04.1912
Шрифт:
— У меня есть две претензии, мисс Джеймс, — медленно, с расстановкой отчеканил мистер Флэнаган и опять примолк, словно задумавшись. — Первая и наиболее важная: вчера вечером вы допустили непростительную оплошность.
— Могу ли я спросить, в чём, сэр? — ровно поинтересовалась Мэри.
Мистер Флэнаган глухо хохотнул. Он говорил тихо, но внушительно, как будто не хотел, чтобы окружающие заметили, что он делает Мэри выговор.
— Вы подвергли опасности моего сына и мою дочь. Я не буду доволен, если дети станут играть на палубе после наступления темноты. Более того, я не желаю, чтобы Джордж посвящал время этим рискованным развлечениям. Поступая так безрассудно,
— Мистер Джордж искал свой мяч, сэр, — спокойно сказала Мэри, — я предупреждала мистера Джорджа о том, что ему следует быть осторожнее, но я не могу запретить ему упражняться.
Мистер Флэнаган сильнее сжал газету.
— Мисс Джеймс, — его голос натужно скрипел, как мачта под сильным ветром, — ваша сестра чуть было не выпала за борт. Я думаю, вы понимаете, какие чувства вскипают в душе родителя, когда он узнает, что его дитя ходило на волосок от гибели.
Мэри справедливо рассудила, что спорить будет невыгодно, и послушно кивнула.
— Да, сэр, — сказала она, — я понимаю, сэр.
— Вторая моя претензия, — мистер Флэнаган опять расправил страницы газеты, — касается репутации: моей, вашей и «Уайт Стар Лайн».
Вот тут Мэри действительно растерялась. В начале карьеры по неопытности она не раз получала от хозяев предупреждения: не все правила хорошего тона она знала, и в разных семьях разные вещи подпадали под запрет, — но никто и никогда не упрекал её в очернении чьего-либо доброго имени.
— Простите, сэр, — медленно произнесла Мэри, — боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Я объясняю, — с готовностью сказал мистер Флэнаган и изящно взмахнул расправленной газетой. — Ваша сестра была спасена старшим помощником мистером Уайльдом.
— Это так, сэр, — кивнула Мэри. На сердце у неё образовалась горестная тяжесть.
— Вы, как порядочная девушка, решили отблагодарить мистера Уайльда за его помощь, — уверенно продолжал мистер Флэнаган.
Мэри стояла напротив него, точно оплёванная преступница, и боролась с желанием прижать к лицу руки, чтобы мистер Флэнаган не видел преступной краски на её щеках. Ей давно уже не бывало так стыдно, уже давно она не испытывала такой ненависти к себе. Если бы сейчас пол под нею провалился, и она пролетела бы сквозь всё массивное тело «Титаника», если бы её затянуло под винты и изрубило в мелкие кусочки, она была бы счастлива: ей не пришлось бы тогда стоять, как у позорного столба, и выслушивать справедливые упрёки. Сердце Мэри билось часто-часто, точно у перепуганной пичужки.
— Всё это укладывалось в рамки приличий, — мистер Флэнаган сказал ещё далеко не все, — вернее, укладывалось до определённого момента. Вы понимаете, о чём я, — его голос звучал утвердительно.
Мэри едва прошелестела:
— Да, сэр.
— Рад, что это так. Никто не может запретить вам заговаривать с теми, с кем вы хотите, — мистер Флэнаган задумчиво вынул свой портсигар, рассмотрел тот в свете солнца и опять спрятал в карман. — Вы вольны общаться с людьми, которые вас интересуют, если это не ущемляет ничьих интересов. В данном случае вы ущемляете мои интересы и интересы «Уайт Стар Лайн». Я полагаю, что вы понимаете, к каким последствиям может привести ваша неосмотрительность.
Мэри убитым голосом прошептала:
— Да, сэр. Понимаю, сэр.
