04.1912
Шрифт:
Прислуге, в том числе и гувернанткам, не полагалось даже рта раскрывать прежде, чем к ним обращались. И Мэри благодарила всё, что только могла, за это, поскольку мистер Беркли действительно был для неё неплохим работодателем, и ей было удобно ходить за его дочерью — но деньги решили всё.
Мэри никогда не сказала бы о себе, что не чужда греху алчности. Она с удовольствием назвала бы себя практичной, бережливой, хозяйственной — но не алчной, ни в коем случае. Она довольствовалась бы даже самой низкой оплатой, пока эта оплата позволяла еле-еле сводить концы с концами.
Но на Мэри висели тяжким грузом обязательства. Мэри должна была заботиться о Лиззи,
Вот почему Мэри ушла от мистера Беркли. Хотя она подробно и убедительно описала мистеру Беркли мотивы своего поступка, мистер Беркли, казалось, был обижен на неё. Мистер Беркли даже не подал конверт с её жалованьем ей в руки; он приказал это сделать дворецкому. Мэри нисколько на него не обиделась, как она себе говорила: мистер Беркли действительно выглядел ужасно расстроенным. Его капризная дочь не давала отцу покоя, и ни одна гувернантка не выживала с нею дольше, чем месяц; а это, безусловно, радовало мистера Флэнагана. Иногда Мэри казалось, что мистер Флэнаган переманил её к себе больше потому, что ему с какой-то детской злокозненностью хотелось досадить мистеру Беркли даже в ничтожнейших бытовых мелочах. Когда мистер Беркли проигрывал на бирже, проигрывал в карты, когда у него плакала и выкидывала чудные фокусы дочь, когда он сам выглядел подавленным и несчастным из-за того, что погода выдалась прескверная, даже когда он промахивался при игре в гольф или обнаруживал, что в стопке выстиранного белья не хватает носка из любимейшей пары — во всех этих случаях мистер Флэнаган, если он о них узнавал, чувствовал себя довольным. Впрочем, мистеру Флэнагану и не требовалось доносить о неудачах мистера Беркли: на его несчастья, впрочем, как и на его радости у мистера Флэнагана было сверхъестественное чутьё. Он даже мог предсказывать свои проигрыши или выигрыши на бирже, ориентируясь по душевному состоянию: так, если у него тоскливо посасывало под ложечкой, он предпочитал отложить принятие важных решений, поскольку в эту самую минуту в соседнем доме, безусловно, чертовски везло мистеру Беркли.
— Быстро ли вы освоились? — скрипнул зубами мистер Беркли. — Когда вы сообщили мне о переходе к мистеру Флэнагану, вы казались грустной.
Мэри поглядела на мистера Флэнагана. Тот с удовлетворённым видом кивнул и сцепил руки на животе. Дети его встали по бокам от него, лучась счастьем и довольством. Мистер Беркли уныло поглядел на них, а затем, с нескрываемой опаской, в сторону соседнего кресла: там сидела, болтая ногами, его дочь и разговаривала со стюардом. Стюард усиленно улыбался ей и, кажется, торопился прервать беседу.
— Я довольна, мистер Беркли, — сказала Мэри уверенно, — и благодарю вас за то время, что вы давали мне работу.
— Мисс Джеймс — бриллиант среди всех моих слуг, — уверенно гаркнул мистер Флэнаган и впился в мистера Беркли взглядом хищника, пирующего над жертвой.
Мистер Беркли снова стал болезненно-жёлтого цвета, его глаз задёргался.
— Да, — неопределённо протянул он, — очень рад за вас, мистер Флэнаган.
— А я-то как был рад за вас, когда она у вас работала! — с непосредственной наглостью сообщил ему мистер Флэнаган и снова поднял со стола веер карт. — Бесспорно, видит бог, я вам дьявольски завидовал. Не стесняюсь в этом признаться, меня пожирала зависть!
