...И вся жизнь (Повести)
Шрифт:
Встречи с Анатолием для Жени стали не только желанными, но просто необходимыми. Она считала часы, оставшиеся до свидания, дважды или трижды в день находила повод, чтобы позвонить ему. И всякий раз, когда телефонную трубку снимал кто-то другой, а не Анатолий, она словно чувствовала на себе иронический взгляд, явственно слышала пренебрежительно брошенную фразу: «Ну и прилипла же эта нахальная девка к Анатолию».
А при встречах, о чем бы ни говорили, она ждала, — вот сейчас, сейчас, он возьмет за руку и скажет: «Женюрка, любимая, жить без тебя не
Женя гордилась своей матерью, и ей было приятно, что Любовь Павловна понравилась и ее другу. В первый же день Нового года, встретившись с Женей, Толя с восторгом сказал:
— Вчера я влюбился в Любовь Павловну. Вот женщина! За один такой вечер, как она провела у коменданта, можно седой стать…
— У мамы до сих пор нет ни одного седого волоса…
— А почему она так неуважительно говорила о твоем отце?
— Откуда ты взял? — вспыхнула Женя. — Она слова о нем не сказала…
— Она же говорила, — напомнил Анатолий, — в плен попал, робкий такой, дела серьезного поручить нельзя.
Девушка засмеялась:
— Это она о своем первом муже говорила, капитане Гридине. С моим же отцом, лейтенантом Печаловым, мать вместе в партизанском отряде воевала. Поженились они после войны… Мне всего пять лет было, когда папа умер. Совсем молодым…
Не уловив настроения подруги, Анатолий беспечно продолжал разговор:
— Я думал, о нем вчера речь шла. Часто бывает, что у боевых женщин мужья попадаются совсем ни то ни се. Странно…
— Мой папа был очень смелым и хорошим. Хочешь посмотреть его фотографию?
— Покажи.
Женя принесла пухлый альбом. На первом листе была приклеена любительская фотография черноволосого лейтенанта.
Лицо лейтенанта показалось Анатолию очень знакомым. Нет, конечно он никогда не видел и не знал Игоря Печалова. Но именно таким и представлял себе отца Жени. Раньше ему казалось, что Женя очень похожа на мать. Теперь он увидел, что и разрез глаз, и взгляд, и чуть-чуть приподнятую вверх левую бровь Евгения унаследовала от отца.
— А ты, оказывается, дочь своего отца, — пошутил Анатолий.
— Похожа?
— Очень.
— Значит, буду счастлива. Так говорят: если девочка похожа на отца, а мальчик на мать, то будут счастливы. А ты на кого похож?
— Познакомлю с родителями — сама определишь. Хорошие у тебя родители, Женюрка.
— В самом деле тебе нравятся? Для меня нет дороже человека, чем мама.
— Романтичная, женственная и такая боевая! — констатировал Анатолий и тут же спросил, — а как тогда с комендантом мать разделалась, удалось бежать пленным?
— Не знаю, я вчера сама первый раз слышала эту историю. У матери таких историй на книгу бы хватило. Она даже начала писать, да бросила. Писательский труд ей оказался не под силу.
— А если бы мы с
Женя обрадовалась предложению Анатолия. Конечно, надо записать воспоминания матери, кроме того, совместная работа сблизит их, поможет лучше узнать друг друга — об этом она тоже подумала.
В тот же день девушка спросила мать:
— Где твои записи, давай, мы вдвоем с Толиком решили писать о тебе книгу.
— О, оказывается, и ты у меня писательницей заделалась, — засмеялась Любовь Павловна. — Смотри, вместо медицинского не поступи в литературный институт.
В рассказах, или главах неоконченной повести, главной героиней была Валентина Владимировна Ветрова. Не только Женя, но и Анатолий без труда узнали в ней автора записок Любовь Павловну Печалову. Она писала довольно откровенно. Анатолий был счастлив, словно старатель, напавший на золотоносную жилу. Женя радовалась, что теперь у них есть общее дело, и они часами увлеченно работали вместе.
Перепечатав на машинке первые страницы записок матери, Женя спросила у своего соавтора:
— Ты, Анатолий, ревнивый?
Он ответил довольно стандартно:
— Кто любит, тот ревнует.
— Удобная формулировка для домостроя, — возмутилась Женя. — Какая же это любовь, когда жизнь превращается в каторгу, один человек порабощается другим! Любовь — это прежде всего взаимное доверие, вечный праздник.
Анатолий согласился, но заметил, что «вечный праздник» чересчур сильно сказано, в семейной жизни бывают не только радости, но и огорчения.
— Согласна, — перебила Женя, — но и радости и огорчения пополам. Когда вдвоем, то все легче. Друг на друга влияют, один другому помогают. Тогда все легче, правильно, Толик?
Только прочитав дальше записки Любови Павловны, молодой журналист понял, почему так настойчиво Женя интересовалась — ревнив ли ее друг. В записках говорилось, что первый муж Любови Павловны был ревнив до сумасшествия, деспотичен и к тому же труслив.
Анатолий листал страницы конторской книги, в которой писала свои воспоминания Любовь Павловна, но в них не было последовательности, пропущены многие важные события — о них говорилось только намеком. Чтобы все это восполнить, нужна была помощь автора записок.
— Это исключено, — заявила Женя, — мама совсем скисла. Посидела с нами на Новый год, выпила рюмку вина, вспомнила прошлое — и слегла. Боюсь, что придется класть в больницу.
— Прости, Женечка, — Анатолий искренне огорчился, укорил себя за черствость. Увлекся воспоминаниями Любови Павловны и даже не поинтересовался, почему не видит ее, когда приходит к Жене. Не в этом ли проявляется эгоизм молодости, не это ли называют черствостью молодых? Очевидно, когда сам молод, никакие хворобы тебя не донимают, то и не думаешь, что кому-то может нездоровиться. Вот и отец последнее время что-то сильно кряхтит. Врачи говорят, что надо щадить его сердце.