04.1912
Шрифт:
Лиззи задумчиво поглядела в небо. Звёзды постепенно выступали из туманного одеяла и зажигались одна за другой, неровными мелкими рядами, россыпями, поодиночке, и складывались в причудливые фигуры. Где-то там, в небе, должна была покачиваться и луна, но Лиззи никак не удавалось отыскать её. Туда же, в холод, туда же, в бескрайний неизведанный простор, уплывали клубы дыма, которые бойко выпускал пароход. Казалось, что это четыре гигантских невидимых джентльмена, собравшись на «Титанике», ведут неспешную беседу и покуривают трубки.
Лиззи спросила, не успев подумать:
— Джо, а когда
Джо косо посмотрел на неё.
— Не знаю, как там ты, — произнёс он, — но я уже чувствую себя вполне самостоятельным зрелым человеком. Говорю же, если бы не па, я бы ушёл в доки. Всегда хотел ходить по морю, гулять в разных портах, знакомиться с новыми людьми: чем страннее, тем лучше, — танцевать с девчонками…
Лиззи шлёпнула его по руке.
— Что тебе опять не нравится?
— Зачем тебе девчонки? — обиженно буркнула Лиззи. — Ведь ты, на своего папу глядя, давно мог бы понять, что с многими девушками сразу связываться нельзя. Это не только неприлично, но и может привести к… странным последствиям.
По лицу Джо растеклась маслянистая улыбка, и он тягуче расхохотался.
— Да, — подтвердил он с удовольствием, — что верно, то верно. Честное слово, я бы дорого отдал за то, чтобы узнать, сколько у меня по свету развелось побочных братьев да сестриц. Па изрядно накуролесил за свою жизнь, и только с ма он сколько городов ни успел поменять! Я более чем уверен, что след свой он оставил в каждом — уж такой он человек.
— Вот и не связывайся с девушками, — предостерегла его Лиззи, — тебе нужно будет жениться на одной-единственной, и быть ей верным, как мой папа — моей маме. Ты будешь уходить в плаванья, а она — ждать на берегу и любить тебя. И ещё вы будете всё время писать друг другу и прилагать фотокарточки… когда повезёт сфотографироваться.
— Глупые мечты, — сказал Джо, — ни один человек не согласится на такую жизнь. Моя ма терпит па только потому, что он приносит получку и его, в принципе, можно позвать на помощь в случае чего (только, скорее всего, он сделает лишь хуже). Если бы мой па был моряком, ма с ума бы сошла.
Лиззи замолчала. Холодный ветерок спускался к кораблю, как неуверенно планирующий птенец, и шевелил ей волосы. Джо стоял рядом, подставив лицо морозящим прикосновениями, и его глаза были зажмурены. Лиззи медленно повернулась к нему — и Джо тут же встрепенулся.
— Ладно, — сказал он и деловито отряхнул руки, — давай проверим, чему ты научилась. Не беспокойся, если что, я подхвачу тебя.
Лиззи с сомнением поглядела на канаты.
— Что ты хочешь делать теперь?
— Что ты ползла вверх, — и Джо быстро переставил руки, словно хватаясь за невидимую верёвку, — это сложнее, но у тебя получится. Давай, Лиззи, вперёд!
— А Джанет…
Но, оглянувшись, Лиззи её уже не увидела. Джанет исчезла с палубы, как будто её и вовсе тут не было. Джо уже деловито подталкивал её в спину и призывал:
— Веселее! Смелее! На этот раз точно будет интересно!
* * *
Несмотря на все усилия Мэри по привнесению в горячую голову юного
Едва завязавшаяся нежная дружба была безвозвратно уничтожена, разбита на осколки, которые не удалось бы склеить даже при самом горячем желании. Теперь у юного мистера Флэнагана едва ли не вырывался огонь из ноздрей, стоило кому-либо заговорить при нём о Билли Картере.
— Он посмел оскорбить мою сестру! — бушевал Джордж, размахивая чемоданчиком с уцелевшими мячами. — Неужели я, как джентльмен и старший брат, могу простить ему столь вопиющее неуважение?
Мэри с ноткой усталости в голосе поясняла уже не в первый и даже не в сотый раз:
— Мистер Джордж, Билли Картер неосторожно подобрал слова, но это досадное недоразумение легко разрешить путём разговора… как джентльмены.
Но Джорджа было не так-то легко сбить с толку.
— Я — настоящий джентльмен, и мне отлично известно, что джентльмены не прощают оскорблений, которые наносятся членам их семьи!
Мэри, вздохнув, отказалась от надежды что-либо втолковать юному упрямцу, тем более что Джордж не был намерен к ней прислушиваться. Так и получилось, что ровно в назначенное время, когда было уже темно, а большая часть пассажиров разбрелась по общим залам, каютам и курительным салонам, юный мистер Флэнаган, вооружённый чемоданчиком, а также сонная и раздражённая Шарлотта вышли на прогулочную палубу для пассажиров первого класса в сопровождении Мэри, у которой от продолжительных уговоров совсем отнялся язык.
Билли Картер тоже оказался человеком слова. Его невысокая фигурка уже маячила у борта в ожидании. Джордж остановился на некотором расстоянии от Билли, торжественно обернулся к Мэри и Шарлотте и снял шляпу. Лицо у него было важное, решительное и мрачное.
— Я намерен проучить этого невежу, — сказал Джордж напыщенным тоном, — а вы пока садитесь и располагайтесь поудобнее. Шарлотта, — он посмотрел на сестру (та сразу отняла от рта носовой платок и встряхнула головой), — я клянусь, что я очищу твоё доброе имя!
Мэри устало предприняла ещё одну попытку погасить пламя конфликта:
— Мистер Джордж, ведь вы, как образцовый юный джентльмен, бесспорно, понимаете, сколь важна дипломатия…
— Спасибо за совет, мисс Джеймс, — сказал Джордж и повернулся к Мэри спиной. Он, как и старший мистер Флэнаган, не находил нужным тратить время на прислугу. — Я всё же намерен поступить так, как мне велят чувство долга и оскорблённая честь. Садитесь, располагайтесь удобнее. Вскоре грубиян будет повержен!
И с решительнейшим видом Джордж направился к одинокой фигуре юного мистера Картера. Мэри тяжело вздохнула, покачала головой и послушно направилась к шезлонгам. В первую очередь она усадила Шарлотту. Оскорбление было таким тяжёлым и причиняло Шарлотте такие страдания, что та задремала, едва Мэри осторожно расположила её со всеми удобствами. Мэри же села несколько ближе к месту дуэли, напряжённая, готовая сорваться с места, стоит случиться чему-либо непредвиденному. После происшествия с Лиззи она не могла быть уверена, что детей можно оставлять наедине с самими собой хотя бы на несколько минут.