026
Шрифт:
— А спешка?
— А спешка для них естественна. Все идет по строго определенному плану, который работает, как часы. Норма, которую многим не понять. К примеру: вдруг кто-то из клерков решит выбиться из толпы и подойдет к тебе поговорить, не знаю, о том, почему ты сидишь на скамейке и смотришь в пустоту. В независимости от ответов, вы просто останетесь ни с чем, ведь для него твое поведение — не норма, как и его для тебя. Недопонимание — естественно, и, прости за тавтологию, но это надо понимать, новичок, — закончил Шестнадцатый, остановившись у очередного светофора.
— Какой интересный пример…, - задумался Двадцать Шестой.
— Чем
— Да так, не важно, — оборвал он, отвернувшись к окну.
В салоне воцарилась уже такая привычная тишина. Шестнадцатый протянул руку к аудиосистеме, нажал на серую кнопку и по магнитоле пробежали яркие огоньки. Он достал диск и вставил его внутрь. Легкая, спокойная музыка с электронным женским вокалом и нотками синтвейва, разорвала царившее молчание, а Шестнадцатый начал выстукивать ритм по обивке руля пальцами. Все это хорошо сочеталось с наступившими сумерками; город еще не утонул во тьме, неон только-только начинает просыпаться, а автомобиль мчится по пустой дороге, освещаемой тусклыми фонарями. Шестнадцатый увеличил скорость, и вся картина снаружи начала размываться, превращаясь в некое подобие цветной мазни, словно «Звездная ночь» Ван Гога, украшенная неоновыми нитями.
— Чиптрон — Шестерни в ночи, — вдруг сказал Шестнадцатый.
— Это ты к чему?
— Название этого трека, если тебя вдруг заинтересует, — повернувшись к напарнику, ответил он. — Мне нравится такая музыка, уж очень она «наша».
Двадцать Шестой промолчал и продолжил наблюдать картину за окном, вслушиваясь в пиликающие нотки мелодии, которые так хорошо сочетались друг с другом. «Никогда бы не подумал, что Шестнадцатый слушает музыку», — сказал про себя он.
Живописная мешанина постепенно начала приобретать привычные очертания черных монолитных жилых гробов. Автомобиль замедлил ход и припарковался у бордюра.
— Приехали, — оповестил водитель.
Знакомый переулок с полуразрушенными домами. Вдали прерывисто мигает красная неоновая вывеска магазинчика, продающего все, что можно и нельзя. Обитель одного очень мерзкого андройда.
— Зачем мы здесь? — удивился Двадцать Шестой.
— Нам нужна информация, а кто, как не Масляный Папочка знает каждый угол в этом городе? — ответил ему напарник.
— Погоди, разве миссия начинается не утром следующего дня, после брифинга? Я и пса не взял с этим расчетом. Думал, что мы едем…
— Домой? — перебил его Шестнадцатый. — Не в этот раз. У Отряда нет графика. Время начала операции определяет старший по заданию. Если тебе так важно, я могу выслать копию трудового договора, там все написано, — саркастично сказал Шестнадцатый, выходя из машины: — А пса потом оповестишь, не критично, — добавил он и хлопнул дверью.
Двадцать Шестой мигом выскочил наружу, нагнал своего напарника и схватил его за плечо: «Стоп! Дай мне с ним поговорить!»
— В чем дело? — обернувшись, спросил тот.
— Позволь мне…
— С чего бы? Пока что я главный, и мне решать, кто с кем будет говорить, — скинув руку новичка, сказал Шестнадцатый.
— Мне кажется твои методы допроса будут слишком…
— Допрос? Брось, это просто беседа. Мы ведь «братья», все мы, — успокоил он Двадцать Шестого.
У палатки торгаша столпилась пара-тройка роботов, что-то выкрикивающих своими трескучими голосами. В воздухе витало напряжение, машины толкали друг друга, каждый хотел, чтоб его обслужили первым. Во всей этой перепалке,
— Я же сказал, литр — не меньше! — кричал на них Масляный.
— Только неделю назад было двести миллилитров! Какого черта ты задрал цены?! — ответным криком доносилось из толпы.
— Людей — меньше, цены — выше! Все по правилам!
— По чьим?!
— Экономики, болванка жестяная!
Гул нарастал, толчки становились яростней. Масляный не пытался исправить ситуацию, а лишь усугублял ее: оскорблял, не шел на уступки, не старался объяснить все более спокойно. В разговор вмешался Двадцать Шестой:
— Так, секундочку внимания!
— А ты еще кто такой?! Встань в очередь! — оттолкнув незнакомца, вспылил один из толпы.
— Я бы попросил вести себя спокойней…, - он просканировал робота коричневого цвета, и пробил по базе данных, — …OBR-55.
— А то что? — OBR-55 толкнул встрявшего обеими руками. — Ну, что?! — и еще раз. — Что ты мне сделаешь, тупая жестянка?! — последовал удар в грудную пластину.
Двадцать Шестой попятился назад, но агрессор не остановился и кинулся на него с кулаками. Металлическое звяканье эхом разнеслось по переулку. Шум у прилавка стих, и все внимание было приковано к потасовке. Удар за ударом сыпался на Двадцать Шестого, но он ничего не предпринимал и старался увернуться, но безуспешно. В голову, в корпус, снова в голову, по ногам. Шестнадцатый наблюдал в сторонке и ждал хоть каких-то действий от напарника. OBR-55 прижал противника к стене и начал беспрерывно дубасить его, словно мешок с гайками:
— Эта мразь…, - лязг хука, — …задрала цены…, - скрежет апперкота, — …на детали! Детали, которые мне жизненно необходимы! Двести! Двести миллилитров — и так много, но ЛИТР?! — кричал он на Двадцать Шестого, схватив за горло. — Где?! Где мне взять столько гемомасла?! — OBR-55 замахнулся. — Я знаю! У тебя наверняка имеется пара флаконов! — из руки появилось ржавое, но заточенное лезвие. — Отда-а-а-й! — клинок со свистом устремился в грудь избитого солдата.
Раздался глухой тянущийся треск. На асфальт хлынула черная жижа. OBR схватился за искрящуюся руку, из которой торчали трубки, и отскочил от Двадцать Шестого. Шестнадцатый подошел к раненому бойцу вплотную, и с размаха ноги врезал ему в область коленной чашечки. Пятьдесят Пятая модель со скрипом упала на колени, и в этот же миг получила еще один удар в подбородок своей же оторванной конечностью.
— Драка затянулась, — произнес Шестнадцатый, выкинув руку OBR в сторону. Сидевший у стены Двадцать Шестой, не смог из себя выдавить ничего лучше, чем: «Как-то не «по-братски» ты с ним, не находишь?»
— Было бы очень «по-братски» позволить ему пронзить тебя насквозь? Думаю, что нет, — он подошел к поверженному роботу, схватил его за голову и поднял перед собой. — За нападение на сотрудника Отряда 42 и покушение на убийство, приговариваю тебя к Рифорджу, приятель.
— И пусть…что с того? Я все равно обречен без этих деталей, так что Рифордж мне не страшен. Лучше сразу на свалку, — проскрипел с замыканием в голосе OBR. — Однако…этот ублюдок, Масляный, уж очень лукавит, говоря…что людей почти не осталось…, - добавил он, и огоньки его глаз медленно потухли.