026
Шрифт:
Начинающаяся непогода напомнила о своем вступлении в обязанности снизившейся яркостью окружающей среды. Небо наполнила свинцовая тяжесть, а на улицах, неуверенно, замерцали вспышки неона, принявшие наступившую пасмурность за приближающуюся ночь. Едкая тишина салона, сменилась умиротворительной барабанной дробью первых капель по лобовому стеклу и кузову авто. По окнам заструили ручейки воды, превращаясь в бурные, миниатюрные потоки. Через пару минут, дробь сменилась шипением ливня, застелившим узкие улицы, и широкие проезжие части. За пределами вытянутой руки, не было видно ничего, кроме белесой, с примесью бирюзы, стены стихии. Но, где-то вдали, я заметил темную, бесформенную фигуру. Она стояла неподвижно с запрокинутой головой и протянутой перед собой ладонью.
— Шестнадцатый? — его корпус напоминал решето, по которому беспрерывно стреляли из автомата пневматическими пульками. Маска треснула в нескольких местах, а из оторванного пальца сочилось масло. — Что…это из-за гемо?
— Не важно, — отстраненно ответил он. — У тебя есть какие-то дела?
— Да, мне нужно было сделать самопроверку на наличие багов, но сейчас есть вещи по важнее.
— Двадцать Шестой, послушай, если что-то запланировал, то бери и делай. Я залатаю пробоины, в магазин заходил как раз за этим. Но, раз хочется что-то сказать, то буду ждать тебя в «Шальной Шестерне», — не поворачиваясь ко мне, предложил напарник.
— Где? Шестерня? Которая Солидная? Злачное место?
— Да, там.
— Но зачем?
— Не спрашивай. Просто приходи туда, как закончишь. Буду ждать. А теперь выходи, — он нажал на кнопку справа от руля на приборной панели, и пассажирская дверь ДеЛореана со скрипом отворилась.
Я понял намек, и послушно повиновался. Перед тем, как оставить напарника в его «одиночной камере», добавил: «Через час увидимся». Он, как-то странно, кивнул несколько раз в ответ, и резко тронулся с места так, что меня слегка откинуло в сторону, и не получилось проследить за маршрутом движения. Но в паре метров, на повороте, заскрежетал металл, вперемешку со звуками падающих камней. Я тут же бросился на место аварии, и обнаружил оторванную дверь автомобиля с разнесенной стеной кирпичного здания.
— Сохрани себя до нашей встречи, партнер, — прошептал я вслед красным огонькам задних фар транспорта Шестнадцатого, которые мчали вдаль, и растворялись за завесой бушующей грозы.
Раз уж я остался без колес, значит двадцать минут до дома — неактуальные данные. Глядя на залитые улицы, стало жаль, что в мою комплектацию не был добавлен водооталкивающий элемент, или какой-нибудь щит. В лавке запчастей, продавец любезно продал мне клеенку. Перед тем, как расплатиться, я поинтересовался, что купил предыдущий посетитель. Ему не хотелось отвечать, но две цифры на моей шее, заставили его быть сговорчивее: «Да ничего особенного. Пару шестерней, разный металлолом, да литр гемо. Вид у него был довольно плачевный, но сыворотка быстро на ноги поставит. А вам какое дело? Преступник какой что ли?! Меня отправят в Рифордж?!» Хотелось бы сказать, что не о тюрьме по изменению сознания стоит волноваться, а о той жиже, которую он так любезно продает. Хотя, это обе стороны, одной гнилой монеты. Тем не менее, клерк был весьма доволен, когда не услышал ответа на вопрос, но увидел мою спину, отдаляющуюся от кассы.
