«...И ад следовал за ним»

Хантер Стивен

— Замечательные слова для человека, стоящего под деревом, на котором он вот-вот закачается, — заметил Перец, сплюнув на землю бурую харкотину.

— И еще, — поторопился закончить Эрл, — мне жалко собак, которые остались в живых, потому что я не сомневаюсь, что, едва покончив со мной, вы нажретесь виски и рано или поздно залезете на бедных животных так, как будто они женщины и...

Веревка потянулась вверх, пережимая Эрлу гортань, отрывая его от земли. Окружающий мир провалился в черную пустоту, перед глазами все померкло, уши наполнились оглушительным звоном, ноги задергались. Эрл попытался глотнуть воздух, но воздуха не было. Он почувствовал, как мышцы рук и ног сокращаются и распрямляются, но единственным следствием этого стали новые раны, открывшиеся в тех местах, где в его плоти засела неумолимая сталь. Эрл подумал

о том, что после него, по крайней мере, останется сын, и, по всем признакам, сын хороший. Он вспомнил свою жену, которую очень любил, и пожалел о том, что относился к ней недостаточно ласково, а также поблагодарил Господа Бога за годы службы в морской пехоте, когда, насколько ему было известно, он убивал только тех, кто был вооружен и сам старался его убить. Эрл с гордостью подумал, что никогда никого не насиловал, не бил беззащитных, и наконец вспомнил бескрайний голубой простор Тихого океана, усеянный маленькими пятнышками, которые, когда рассеивался дым, становились островами. Он в последний раз пережил то чувство, которое приходило тогда, когда все оставалось позади и появлялась свободная минутка, дающая возможность обрадоваться, что тебе снова повезло остаться в живых. Эрл понял, что только в такие мгновения испытывал настоящее счастье, превосходящее все то, что только может испытывать человек.

Вдруг он упал на землю.

Жадно глотнул воздух.

Услышал крики.

Открыв глаза, Эрл увидел, что появились новые люди, шестеро или семеро, и тот, кто был у них за главного, кричал на шерифа. Это был настоящий верзила: длинные светлые волосы, розоватая кожа, темные солнцезащитные очки и форма армейского образца.

— Леон, черт побери, начальник тюрьмы хочет получить этого типа, так что ты молчи в тряпочку. Тебе хорошо известно, что, если начальник тюрьмы что-то хочет, я слежу за тем, чтобы он это получил.

— Да, Великан, знаю, — растерянно бормотал шериф, идя на попятную. — Но вы хорошенько присматривайте за ним, потому что это очень хитрый ублюдок, да.

— О, не думаю, что он доставит нам много хлопот, — заметил Великан.

Повернувшись к Эрлу, который стоял на четвереньках и судорожно кашлял, пытаясь отдышаться, он усмехнулся.

— Вы ведь больше не доставите нам хлопот, правда, сэр? — спросил он и со всего размаха ударил Эрла кулаком в подбородок.

Эрл потерял сознание.

Часть 3

Все Фиванские «дома»

Глава 13

Сознание Эрла видело воду; он находился под водой. Над ним колыхалась зеленоватая рябь. Эрл жадно глотнул воздух, но воздуха не было, и только тут он вспомнил, где находится. Атолл Тарава, Зеленый берег, десантная лодка осталась пришвартована к рифу в четверти мили от земли, он вел свой взвод по мелководью, а воздух над поверхностью моря был исчерчен бело-голубыми японскими трассирующими пулями. В воде тут и там вздымались столбы разрывов гаубичных снарядов и минометных мин. Весь мир состоял из воды и огня, хаоса и страха; больше в нем не осталось ничего. Эрл всеми силами старался поддержать боевой дух своих ребят, заставить их двигаться вперед, к берегу, где можно было найти хоть какое-то укрытие, потому что здесь их всех ждала неминуемая гибель. Вдруг он поскользнулся и ушел под воду — вместе со всем снаряжением, с рюкзаком, с пулеметом, и тяжелый груз утянул его на дно, в безмолвие. Эрл едва не потерял сознание. Он находился под водой. Над ним колыхалась зеленоватая рябь. Эрл жадно глотнул воздух, но воздуха не было. Однако он не потерял сознание. Придя в себя, Эрл понял, что находится не в теплой соленой воде Тихого океана напротив Зеленого берега Таравы, а в какой-то другой адской дыре. Затем он все вспомнил.

