026
Шрифт:
— Ти…, — слабо донеслось из его пасти.
— Спайк, слушай меня внимательно, — сразу начал Двадцать Шестой, поглядывая на настенный экран. — Ты был серьезно поврежден. Твой блок памяти пострадал от электричества, и теперь впаян в скелет, по которому бушуют разряды, которые, собственно, даруют тебе жизнь. Если ничего не предпринять, энергия начнет воздействовать на чип и воспоминания, личность, начнет медленно удаляться. У нас десять минут.
— О, как мило, — кряхтя, посмеялся он, — ты решил потратить это время, чтобы наконец
— Нет! — выпалил робот. — Мы запустили тебя потому, что я не могу принимать за тебя решение, Спайк. Если использовать гемо, то удастся все исправить, но…
— Я понял, — перебил пес хозяина. — Мы больше не будем напарниками из-за, — он посмотрел на крылья Двадцать Шестого, — твоих штук. Есть еще варианты?
— Предполагаю, что да, но времени в обрез. Можно перенести память на другой блок и…
— Ти, — снова перебил его Спайк, — ты ведь понимаешь, что я не соглашусь на это.
— Почему?!
— Сам посуди. Что делает меня мной? Разум, воспоминания? Имя? Тело? Или же совокупность всего вышеназванного? Спайк, есть то, чем он является в данный момент. Перемещая память в другой блок, который вставится в новое тело, кем окажется этот Спайк? Явно не мной. Это буду я, но не «Я» в том смысле, который мне понятен. Спайк, прошедший весь путь от запуска и до койки в лаборатории, умрет. Дальнейшую жизнь будет жить кто-то другой. Такого бессмертия я не хочу, как и существования без тебя, Ти. Не нужно использовать гемо, не думай скачивать мои воспоминания на внешний носитель. Моя история кончается сегодня, в этом месте. — Спайк говорил будто сам с собой, не поворачивая головы и полушепотом, но полностью понимая, что его слова звучат максимально громко в слуховых датчиках Двадцать Шестого. Он с трудом и скрипом улегся на бок, и посмотрел на хозяина: — Понимаешь, о чем я?
Двадцать Шестой утвердительно кивнул, хотя этот жест дался ему с трудом. Где-то внутри его тела, что-то скрипело, замедляло ход, выходило из строя, но так ему лишь казалось. Система вела себя странно, набрасывая фантомные ощущения в виде слабых разрядов в глаза-камеры, от которых изображение рябило. Система оповещала, что его мотор разогнался до предельных отметок, и масло вот-вот просочится наружу, но ничего такого он не ощущал. Пальцы дрожали, ноги подкашивались, а шею будто сдавили в тиски. Так ему ощущалось. Двадцать Шестой неосознанно провел ладонью по лицу, стараясь вытереть очередную иллюзию, навязанную системой, которой не было в действительности. Спайк наблюдал за хозяином и протянул к нему лапу.
— Пойдем домой, Ти.
— До него далеко, ты же знаешь, — стараясь снять напряжение, отшутился Двадцать Шестой.
— Тогда, исполни свое обещание.
— Какое?
— Поговори со мной. Выскажи все, что тебя беспокоит. Ты долго убегал от меня с этим, но теперь не отвертишься, — на его маске отобразилась пиксельная улыбка, хвост слабо завилял.
Робот ничего не ответил и подошел
Двадцать Шестой дошел до середины цветочной поляны и сел, скрестив ноги. Он держал Спайка в объятиях и не хотел отпускать.
— Если тебе неудобно, то скажи.
— Нет, все хорошо, Ти, — хвост Спайка радостно бился о корпус хозяина. — Тут красиво.
— Думаешь?
— Угу, наверно, я ни разу не видел чего-то настолько прекрасного.
— А как же каньон, заросший джунглями?
— Такое себе.
— Да конечно. Будто я не помню, как ты подскочил к окну от любопытства, — посмеялся Двадцать Шестой. — Еще и у Шестнадцатого вызвал подозрение таким поведением.
— Солдатик просто туповат, что поделать, — пес внезапно замолк, затем произнес: — Давно это было, да?
— Не так уж.
— А кажется, будто прошло лет пять.
— Пару недель, Спайк, — робот погладил пса по макушке. — Но согласен, путешествие было таким насыщенным, что не укладывается во временном восприятии.
Спайк не ответил. Расслабив шею, пес улегся на предплечье Двадцать Шестого.
— Ти.
— М?
— Что мы тут делаем?
«Неужели…», — подумал Двадцать Шестой.
— Просто общаемся, Спайк, — ответил он.
— Хм, мне казалось, что мы поругались. Ты меня разозлил, знаешь ли. Я ведь хотел помочь, а что услышал? «Это меня не касается!» Еще как касается! Чушь! Ты первый в списке, кто должен задуматься о происходящем. «Зависания» и прочее дерьмо. Черт, Ти, да возможно ты — самый первый робот, который начал Дивизофицироваться!
Двадцать Шестой крепче сжал пса, словно боялся, что он выскользнет у него из рук.
— Ты прав, я займусь этим, только не горячись.
— То-то и оно! — довольно гавкнул он, и дернулся всем телом. — Ого!
— Что?
— Как много зелени! Не думал, что в Аризоне ее так много. Жаль, что мы прилетели сюда не на прогулку, очень жаль…, — уши пса упали назад. — Может…все-таки прогуляемся?
«Теперь миссия в Парадизо. Откат происходит слишком быстро».
— В другой раз, хорошо? — Двадцать Шестой коснулся пустых глазниц, желая устранить колкую статику, которая нахлынула от его собственного ответа.
— Ладно, так и быть, но ты обещаешь!
— Угу, обещаю.
После этого, Спайк не умолкал ни на секунду. Он говорил и говорил, как ни в чем не бывало. Складывалось впечатление, что он наверстывал упущенные часы, которые ему не удалось провести с Двадцать Шестым, что было весьма иронично, ведь время для него откатывалось назад. Вот он вспомнил, как они шли по мосту к кораблю, взаимно посыпая друг друга саркастичными выражениями; потом Спайк обвинял Двадцать Шестого за то, что тот внезапно и без предупреждения стер личный код из Мото, чем заставил волноваться не только его, но и самого Спайка.