 30 ИЮЛЯ В 11 ЧАСОВ УТРА. ВАМ НЕОБХОДИМО БЫТЬ НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ ЗАКРЫТОМ ЗАСЕДАНИИ В 10 ЧАСОВ УТРА ТОГО ЖЕ ЧИСЛА В ПОМЕЩЕНИИ КОМИССИИ В СТАРОМ ЗДАНИИ НА УГЛУ ИНДЕПЕНДЕНС-АВЕНЮ И НЬЮ-ДЖЕРСИ-АВЕНЮ. ВАМ РАЗРЕШАЕТСЯ, ЕСЛИ ХОТИТЕ, ИМЕТЬ АДВОКАТА НА ОБОИХ ЗАСЕДАНИЯХ. ПОДПИСЬ: ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИССИИ, ЧЛЕН ПАЛАТЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ АРНОЛЬД БИЛЛИНДЖЕР».