— Вы ставите под удар мою репутацию, — в голосе мистера Флэнагана зазвучало возмущение. — Только подумайте: моя гувернантка заводит дружбу со старшим помощником капитана… вы
На этот раз Мэри ничего не ответила: у неё не хватило сил. Она лишь кивнула, преодолевая сопротивление одеревеневших мышц, и упёрлась взглядом в пол. Щёки у неё горели.
— Мистер Уайльд — человек уважаемый, — наставительно продолжил мистер Флэнаган, — и мне было бы очень досадно, если бы по причине вашей излишне пылкой благодарности этот замечательный джентльмен лишился бы работы. Вы ведь понимаете, мисс Джеймс, что любые отношения между членами экипажа и пассажирами строго регламентированы? Дружба и, тем более, романтика в данных условиях противоречат всем установленным моральным требованиям и нормам. Поскольку вы этим нормам не следуете, о вас ползут нелестные слухи, и удары по вашей репутации отражаются на чистоте моего имени. Ваша сестра стала героиней множества корабельных слухов. Я не желаю вам их пересказывать, поскольку слухи всегда далеки от истины, но само их наличие вызывает вопросы к вам и ко мне. Я предупреждаю вас в надежде на то, что мы поймём друг друга, в противном случае, если эти слухи продолжат ползти, я вынужден буду отказаться от ваших услуг.
Мэри всё ещё смотрела в пол остекленевшими глазами. Серые, как у мёртвой, губы её не шевелились.
— Вы поняли меня, мисс Джеймс? — негромко поинтересовался мистер Флэнаган. Небывалая суровая серьёзность звенела сталью в его голосе. Мэри сухо ответила, вырывая слова из горла:
— Да, сэр. Я вас поняла, сэр.
Мистер Флэнаган расслабленно откинулся на спинку кресла и снова загородился газетой. «Атлантический ежедневный бюллетень» интересовал его куда больше всего того, что могла бы сказать в свою защиту Мэри.
— Очень рад, что это так, мисс Джеймс, — лениво пробормотал он, — ступайте. Возвращайтесь к своим обязанностям и впредь исполняйте их так, чтобы у меня не возникло новых претензий.
На этот раз Мэри хватило сил покивать (впрочем, мистер Флэнаган не смотрел в её сторону).
— Да, сэр, — сказала она безжизненно, — прошу прощения за доставленные неудобства. Хорошего вам дня, сэр.
В просторном променаде её уже ждали дети. Шарлотта радостно носилась из одного конца длинного коридора в другой, повизгивая, и за нею торопливо бежала, переваливаясь на коротких лапках, миниатюрная собачка миссис Ротшильд, известной богачки. Сама миссис Ротшильд стояла неподалёку и о чём-то беседовала с мужем, Мартином. Чуть поодаль от них стену подпирал, как мрачный часовой, хмурый и поникший Джордж. Едва он заметил Мэри, как тут же поспешил к ней.
— Мисс Джеймс! — ещё издалека выкрикнул он и неуклюже стал набирать скорость. — Мисс Джеймс!
Мэри замерла. Она по пальцам могла пересчитать те случаи, когда Джордж бежал к ней так, словно больше никто, кроме неё, не мог послужить для него надёжной опорой. Глаза Джорджа разгорелись, и на щеках его появились два болезненно ярких пятна.
— Мисс Джеймс! — повторил Джордж, задыхаясь, и неуклюже замер неподалёку. Его грудь взволнованно ходила ходуном. — Мисс Джеймс, вас только что вызывал мой отец…
Мэри постаралась сохранить непроницаемое выражение лица.
— Да, — степенно подтвердила она, — это так, мистер Джордж.
— Я… я знаю, зачем он посылал за вами, — прошептал Джордж, и его лицо стало несчастным, как у обиженного мальчишки.
Мэри холодно поинтересовалась:
— Вот как, мистер Джордж?
Джордж разгневанно притопнул, и миссис Ротшильд отвлеклась от своего разговора. Джордж тут же торопливо стукнул по палубе другим каблуком, словно расшаркиваясь, и сказал: