...и Северным океаном
Шрифт:
Это значит, что на огромных пространствах советский человек действует там, где, как теперь доказывает наука, Земля получила в наследство от былых климатических эпох грунты, ни разу не оттаивавшие десятки, а в некоторых местах — сотни тысяч лет. И если неумело тревожить их, твердь превращается в жижу, исчезает растительный покров, из земли выталкиваются, выпучиваются опоры фундаментов, проваливаются в образовавшиеся пустоты участки дорог.
Наука помогает избегать большинства этих помех. Начало же было скромным. Люди, работавшие в игарском подземелье, излечили
Игарчан поддержал богатый и нетерпеливый Норильск, которому на вечной мерзлоте пришлось строить громадный индустриальный комплекс. Там, на норильской параллели, придали исследованиям размах, поставили практические эксперименты на широкую ногу — и вскоре получили всемирное признание.
Сегодня мерзлотоведы действуют в обоих полушариях. При тщательно поставленных опытах на ледяном куполе Антарктиды советские ученые установили, что в состоянии анабиоза микроорганизмы сохраняются по меньшей мере 12 тысяч лет.
В холодных широтах созданы новые научно-исследовательские мерзлотные станции. Среди них — станция в городе Чернышевском, возникшем возле Вилюйской ГЭС. Станция в Нерюнгри, изучающая проблемы, связанные с развитием Южно-Якутского территориально-производственного комплекса. Станция в Тынде, столице БАМа.
Мерзлотоведы работают и за пределами классических районов северного сфинкса. Так, одна из станций действует неподалеку от Алма-Аты, Ее сфера — высокогорья Памира и Тянь-Шаня.
Центром же научно-исследовательских работ стал Якутск.
У окраины города, среди сосен — изваяние мамонта с поднятым хоботом и грозными бивнями. Оно установлено перед зданием научного штаба, занятого проблемами вечной мерзлоты, — Института мерзлотоведения Сибирского отделения Академии наук СССР.
В его орбите — все крупные комплексы и северные стройки Сибири. Амуро-Якутская магистраль, газопроводы, начинающиеся недалеко от побережья Северного Ледовитого океана, плотины и водохранилища заполярных гидростанций, портовые сооружения на трассе Севморпути…
Сотрудники института полагают, что приближается время космического мерзлотоведения. Вечная мерзлота есть на Марсе и других планетах. Исследование геокриологических процессов в космическом пространстве, по их мнению, может иметь не только научный, но и практический интерес.
А старая шергинская «шахта» сохранена как исторический памятник Якутска.
Превосходно справившись с главным поручением Академии наук, Миддендорф… немедленно двинулся по новому, может быть, самому трудному своему маршруту!
Большая его часть проходила в стороне от ледяных пустынь. Из Якутска — на восток, из тундры — в тайгу. Миддендорф должен был получить в Охотске небольшое судно, чтобы определить особенности климата побережья Охотского моря. Но ему заранее сообщили, что подходящего вельбота в городке нет.
«На нет и суда нет» — гойорит русская пословица.
Его отряд перевалил Становой хребет.
Где-то в этих местах маршрут Миддендорфа пересек другой путешественник, десять лет спустя направившийся от побережья Охотского моря к Якутску.
Как и Миддендорф, он увязал в болотах, карабкался по скользким горным тропам — и вглядывался, вдумывался в Сибирь. Всюду встречал безвестных людей — и у него кристаллизовался образ «титанов, призванных к труду», работающих неустанно и неутомимо. «И когда совсем готовый, населенный и просвещенный край, некогда темный, неизвестный, предстает перед изумленным человечеством, требуя себе имени и прав, пусть тогда допытывается история о тех, кто воздвиг это здание, и также не допытается, как не допытались, кто поставил пирамиды в пустыне».
Имя путешественника, мысли которого о сибиряках сходны с представлениями, сложившимися у Миддендорфа, — Иван Александрович Гончаров. Писатель возвращался через Сибирь после плавания на фрегате «Паллада», приравниваемого к кругосветному.
Александр Федорович Миддендорф на обтянутой кожей весельной байдаре вышел в июле 1844 года в Охотское море, еще не освободившееся от льда. Едва не повторилась история с «Тундрой» — суденышко сдавили льдины.
Целью плавания были Шантарские острова — конечный пункт маршрута. Но натура землепроходца и на этот раз погнала путешественника дальше. Отправив все собранные коллекции и путевые дневники с Брандтом и Фурманом, сам Миддендорф с неразлучным Вагановым на ботике из ивовых прутьев, обтянутых шкурой, рискнул продолжить плавание по Охотскому морю до Тугурской бухты.
А затем было путешествие по зимним сибирским просторам в Приамурье. Миддендорф первым из русских ученых увидел великую реку. Он осуществил «непреодолимое желание посетить этот край, в который рано или поздно должно проникнуть судоходство и вместе с тем цивилизация».
Три года спустя на корабле «Байкал» Геннадий Невельской рассеял заблуждение, будто Сахалин полуостров, и открыл вполне судоходное устье Амура.
Сибирское путешествие Миддендорфа продолжалось 841 день — и много ли было среди них дней покоя и отдыха? Разве только вынужденные, связанные с разными непредсказуемыми задержками.
Экспедиция преодолела огромное расстояние — около 30 тысяч километров. И опять задаешься вопросом: сколько из них приходилось на торные дороги или на реки с налаженным судоходством?
Научно достоверные сведения о населении, климате, гидрографии, растительном мире Сибири — вот результаты поразительной экспедиции.
Такой авторитет, как Петр Петрович Семенов Тян-Шанский, считал, что возвращение в столицу «энтузиаста-землепроходца» послужило решающим поводом к созданию Русского географического общества..