10 фотографий
Шрифт:
— Ага, ищу! Например: два десятка своих трусов! — близнец беспечно пожал плечами, словно говоря: «Дело-то житейское!». — И что ты с ними делаешь?
— Тебе в подробностях описать? Ну, я беру их в руку, снимаю штаны и…
— Стоп!!! Я передумала! Даже знать не хочу! — Марк немного удивлённо сдвинул брови.
— Если ты до сих пор не поняла, скажу в открытую: я тот ещё извращенец.
— Поняла, и именно поэтому ты мне отвратителен! — Энни попыталась выбежать из комнаты, но близнец перегородил ей дорогу. — Дай пройти! — она толкнула его в грудь, но парень
— Эй, так не пойдёт. Раз уж ты всё равно здесь, почему бы нам не заняться делом? Условия всё те же, одно желание, одна фотография, — Энни злобно взглянула на брата исподлобья, нахмурилась, и, сглотнув подступивший к горлу ком, вместе с гордостью, спросила:
— И чего ты хочешь? — брюнет хитро сощурился.
— Хм. Хочу тебя поласкать.
— …Где? — «Я что, правда на это соглашусь? Опять?! Хотя, какие у меня ещё есть варианты?».
— Да везде! Начну с этих славных пухлястиков, — брюнет указал голодным взглядом на грудь сестры.
— Не слишком ли дешёво?.. Давай хотя бы по фотографии за всё, что выше пояса и ниже? — голос Энни сделался необычайно грустным и обречённым. Всё-таки, не каждый день ей приходилось торговаться, чтобы продать себя подороже.
— Извини, но здесь я диктую правила. К тому же, вся эта наша сделка — уже великодушие в чистом виде! Сама подумай, я мог бы просто шантажировать тебя этими фотографиями, сколько захочу, ничего не давая взамен, — как ни противно это признавать, но была в словах юноши некая извращённая логика.
– Ну, так что? Можно?
— Т… Только не делай ничего странного, — как будто до этого действия Марка вовсе не были странными. У него в глазах заплясали озорные огоньки, он торопливо запихнул телефон в карман, обогнул сестру и резко прижался к её спине, приложив руки к бокам девушки.
Энни зажмурилась, почувствовав на своей шее горячее дыхание близнеца, такое неровное, дрожащее, словно он очень сильно нервничал. На самом же деле, брюнет испытывал трепет. Его ладони начали медленно двигаться вверх, очёрчивая талию девушки, а вместе с ними вверх по спине поднимались мурашки. Добравшись до груди, Марк подложил под них ладони «лодочкой», слегка качнув, словно взвешивая. На Энни сейчас не было лифчика, и единственным препятствием от прямого контакта служила тёмная футболка с не слишком облегающей тканью, портящей парню всё впечатление.
— Сними, — хрипло скомандовал близнец, но девушка не шелохнулась. Меньше всего на свете ей хотелось оказаться перед ним полуголой, беззащитной, и чувствовать соприкосновение его кожи к своей. Марк с раздражением в голос добавил: — Сними, или я её порву.
Зажмурившись ещё сильнее, Энни задержала дыхание, собралась с силами и одним движением стянула с себя футболку, бросив её на пол рядом с собой. От такого резкого движения её груди забавно подпрыгнули.
— И низ тоже, — тут уж брюнетка широко распахнула глаза, повернула голову и шокировано уставилась на юношу. Вмиг об этом пожалела, увидев, какое у него озверелое выражение лица. Стало ясно,
— …Ладно, — давясь слезами, девушка начала возиться с пуговицей джинсовых шорт, руки дрожали, и ей потребовалось около минуты, чтобы всё расстегнуть, а снимая их, она неосознанно выставила аппетитную попку.
— Женщина, что ты творишь… — тихо пробормотал Марк.
— А? — во взгляде Энни сейчас было столько наивности, что парень с трудом сдержал смех. Он обратил внимание на чёрные трусики, представлявшие из себя, скорей уж, пару узких полосок тонкой ткани.
— Кхэм… Я говорю, трусики оставь.
— Фетишист, — обиженно буркнула, и в то же мгновение близнец, ухмыльнувшись, вновь к ней прижался, обхватив упругие холмики. От такой прыти Энни аж взвизгнула, но, закусив губу, постаралась терпеть всё молча. Марк воспринял это, как вызов, грубо смял груди, так, что у неё чуть в глазах не потемнело, затем, ослабил хватку, вновь сжал… Грудь вскоре онемела, и в то же время болела от каждого прикосновения. Девушка не выдержала. — Сволооочь… Так, по-твоему, ласкают?!
— А тебе что, неприятно? — с искренним удивлением спросил брюнет.
— Нет! Мне больно, придурок!
— Но, когда ты сама с собой играешь, ты ведь это делаешь столь же грубо. И выражение лица у тебя при этом вовсе не болезненное. Может быть, ты мазохистка?
— Я не!.. Нхааа! — с пухлых губок сорвался предательский стон, когда брат вцепился в соски, зажав их между пальцами. Марк сильно оттягивал их, перекручивая, дразня и терзая твердеющую плоть. Было больно, но в то же время так… так… Привычно. Пальцы у брата были тонкие, нежные, совсем не мальчишеские. Прикосновения близнеца ощущались, как её собственные, и Энни казалось, что она сама себя ласкает, только не может остановиться.
— Нет? Но сосочки-то твердеют, — парень припал губами к шее девушки, в том особенно нежном участке прямо под затылком, где росли тоненькие волосинки. Провёл по ней языком, прикусил, с трудом сдерживая желание углубить укус, ощутить солоноватый привкус на губах. — Ты у меня такая вкусная! Так бы и съел!
— Во-первых, я не твоя! Во-вторых… — Марк убрал одну руку от груди и повёл её вниз, медленно, с тактом. Он задержался на плоском животике, погладив его с какой-то излишней, пугающей нежностью, словно в чреве брюнетки росло дитя. Затем, взялся за резинку трусиков и резко потянул её вверх. — Хиаахх!.. Прекрати! Прекратиии!!!
— Но тебе же нравится! Сама посмотри! — не понимая, брюнетка опустила взгляд вниз и увидела, что творится у неё между ног. Натянутая ткань впивалась меж влажных половых губ, ерзая, теребя крупный клитор. По внутренней стороне бедра стекала мутноватая капелька. Близнец улыбнулся, напомнив довольного кота, играющегося с мышкой. — У тебя тут течёт, как из ручья, от прикосновений родного брата! Выходит, ты тоже извращенка! Аха-ха-ха-хах! — глаза Энни сильно расширились от ужаса, рот раскрылся, но громкий вопль прозвучал с сильной задержкой: