...и Северным океаном
Шрифт:
Вторым воткнулось в лед алюминиевое древко американского звездно-полосатого флага, сброшенного Элсуортом.
Итальянский флаг, скользнувший вниз из рук Нобиле, был последним.
На борту «Норвегии» находилось восемь скандинавов, шестеро итальянцев, а радистом должен был лететь русский, Геннадий Олонкин, спутник Амундсена в плавании вдоль берегов Сибири. Но в последнюю минуту болезнь помешала ему подняться на борт дирижабля.
И вот два года спустя честолюбивый Нобиле снарядил экспедицию так, чтобы не быть рядом с кем-либо из знаменитых полярников.
Было известно, что
Перед полетом «Норвегии» тот сам великодушно предложил Нобиле пост капитана, хотя опытные воздушные навигаторы, притом знакомые с Арктикой, были и среди норвежцев.
Нобиле же набрал команду «Италии» преимущественно из итальянцев. Он сделал исключение лишь для двух человек. В помощь итальянскому ученому Понтремоли пригласил крупного чешского физика Бегоунека. Вторым был швед Мальмгрен, который проявил себя исключительно способным метеорологом во время полета «Норвегии». В Италии не нашлось кандидата, хотя бы приблизительно равного ему.
Муссолини, по слухам, был недоволен выбором Нобиле, но тот убедил «дуче» (вождя), что в Арктике, этой кухне погоды, без хорошего метеоролога на борту риск увеличивается вдвое-втрое.
После двух пробных полетов со Шпицбергена «Италия» стартовала к полюсу. Наполненная легким газом полужесткая оболочка уносила две гондолы, поддерживаемые стальными канатами. В них находилось шестнадцать человек.
Погода была сравнительно неустойчивой. «Италия» медленно продвигалась на север. Дул резкий ветер. Когда дирижабль достиг Северного полюса, началась заранее продуманная торжественная церемония. Помимо флагов Италии и города Турина, откуда дирижабль отправился в рейс, серая равнина льдов должна была принять осторожно спускаемый на длинном тросе тяжелый дубовый крест. Его освятил сам папа римский.
Всех нас особенно возмущало упоминание об этой церемонии. Рвет ветер, дорога каждая минута, надо спешить назад, а «Италия» два часа кружилась над полюсом! Рисковать всем ради дубового креста! Зачем вообще нужно было тащить эту тяжесть на дирижабле, где стараются не брать с собой ничего лишнего?
На обратном пути от полюса «Италия» внезапно замолкла. Ни сигнала тревоги, ни координат того места, где дирижаблю, видимо, стала угрожать какая-то неведомая опасность.
Как я уже говорил, мне хочется правдиво передать живое ощущение тех дней. Конечно, всюду много спорили о Нобиле и его исчезновении, строили различные догадки. Удар о лед? Взрыв моторов? Жалели экипаж, но сам фашистский генерал Умберто ди Винченца Нобиле не вызывал у нас особенного сочувствия. Может, он во всем сам виноват…
Спасательные операции начались вслед за потерей связи с «Италией», но довольно вяло и без большой надежды на успех: ведь не было известно, где искать и уцелел ли кто-либо при катастрофе.
Сигнал, пойманный советским радиолюбителем, подхлестнул всех. Установили связь с лагерем Нобиле. Выяснили первые подробности. «Италия» ударилась о лед. Один человек был убит, трое ранены. На месте катастрофы осталось девять аэронавтов. Судьба остальных, унесенных вместе со
В спасательных операциях готовились участвовать шхуны и китобойные суда, всего около двух десятков кораблей, в том числе крейсер, и почти столько же аэропланов. Но все они действовали вразнобой.
И всюду говорили: «Что же Амундсен? Вот если бы он взял все в свои руки! Или Нансен? Больше некому».
Но Муссолини решительно не пожелал, чтобы какой-нибудь иностранец, тем более Амундсен, руководил спасением. Итальянцев должны были спасти только итальянцы!
Итак, катастрофа произошла 25 мая в 10 часов 30 минут.
Полет дирижабля к полюсу был третьим его арктическим рейсом. Во время пробных, из которых второй длился почти трое суток и проходил над малоисследованными районами Арктики, «Италия» показала хорошие навигационные качества.
Роковой полет начался 23 мая в предутренние часы. Попутный ветер подгонял дирижабль, моторы которого позволяли развивать скорость до восьмидесяти километров в час.
Вскоре после полуночи «Италия» достигла полюса. В мае здесь не бывает ночной тьмы, но на этот раз незаходящее солнце скрыла серая мгла. Ее не мог разогнать все усиливающийся порывистый ветер.
«Италия», спустившись как можно ниже, два часа кружилась над полюсом. Но это время было занято не только церемонией с флагами и крестом. На лед для научных наблюдений должны были спуститься люди. Предполагалось, что на полюсе они пробудут неделю, а затем дирижабль вернется и снимет их.
План спуска выглядел весьма рискованным. И, наверное, не стоило терять много времени, чтобы убедиться в его полной неосуществимости при порывистых шквалах, с которыми спорил дирижабль.
На обратном пути переутомленный экипаж допустил несколько ошибок. Однажды заело рулевое управление, и дирижабль едва не врезался в торосы. Временами начиналось обледенение. Кусочки льда, срываясь с крутящихся пропеллеров, пробивали ткань оболочки. Ее то и дело заклеивали.
С борта для «Читта ди Милано» была отправлена последняя радиограмма:
«Подтвердите радиопеленг, есть сомнения, подтвердите радиопеленг. Нобиле».
Как оказалось, экипаж «Читта ди Милано» давал дирижаблю ошибочный ориентир и вообще небрежно следил за полетом.
Сама катастрофа произошла с непостижимой быстротой. Возможно, сразу началось сильное обледенение всей оболочки. Даже тончайший слой льда на большой поверхности резко отяжелил дирижабль.
Испуганный возглас рулевого — и Нобиле бросился к высотомеру. Стрелка быстро крутилась. «Италия» падала!
Нобиле в отчаянии пытался выровнять воздушный корабль, чтобы ослабить удар. Едва успели выключить моторы, предотвращая взрыв и пожар.
Последующие секунды профессор Бегоунек описал так:
«Задний мотор ударился о лед. Моторная гондола оторвалась, и находившийся в ней моторист Помелла погиб.
Облегченная корма поднялась, наступила очередь носовой части. Командирская гондола натолкнулась на ледяную глыбу, подскочила и с ужасающим грохотом потащилась по глубокому снегу».
Дно гондолы не выдержало. Люди вывалились на лед— в противном случае их могло бы раздавить.