— Вы не похожи на человека, пожираемого чем-либо, — подметил мистер Беркли, обведя придирчивым взглядом всю грузную фигуру мистера Флэнагана.
Тот
— Оставьте, оставьте свои шпильки, я знаю, как вы остры на язык!
— Благодарю, — холодно ответил мистер Беркли и тоже взял карты в руки. — Что ж, полагаю, мы можем вернуться к нашему занятию…
— Кстати, мистер Беркли, — бессовестнейшим образом перебил его мистер Флэнаган, — я был немало удивлён, что увидел вас на этом корабле. Насколько я знаю, тяга к путешествиям — это не о вас.
— У меня нет тяги к путешествиям, — опустив карты рубашками кверху, сказал мистер Беркли, — я плыву в Нью-Йорк по рабочей необходимости.
— Как? — тут от лица мистера Флэнагана впервые отхлынула кровь. Казалось, он несколько растерялся. — Разве же вы, такой патриот, истинный джентльмен, покинете родную страну наживы ради?
— Не ради наживы, мистер Флэнаган, — сухо поправил его мистер Беркли, — а ради успеха. Более того, странно слышать такие речи из ваших уст, ведь вы тоже плывёте на этом корабле.
Мистер Флэнаган покосился на собеседника. Его глаза были налиты кровью и злобно прищурены. Вдруг губы мистера Флэнагана дёрнула какая-то судорожная усмешка, и он громогласно хохотнул:
— Именно это мне в вас всегда импонировало: ваши проницательность и прямолинейность!
Мистер Беркли не сводил с мистера Флэнагана настороженного острого взгляда.
— Благодарю, — коротко ответствовал он.
— Конечно, как вы верно заметили, — сказал мистер Флэнаган и откинулся на спинку кресла, — я отправляюсь в Америку, более того — я отправляюсь туда навсегда. Но, мистер Беркли, мой старый добрый приятель, убедительнейше прошу вас принять к сведению, что всё это делается ради престижа и величия нашей с вами Великобритании, да славься его величество!
Мистер Беркли поморщился. У него, в отличие от мистера Флэнагана, семейное древо было унизано предками-фабрикантами.
— Думаю, мы можем продолжить, — сказал он и взял карты веером. — С вами приятно иметь дело, мистер Флэнаган.
К ломберному столу важно подплыл усатый джентльмен с разукрашенной курительной трубкой. Это был полковник Грейси — один из самых колоритных пассажиров первого класса, который в течение всего плавания не сидел спокойно и изучал корабль, набрасывая в блокноте короткие заметки. Полковник склонился над столом и деловито осведомился:
— Джентльмены, могу ли я присоединиться?
Мистер Беркли, бледный и унылый, как голодная моль, с готовностью бросил карты рубашками вверх и воскликнул:
— Конечно, мистер Грейси! Садитесь, садитесь! Всегда рады принять вас в свою компанию!
Мистер Флэнаган спохватился и принялся отгонять от себя детей. Джордж уже с любопытством заглядывал в отцовские карты; Шарлотта пыталась сделать то же самое с картами мистера Беркли, которые так и лежали рубашками кверху. Мистер Флэнаган шутливо замахал на детей руками, словно бы те были надоедливыми птицами.
— Это уже выходит за рамки допустимого! Шарлотта, Джордж, немедленно прекратите!
Мэри поняла, что пробил её час действовать.
— Пойдёмте, пойдёмте, — заговорила она, ненавязчиво оттесняя детей от ломберного стола, — как вы видите, ваш отец сейчас занят. Давайте лучше отправимся на променад: кажется, погода улучшается.
Мистер Флэнаган энергично закивал.
— Да, променад, дети, безусловно, променад! — поддержал он идею Мэри и увесисто постучал по столу кулаком. — Ступайте и наслаждайтесь путешествием! Как я сегодня слышал от капитана Смита, совсем скоро мы бросим якорь в Квинстауне.