007. Вы живёте только... трижды
Шрифт:
Вернон покраснел, но Петуния, очевидно, не обратила внимания на пояснение сына.
— А потом они сломали парковую скамейку. Ну, я им немного помог. Врезал им пару раз по-свойски, да, папа? Парковой скамейкой. Они и сбежали. А он с тех пор постоянно такой.
— Красный! Режь красный! Или зелёный? Если я ошибусь, здесь всё взорвётся! — радостно сообщил Гарри серванту. Он уже прошёл в гостиную; Петуния взвизгнула и умчалась за шваброй, — судя по следам, перед тем, как зайти, мальчик тщательно вытер ноги о хлюпающий коврик.
Дядя Вернон обошёл Поттера с выражением
— А где его эта?
— Эта? Укатилась куда-то, я её не нашёл. Только я её и не искал, а если и нашёл бы, не стал бы поднимать. — Дадличка рефлекторно потёр копчик, вспоминая своё первое знакомство с волшебными палочками, смял пустую обёртку от колбасок и повысил голос: — Мам, дай пожрать!
— Сейчас, умница моя, — тётя Петуния закончила мыть пол и толкнула Вернона к Гарри: — Дорогой, загони его в спальню, пусть он там отлежится. Если к ужину не оклемается, надо будет показать его доктору, потому что вдруг он заразит Дадличку! Да, сыночек, я уже иду! Что ты будешь, овсянку с грибами или картофель с сырным соусом?
— Без говядины?! — взвился Дадли. — Я совершил подвиг! Я спас эту бестолочь от пяти извращенцев! Мне нужны белки! И углеводы!
— Ты же говорил про двоих? — поднял бровь Вернон.
— Там было пять извращенцев, два эксгибициониста и мазохист с кнутом! — твёрдо ответил Дадли, садясь на жалобно заскрипевший стул. — И я их всех победил! Я заслужил мясо!
— Конечно, дорогой, — суетилась Петуния, поспешно выгребая содержимое холодильника на стол. — Вернон, не стой столбом, отведи этого в его комнату, а то он может испортить Дидди аппетитик!
Поттер принюхался к запаху разогреваемой еды и скучающим тоном обронил Вернону:
— Коллега, вы не представляете себе, как меня достали эти попытки замаскировать мышьяк ароматом чеснока…
Дадли поперхнулся, Петуния выронила поварёшку. Вернон побагровел и схватил Гарри за грудки:
— Вот твоя благодарность, да? Безродное отродье! Мы тебя вырастили, выкормили, выпестовали, как родного сы… Племянника! Ты с нашим сыном носил одни и те же вещи!..
— …И та сорочка, которую мы ему подарили на девятилетие, уже почти начала тебе подходить, хотя бы по росту… — поддакивала Петуния, воинственно размахивая поварёшкой. На заднем плане Дадли осторожно прислушивался к событиям, не переставая есть.
— …Да! А за это ты обвиняешь нас в том, что мы тебя травим? Подлец, негодяй! Надо было выгнать тебя ещё тогда, когда ты только пошёл в эту школу, чтоб ей пусто было! Яд, да, это всё твои зелья виноваты! Совсем с ума сошёл, в котле всякую бурду варить!..
Поттер, которого немилосердно трясли во время всей тирады, безучастно изучал потолок. Потом он перевёл спокойный и безмятежный взгляд на дядю. Легко положил ладонь на одну из сжимающих его футболку рук…
…В следующую секунду Вернон корчился на полу, скуля и баюкая на глазах опухающее запястье. Гарри с абсолютно бесстрастным выражением лица смотрел на катающегося по полу пунцового Вернона, а затем
Поттер повернулся к Дадли. Дадли скрылся за горой еды в тарелке, — благо, это было несложно. Поттер снова повернулся к Петунии.
Её лошадиное лицо вытянулось так, что казалось, будто подбородок упёрся в живот.
— Пошёл прочь из моего дома, мерзкий неблагодарный ублюдок, — твёрдо заявила Петуния, отступая в кухню.
Поттер никак не отреагировал на это заявление. Он наклонился к дяде, который, увидев склоняющегося к нему племянника, побелел от страха и попытался отползти.
— Вон из моего дома! — умоляюще проскулил Вернон, царапая паркет тапками.
— Вон из нашего дома, дорогой, — поправила Петуния, осторожно выглядывая из-за косяка двери.
— Но он ведь свидетель, который может подтвердить, что я героически победил восемь извращенцев, трёх эксгибиционистов, двух мазохистов и стриптизёршу, — вякнул Дадли, но стушевался и заткнул себе рот картофелиной: — А, ладно. По крайней мере, я смогу забрать мою спальню.
Поттер пожал плечами, направился к входной двери и распахнул её. Мимо него внутрь пролетело пушечное ядро, долбанулось о стеклянные дверцы серванта, вызвав внутри короткую лавину из памятного хрусталя, и рикошетировало на кухню под дикий визг Петунии и Дадли. Там ядро рухнуло в тарелку и взорвалось, разбрасывая во все стороны ошмётки еды и перья и превращаясь в несколько взъерошенную, но вполне приличную сову.
Визг Петунии перешёл в ультразвук. Сова, нахохлившись, отряхнулась от еды и цепанула с тарелки Дадлички кусок колбаски. Вернон вскочил и бросился на кухню, по широкой дуге обегая Поттера и срывая на ходу с ноги тапок: «Никаких сов в моём доме!» Видимо, бравый продавец свёрел спутал сову с мухой…
Красный конверт громовещателя, который сова между делом метнула в руки Петунии, задымился и взорвался. Мощный рык легко перекрыл визг Петунии, крик Вернона, вопль Дадли и клёкот совы:
— Не забывайте мой наказ, Петуния!!!
Казалось, тётя Петуния сейчас упадёт в обморок. Она опустилась на стул рядом с Дадли и закрыла лицо руками. Остатки конверта догорали в полной тишине, — только сова, ухнув, цапнула ещё одну колбаску, и Поттер тщательно вытирал ноги о коврик у открытой двери.
— Что это значит? — хрипло спросил дядя Вернон. — Что… Я не… Петуния!
Тётя Петуния молчала. Дадли пялился на мать, тупо раззявив рот. Тишина закручивалась жуткой спиралью. Гарри по-прежнему безучастно вытирал ноги о коврик.
— Петуния, солнышко, — нежно проворковал дядя Вернон, оценив размеры клюва совы и потихоньку одевая тапок.
Тётя подняла голову. Её всё ещё била дрожь. Она сглотнула.
— Мальчик… Мальчик останется у нас, Вернон, — сказала она слабым голосом.
— Чего?!
— Он остаётся, — повторила Петуния, избегая смотреть на мужа и сына и теребя оборки собственного платья.
— А давайте продадим его на органы! — предложил Дадли, собирая себе на тарелку остатки разбросанной совой еды.