Боль переполняла все его тело, начиная от мягких тканей рук и ног, искусанных собаками, до ноющих ребер, по которым от души подубасили сапогами помощники шерифа. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови, напряженные мышцы пульсировали болью. Что хуже, на запястьях и щиколотках, стиснутых оковами, открылись раны, горящие огнем. Но больше всего болела голова. Медленно всплыв из небытия в сознание, Эрл почувствовал, что с головой что-то случилось; казалось, левая сторона вдвое увеличилась в размерах. Он открыл глаза, но левый, заплывший, увидел лишь неясное пятно. Эрл попытался ощупать рану, однако кандалы не дали ему пошевелить рукой.

Тогда он наклонил голову к плечу; щеку пронзила нестерпимая боль, и Эрл понял, что вся левая сторона лица распухла, раздулась, словно перезрелый фрукт, и левый глаз никак не раскрывается. Он вспомнил 1938 год, старый десантный корабль «Филиппин си», зашедший в шанхайский порт, и поединок с матросом второго класса по фамилии Ковальчик, продолжавшийся в течение пятнадцати раундов, во время которого они оба выбили один из другого душу. Эрл отчетливо представил себе сам поединок, но так и не смог вспомнить, кто же одержал победу. Затем до него дошло, что в такой жестокой схватке о победе речь не идет, главное — это просто остаться в живых.

Постепенно стали восстанавливаться подробности, и сквозь гул в ушах, туман перед глазами и боль Эрл сложил из кусочков, где же он находится. Грубые толчки: это означало, что он в повозке, которая трясется на ухабистой дороге. Зеленый полог над головой: дорога проходит через лес, нет, скорее через джунгли, ибо сплошная завеса тропической растительности, влажный и обжигающе горячий воздух напоминают Гуадалканал [15] . Звон и лязг: это кандалы, которыми он скован по рукам и ногам. Он был лишен возможности двигаться.

15

Остров из архипелага Соломоновых островов в Меланезии. В 1942 — 1943 гг. на нем происходили ожесточенные бои между американскими и японскими войсками.

Вокруг джунгли. Сосны закончились, значит, повозка приблизилась к черной реке. Эрл перекатился набок — никто не обращал на него никакого внимания — и увидел впереди на козлах повозки двух охранников, которые управляли шестеркой лошадей, везущих повозку.

По обе стороны от дороги уходили вверх своды густых джунглей; казалось, повозка ехала по величественному собору, зеленому, жаркому и душному.

Перевернувшись еще немного, Эрл приподнялся на локте и заглянул через грубый деревянный борт повозки. По обеим сторонам ехали на конях по трое охранников — все в надвинутых на глаза шляпах с широкими ровными полями, у каждого большой револьвер на ремне, у каждого в кобуре за седлом самозарядный «винчестер-07». Охранники держались в седле свободно и уверенно — в их посадке чувствовалось умение ездить верхом.

Эрл снова перекатился на бок и вывернул шею, стараясь увидеть, что впереди.

Бах!

Кто-то со всей силы ударил его дубинкой по руке, и Эрл отпрянул назад, сознавая, что кровоподтек, полученный только что, будет заживать минимум две недели. Обернувшись, он увидел охранника, наклонившегося в седле и готового продолжать насаждать железную дисциплину. Эрл отодвинулся подальше от бортов повозки. Как будто у него была хоть малейшая возможность бежать, со всеми этими цепями, которыми он был опутан по рукам и ногам и которые, как он только что заметил, были продеты в кольца, вбитые в дерево, так что он был намертво прикован к повозке.

— Парень, скоро ты и так все увидишь, — успокоил его охранник. — Придет время, и ты пожалеешь о том, что шериф с помощниками не вздернули тебя без лишних слов на том дубу и тебе вообще довелось увидеть это.

И Эрл действительно увидел: стены из красного кирпича, древние и обветшалые, в самом плачевном состоянии, с начищенной до блеска латунной табличкой, нелепой в окружении полной разрухи, со сверкающими буквами:

УПРАВЛЕНИЕ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ

ШТАТА МИССИСИПИ

ФИВАНСКАЯ КОЛОНИЯ

(ДЛЯ ЦВЕТНЫХ)

— Добро пожаловать домой, ниггер, — усмехнулся охранник.

Повозка въехала в кирпичные ворота, и Эрл увидел кое-что еще. Это сооружение было добавлено позднее: грубо сваренная из железных прутьев арка, изгибающаяся над землей, и неуклюжие буквы, выведенные неграмотной рукой, несомненно, под руководством другой, властной и жесткой руки, обладатель которой прекрасно понимал смысл надписи.

ТРУД СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ

Это изречение показалось Эрлу знакомым, но он не смог вспомнить, где и когда его слышал [16] .

16

Такая же фраза была написана над воротами концлагеря Освенцим.