«...И ад следовал за ним»

Хантер Стивен

«Господи, если мне удастся выкарабкаться из этой передряги, клянусь, я сделаю что-то значительное. Еще не знаю, что именно, но обязательно сделаю».

Сэм понимал, кто прислал эту адскую машинку. Она могла прийти только из одного места.

«Черт бы их побрал, они все-таки меня достали. Я полагал, мне удалось от них вырваться, но они меня достали. Достали в Арканзасе, в собственном доме, у семейного очага, в окружении детей; они меня достали, и, если бы не случайность, погибли бы все».

Горечь была настолько

нестерпимой, что Сэм едва не выдернул последние четверть дюйма ленточки, вырывая чеку. Однако он все же сдержался.

«О Господи, — думал он, — только сделай так, чтобы я остался в живых, и моя благодарность будет безграничной».

Наконец снова вернулся Гарри. Сэм услышал, как шериф испуганно прокрался по коридору и остановился в дверях гостиной, тяжело дыша.

— Сэм... — запинаясь, произнес он, и по его тону Сэм понял все.

— Да?

— Сэм, никто не согласился. Это очень рискованно. Я не могу никого ни в чем винить, вы же понимаете, правда? Я хочу сказать, или эта штуковина вот-вот рванет, или это просто бутылка пепси-колы, и тогда мы от души посмеемся. Но если верно первое, смерть еще одного человека... какой будет от этого прок? По-моему, и одного достаточно. Жаль, что здесь нет Эрла. Он бы справился.

— Черт побери, Эрла здесь нет, так что нам надо обойтись своими силами. Но у меня пальцы адски болят, руки трясутся, спину сводят судороги, колени подгибаются. О, и перед глазами все плывет...

— Сэм, я...

— Да, Гарри?

— Сэм, я больше не могу здесь оставаться. Если минометная мина взорвется в такой близости, я отправлюсь к праотцам вместе с вами. Извините, Сэм. Вы же все понимаете, правда? Или сюда подоспеют военные саперы, или это никакая не минометная мина. А я все равно ничем не смогу помочь.

— Ну хорошо, Гарри.

— Не хотите, чтобы я передал что-нибудь жене и детям?

— Только то, что они и так знают. Что я их очень люблю и сожалею о том, что не был для них лучшим отцом и лучшим мужем. А теперь, Гарри, убирайтесь отсюда ко всем чертям и молитесь.

Но Гарри его не слушал.

С улицы донесся какой-то шум, громкие голоса. Неразборчивые обрывки фраз залетели за угол и достигли гостиной, где неподвижно стоял Сэм, натягивая ленточку, терзаемый болью, которая разливалась по рукам и ногам. Пот градом катил по его лицу, срываясь с густых бровей.

— Вам нельзя...

— Я же говорю...

— Шериф, мы пытались...

— Она не желает даже слышать...

— Миссис Лонгакр, вы должны понять, — увещевательным тоном произнес шериф, — что это крайне опасно...

— Черт побери, — послышался звонкий, резкий голос Конни Лонгакр, — уйдите с дороги, Гарри Дебаф, иначе я натравлю на вас такую свору адвокатов, что вы больше никогда ногой не ступите на эту планету и навечно останетесь на той ракете трусов, которая вас сюда доставила.

С этими словами она вошла в гостиную. За

ней по пятам спешили шериф и двое его помощников, но им не удавалось остановить напористую женщину.

Конни была прекрасна. У нее были светлые волосы, нежная кожа и тонкий, как лезвие топора, нос. Конечно, ей не помешало бы обзавестись более внушительным подбородком, сменить серо-стальные глаза на голубые или зеленые и одеваться, как подобает женщине, а не носить постоянно джинсы, ковбойские сапоги и свитера. И все же сейчас Конни предстала таким захватывающим видением, что Сэм едва не расплакался.

— Конни, ради всего святого, уходи отсюда. Это...

— Сэм, мы пытались ее остановить.

— Миссис Лонгакр, это место преступления, и ваше присутствие здесь противозаконно.

— Мэм, ваш супруг...

— Так, вы все, заткнитесь немедленно. Я уже услышала все, что вы могли мне сказать. Убирайтесь немедленно, трусы, и молитесь, чтобы я смогла помочь Сэму, в противном случае Рэнс, мой муж, придет в страшную ярость.

— Мистер Сэм, я... — начал было шериф.

— Сэм, что тут происходит?

— Конни, ради бога, эта штуковина может в любой момент взорваться.

— Миссис Лонгакр, будьте добры, пройдите сюда и...

— Не смейте ко мне прикасаться! — крикнула Конни, и помощники шерифа отшатнулись назад.

Шериф Дебаф, помявшись, тоже признал свое поражение.

— А теперь, Сэм, — сказала Конни, приближаясь к нему спокойно, словно трехмачтовая шхуна под девятью парусами при хорошем попутном ветре, — объясни, черт побери, что тут у нас?

— Конни, я не могу...

— Сэм, я не собираюсь сидеть в машине и ждать, когда ты взлетишь на воздух, так что лучше говори, что мне делать, и не тяни время!

Конни разрезала картон медленно, полностью сосредоточившись на своих действиях. Хирургические ножницы были очень острые, и она резала ровными движениями, спокойно, без спешки, не отвлекаясь, как будто ей приходилось разминировать бомбы всю свою жизнь. Почти вся коробка уже была разрезана.

— Что ты видишь?

— Подожди секундочку.

Умелым движением ножниц Конни расправилась с последней полоской картона. Аккуратно положив ножницы на стол, она своими бледными и изящными, но уверенными пальцами убрала заднюю половину коробки.

Комната тотчас наполнилась запахом космолина.

— Какая отвратительная вонь, — заметила Конни.

— Армейская оружейная смазка.

— Кажется, тут внутри скомканная бумага.

— Ты можешь ее убрать, чтобы стало лучше видно?

— Попробую. Дорогой, ты-то как?

— Замечательно. Так хорошо мне еще не было никогда в жизни. Я так счастлив, что вот-вот пущусь танцевать.

— Ну же, ну же, дорогой. Когда все останется позади, мы с тобой выпьем по мартини, пожмем друг другу руки и разойдемся по своим счастливым супружеским парам.