03 Ринсвинд. Посох и Шляпа
Шрифт:
«Нет. В этом мире однажды уже жило чудовство, и Диск поменял его на волшебство. Волшебство – магия для людей, а не для богов. Чудовство – не для нас. С ним что-то не так, и мы забыли, что именно. Мне нравилось волшебство. Оно не переворачивало мир вверх дном. Оно ему соответствовало. Было правильным. Волшебник – вот кем я хотел бы быть». Он посмотрел себе под ноги и прошептал:
– Согласен.
– Вот и ладненько, – удовлетворенно кивнул Койн и, подойдя к краю башни, взглянул на расстеленную далеко внизу карту улиц Анк-Морпорка.
Башня Искусства поднималась
– Думаю, – произнес он, – церемонию мы проведем на следующей неделе, в полнолуние.
– Э-э. Полнолуние случится только через три недели, – подсказал Кардинг.
– На следующей неделе, – повторил Койн. – Если я говорю, что луна будет полной, значит, так тому и быть.
Он какое-то мгновение продолжал смотреть на здания модели Университета, а затем ткнул вниз пальцем.
– Что это?
Кардинг вытянул шею.
– Э-э. Библиотека. Да. Это библиотека. Э-э.
Наступила давящая тишина. Кардинг почувствовал, что от него ждут продолжения. Что угодно, только не эта тишина…
– Ну, знаешь, мы храним там книги. Девяносто тысяч томов, если не ошибаюсь. А, Лузган?
– Что? О-о. Да. Около девяноста тысяч.
Койн оперся на посох и устремил взгляд на библиотеку.
– Сожгите их, – приказал он. – Все до единого.
Полночь важно шагала по коридорам Незримого Университета, а Лузган с гораздо меньшей самоуверенностью осторожно крался к бесстрастным дверям библиотеки. Он постучал, и этот стук отдался в пустом здании настолько громким эхом, что волшебнику пришлось прислониться к стене и подождать, пока его сердце немного успокоится.
Через какое-то время он услышал, будто кто-то двигает тяжелую мебель.
– У-ук?
– Это я.
– У-ук?
– Лузган.
– У-ук.
– Послушай, ты должен выйти! Он собирается сжечь библиотеку!
Ответа не было.
Лузган, обмякнув, упал на колени.
– И он это сделает, – прошептал он. – Может быть, заставит сделать меня, это все его посох, он, гм, знает все, что тут происходит, знает, что я об этом знаю… Пожалуйста, помоги мне…
– У-ук?
– Прошлой ночью я заглянул к нему в комнату… Посох… посох светился, стоял посреди комнаты, как маяк, а мальчишка лежал на кровати и плакал. Я чувствовал, как этот посох проникает в его мозг, учит, нашептывает ему ужасные вещи, а потом он заметил меня, ты должен мне помочь, ты единственный, кто не поддался…
Лузган умолк. Его лицо застыло. Сам того не желая, он медленно повернулся – вернее, его мягко развернули.
Он знал, что Университет пуст. Все волшебники перебрались в Новый Замок, где у самого последнего из студентов покои были роскошнее, чем раньше у любого из старших магов.
Посох, окруженный слабым октариновым сиянием, висел в воздухе в нескольких футах от него.
Лузган с величайшей осторожностью поднялся на ноги, прижался спиной к каменной кладке и, не отрывая глаз от посоха, начал потихоньку скользить вдоль стены, пока не достиг конца коридора. На углу он заметил, что посох, хотя и не сдвинулся с места, тем не менее, повернулся
Лузган тихо вскрикнул, подхватил подол мантии и бросился бежать.
Посох возник прямо у него на пути. Лузган резко затормозил и постоял немного, пытаясь отдышаться.
– Я тебя не испугался, – солгал он наконец и, развернувшись на каблуках, зашагал в другом направлении.
По дороге он щелкнул пальцами и сотворил себе факел, который горел крошечным белым пламенем (и только окружающий его октариновый полумрак выдавал магическое происхождение огня).
И снова посох встал перед ним. Пламя факела вытянулось в тонкую, свистящую струю, которая полыхнула и с тихим хлопком погасла.
Лузган подождал, пока глаза перестанут слезиться от плавающих синих пятен. Если посох и был по-прежнему рядом, своим преимуществом он пользоваться не спешил. Когда зрение вернулось, Лузгану показалось, что он различает слева от себя темную тень. Лестницу, ведущую вниз, на кухню.
Он бросился к ней, прыжками слетел по невидимым ступенькам и приземлился на неровных плитках пола. В глубине кухни сквозь решетку в стене просачивался слабый лунный свет, и Лузган знал, что где-то там, наверху, есть дверь, ведущая во внешний мир.
Слегка пошатываясь, слыша, как грохочет в ушах собственное дыхание, словно он целиком засунул голову в морскую раковину, Лузган двинулся по бесконечной темной пустыне кухонного пола.
Под ногами что-то звякало. Крыс здесь, разумеется, уже не было, но кухней в последнее время редко пользовались – университетские повара были лучшими в мире, однако сейчас любой волшебник мог сотворить себе яства, недоступные обычному кулинарному мастерству. Огромные медные сковородки висели без дела, и их блеск постепенно начинал тускнеть, а в кухонной плите под гигантской аркой камина мирно покоился давно остывший пепел…
Посох лежал поперек двери, как засов. Когда Лузган подковылял ближе, посох повернулся, принимая вертикальное положение, и повис, излучая спокойную недоброжелательность. А затем плавно поплыл в сторону казначея.
Лузган попятился, скользя на покрытых жирным налетом камнях. Что-то толкнуло его сзади под коленки, и он завопил, но потом, пошарив за спиной, обнаружил, что это всего лишь одна из колод для разделки мяса.
Его рука, отчаянно ощупывая изрубленную поверхность, наткнулась на нечто нежданное, спасительное – на воткнутый в дерево большой мясницкий нож. Древним, как само человечество, инстинктивным жестом пальцы Лузгана сомкнулись вокруг рукояти.
Он потерял осторожность, лишился терпения, утратил свое место в пространстве и времени, а еще он был так напуган, что чуть не потерял разум. Так что когда посох завис перед ним, Лузган вырвал нож из колоды, замахнулся со всей силой, которую смог собрать…
И заколебался. Все, что было в нем от волшебника, восстало против уничтожения столь могущественной силы, силы, которую, вероятно, прямо сейчас можно использовать, которую он может использовать…
Посох повернулся так, что оказался направленным прямо на Лузгана.