04-Версии истории (Сборник)
Шрифт:
— Что ты видишь? Мою ненависть к оркам видишь? Постоянный страх женщин и детей видишь? Истерзанные трупы соседей, подброшенные на дорогу, видишь?
Ной начал закипать, но Смотритель его остудил:
— А истерзанное… раз уж мы заговорили в таком стиле… истерзанное тело Хранителя Времени ты хорошо видел? А кровь на лапах нашего тигра?
Ной замолчал надолго. Вздыхал, отворачивался, жестко тер руками лицо.
Наконец вымолвил:
— Я сам не всегда понимаю…
— Что?
— Почему все так… Одних бережем, других убиваем. У всех ведь внутри течет кровь, бьется сердце. Сложно достучаться до самого себя и попытаться рассудить,
— Странно — не то слово… — неясно и мимо дела сказал Смотритель, потому что пришло время его реплике.
— Но у нас есть Царь Небесный, руководящий нашими действиями. — Ной как очнулся, заговорил бодро и высокопарно. — Он видит все и решает, кому кого убить, а кому кого спасти. И наверно, он знал о наших соседях… хороших в общем-то людях… знал что-то такое, что позволило ему приравнять их к оркам.
— Ничего себе! Что же они за грешники-то такие?
— Не ведаю. Не мое это дело.
Хваленая Шумерская «хата с краю»…
— Легко так жить, Ной?
— Как жить? О чем ты?
— Очень легко возлагать всю ответственность на Царя Небесного, а с себя, в свою очередь, все снимать, прикрываясь неосведомленностью и незаинтересованностью.
— Не понял.
— Ной, ты даже не даешь себе труда — понять… Да вы… мы все, шумеры, люди, как что ни случись, вечно указываем на небо… каждый раз, как только сталкиваемся с проблемой, требующей минимального умственного напряжения. Говорим: «Вон — Царь, он рассудит, он решит, он помилует, он накажет!» И в то же время позволяем себе решать то, что тоже, по логике, должно решаться не нами. Как думаешь, это идея Царя — расплодить орков, чтобы те истребляли людей? Или, может, тигр, нами спасенный, был наказан за какие-то тигриные грехи и ему следовало медленно умирать от жары и голода на бревне? Почему тогда мы вмешались и нарушили волю Царя?
— К чему ты ведешь, Гай?
— К тому, что роль Царя Небесного не стоит перегружать лишней ответственностью.
— Или к тому, что никакого Царя Небесного нет?
— Твое предположение, — на всякий случай открестился Смотритель.
— Не юли. Не только мое. Вы, Хранители, всегда говорите о Царе Небесном не как о живом… а как-то отстраненно… как о несуществующем.
Смотритель почувствовал, что сейчас начнется нечто, именующееся «разговором начистоту».
— А тебе и остальным это не нравится. Так?
— За остальных не скажу, хотя и знаю, что среди них доставало таких, вроде тебя… без высокого уважения относящихся к Царю… я же всегда чтил, чту и буду чтить его. Как живого.
— Я вот о чем тебя сейчас спрошу… пойми меня правильно, я не для того, чтобы тебя оскорбить или…
— Давай уже, хватит предисловий!
— Скажи, когда и откуда ты впервые узнал о Царе Небесном?
— Уже не помню… давно… Ребенком еще был. От родителей. От Оракула. Наверно, так.
— А какие-либо явные проявления его заботы о людях или гнева на людей… да хоть на тебя или на твоих родителей ты встречал?
— И ты встречал. Сам видишь: мир скрыт под водой, как и обещал Царь.
— А если это обещал не Царь?
— А кто же?
— Ну, допустим, Оракул просто предсказал события. Может такое быть?
— Но событие-то произошло по воле Царя!..
— Я сам себя удивляю. Ной…
Смотритель запнулся. Стоп, хватит! Нельзя идти дальше, разговор уводит персонаж Мифа по абсолютно неведомой…
(и запрещенной, вредяшей Мифу!)…
дороге. Как это вообще в голову пришло: разубеждать шумера в существовании Царя Небесного? Даже если этот шумер осведомлен о странных сомнениях Хранителей Времени… Да и зачем? Есть Миф, Миф прекрасен. Все идет так, как задумано.
Но — вопрос: кем задумано?
А ведь ответа нет, а, Смотритель? Нет ответа на вполне детский вопросик: откуда берутся Мифы? Типа: откуда берутся дети… Но дети вырастают и легко находят ответ на второй вопрос. Сами. Опытным путем. А здесь опытный путь выпал Смотрителю, и он узнает про Миф все: как, когда, где, даже — зачем. Кроме одного: кто…
— Ной, прости, я не хотел заводить этот разговор, просто так получилось. Похоже, мы с тобой встретили больше вопросов, чем можем дать ответов. На то сей мир и существует, что бы мы пробыли в нем жизнь и не знали — что было прежде нас и что придет после.
— Вот! — Палец ввысь. — Я всегда говорю в таких случаях: не можешь понять Царя Небесного? И не пытайся.
Вот — позиция. Пункт первый: начальник всегда прав. Пункт второй: если начальник не прав, смотри пункт первый. Слаб человек, слаб, даже допотопный…
А счет-то в пользу Ноя. И нечего утешаться, что сам сдался.
Смотритель вздохнул, улыбнулся виновато:
— Ной, ты прав. Давай не будем об этом больше,
— Не будем, — пожал плечами Ной.
— И еще… Знаешь, я не из тех, о которых ты говорил… ну, что они относятся к Царю без уважения.
— Это приятно слышать, Гай.
День раздробился на мелкие и крупные бытовые заботы: приготовление пищи, плетение сетей, спасение очередной партии сонных животных, обустройство жилых помещений, — девятеро шумеров трудились одинаково усердно — наблюдай за ними неведомый глаз, он не мог бы выявить среди них одного, ненастоящего.
Да и был ли ненастоящий?
Смотритель думал о себе как о коренном жителе местных палестин, примерял на себя свою же историю, пробовал понять отношение Хранителя Времени ко всему, с чем пришлось столкнуться Смотрителю. Качественно-количественный переход: либо здесь нужно прожить триста лет, и тогда в голове все уложится как надо, либо быть человеком из двадцать-не-важ-но-какого века с соответствующим интеллектуальным багажом. И вот в этом самом багаже па видном месте лежала информация, полученная от Оракула. Лежала и мозолила глаза.
Пирамиды.
Периферийные, сетеобразующие устройства — информаторы, приемники-передатчики, работающие на икс-частоте игрек-волн. Высокие технологии… даже, нет, не высокие, а высоченные, такие, о которых и не помышляли инженеры далекого, весьма продвинутого в техническом смысле времени, также сумевшие запихнуть матушку-Землю в глобальную информационную сеть. Но в том времени все более-менее ясно — вот сенсор, вот контакт, вот терминал, вот монитор. А здесь? Ажурная пространственная конструкция не то что без единой радиодетали, но даже в элементарную розетку не включенная! И, что важно, не умеющая работать без специального человека, который вовсе и не оператор… как в еще не пришедшем времени… а, собственно, важнейший элемент означенной конструкции.