Погода сбавила обороты, и оставила после себя легкую морось дождя, и кучку рваных туч, сквозь которые можно было разглядеть лиловые краски небосвода и блеск первой звезды. Я накинул пленку на плечи, прикрыл голову своеобразным капюшоном, и отправился к Робохаусу по придорожной обочине. Автомобили мчались на полной скорости рядом со мной, не обращая никакого внимания на пешеходов. Литры луж, то и дело прилетали прямо в маску, заливали все тело холодной жидкостью, что приходилось прогревать корпус горячим паром. По многим зданиям уже начал расползался неон, окутывая монолиты, как удав несчастную мышь. Но город горел слабо, напоминая существо полное сил, которое не в состоянии выплеснуть энергию наружу. Кика-Йорка молили о приходе ночи, чтобы вспыхнуть разноцветными огнями. На мой взгляд, это придавало особой атмосферы в данной ситуации: легкие капли дождя ритмично стучат по капюшону; неон
Магия развеялась, когда в дальней части парка, показалась черная крыша Робохауса — единственного районного здания, не поддающегося влиянию светящихся газовых трубок. Он стоял надгробной плитой, как символ неживого. Муравейник, наполненный главным оружием механического общества — солдатами из Отряда 42.
У входа меня остановил сторожевой бот и потребовал пропуск; метки на шее ему всегда недостаточно, будто кто-то иной осмелится притвориться жителем этого общежития. Я протянул ладонь, и прикоснулся к сканеру на корпусе охранника; в его глазах-мониторах зашипели помехи, после чего вывелось изображение, подтверждающее, что перед ним не самозванец. Дверь позади него распахнулась, и бот любезно позволил пройти.
Представься возможность, я бы никогда не выбрал Робохаус местом проживания. Несмотря на то, что по меркам фантастов, сейчас далекое будущее, данные апартаменты являли собой смердящий отголосок прошлого. Тусклый, желтоватый свет коридоров, исходящий от древних лампочек, постоянно мерцал, готовый потухнуть в любой момент; обшарпанные куски видимых стен, с ободранными обоями, за которыми проглядывались бетонные внутренности настолько «крепкие», что любая крыса прогрызла бы их без особых усилий. По левую и правую сторону, находились квартирки, если можно их так назвать. Дверки каждой, довольно плотно прилегали друг к другу, дабы в одном здании вмещалось, как можно больше комнат. Никакого лифта. Если обустроился на самых верхних этажах — иди пешком по лестнице. Особой атмосферности, добавляло полное отсутствие окон. В таком гробу, приходилось существовать каждому из Отряда, в перерывах между миссиями. По классике, не устаревающей с эпохи человечества, элитные войны живут в трущобах.
Мое жилище размещалось на пятнадцатом этаже. Номер «тысяча девятьсот девяносто один». Это был матово-черный, полый куб, достаточного размера, чтобы поместить внутри одну док станцию в виде кровати, прямо посередине. Ничего другого, по меркам главкома, нам и не нужно. Однако, модернизировать никто не запрещал, поэтому я проделал в стене маленькое окошко и повесил рядом с ним зеркало, не знаю зачем, но периодически у меня возникало желание смотреться в него. Справа от стекляшки, что-то рябило салатовыми буквами.
Понятно, подумал я, прочитав цифровое сообщение, оставленное Спайком. Обещал ждать дома, а сам ушел на прогулку. Ладно, так даже лучше. Сейчас настрой не для разговоров с кем-либо.
За окном послышался затяжной писк. Я поднял затворку и немного удивился представшему феномену. Снаружи летал баннер в полкилометра, с анимированной черепушкой Лидера, из которой доносилась короткая, повторяющаяся речь:
«Сегодняшний день, знаменует собой окончательную победу Создания над Создателем. Человечество пало. Слава войнам Отряда 42, принесшим мир. Слава Машинам».
Это было так монотонно и пресно, что…хотя, чего я ожидал? Торжественных выкликов? Лидер просто констатирует факт, а не призывает к всеобщему веселью и радости, этим тут некому заниматься, все очевидно. Но, было в этой летающей махине, и кое-что еще, реклама с мелким шрифтом: «Будущее наступило. Скорый анонс перевернет все наше механическое существование!» Может об этом пытался сказать Рипп? Они нашли выход из ситуации с побочками от гемо, и собираются заявить об этом обществу? Хотелось бы верить, но верится с трудом. Факт моего участия в распространении заразы, снова ударил в центр двигателя. Голова будто стала тяжелее. Мне захотелось…захотелось подышать…Я дотронулся кончиком пальца к виску, и надавил до щелчка. Маска поднялась на уровень лба. Вдох. Ничего. Неудачная симуляция, но за попытку не ругают.