10 гениев литературы
Шрифт:
В январе 1847 года Лев Толстой еще раз явился на полугодичные экзамены, но часть из них даже не стал сдавать, считая их пустой формальностью. Видимо, к тому времени у него уже созрело решение оставить университет, и он подал соответствующее прошение после пасхальных каникул. Прошение было удовлетворено.
Одной из причин ухода Льва из университета был, по его собственному свидетельству, отъезд брата Николая из Казани. Вторая причина значительно более интересна: В. Вересаев считал, что она очень характерна для Толстого. Профессор гражданского права Меер задал ему подготовить сравнительный анализ двух работ по праву: «Наказа» Екатерины с «Духом законов» Монтескье. Толстой увлекся этой работой.
Ряд биографов, правда, считает, что причина неуспешности университетских занятий Льва Толстого обусловлена не столько характером преподавания, сколько тем, что будущий писатель не способен был мыслить научно. Ненаучность его ума особенно ясно видна в тех требованиях, которые он предъявлял к научным исследованиям, ценя в них не точность разработки проблемы, а исключительно цель. От астронома он требовал указать путь к достижению счастья человечества, философу ставил в укор отсутствие осязаемых результатов, которых достигли точные науки, и т. д. Дж. Мейвор писал: «Толстой не был ученым, хотя и читал на многих языках и особенно часто, помимо его родного русского, по-английски, по-французски, по-итальянски и по-немецки. Он был в той или иной степени знаком с великими классиками; однако читал Толстой не систематически и со многими вопросами философии и богословия не был в совершенстве знаком. Нельзя сказать, что знал он многое и в науке».
Весной 1847-го, подав прошение об уходе из университета «по расстроенному здоровью и домашним обстоятельствам», Толстой уехал в Ясную Поляну. Планы его были обширны; 17 апреля 1847 года он записал в своем дневнике цели на ближайшие два (!) года: «1) Изучить весь курс юридических наук, нужных для окончательного экзамена в университет; 2) Изучить практическую медицину и часть теоретической; 3) Изучить языки: французский, русский, немецкий, английский, итальянский и латинский; 4) Изучить сельское хозяйство как теоретически, так и практически; 5) Изучить историю, географию и статистику; 6) Изучить математику – гимназический курс; 7) Написать диссертацию; 8) Достигнуть высшей степени совершенства в музыке и живописи; 9) Написать правила; 10) Получить некоторые познания в естественных науках; 11) Составить сочинения из всех тех предметов, которые буду изучать».
Нечего и говорить, что эти планы не осуществились, хотя вся жизнь Льва Николаевича в деревне была наполнена мечтами, благими начинаниями и искренней борьбы с самим собой в стремлении к совершенствованию. Он писал в дневнике: «Я много переменился, но все еще не достиг той степени совершенства (в занятиях), которого бы мне хотелось достигнуть. Я не исполняю того, что себе предписываю; что исполняю, то исполняю не хорошо, не изощряю памяти». С неподражаемой искренностью записывал он всякое уклонение от поставленных целей и снова начинал безуспешную борьбу с собой.
Точно так же провалилась попытка наладить хозяйствование на гуманистических основах. Его отношение к крестьянам своего поместья не было по-настоящему дружественным: в России встречались помещики, которые относились к крестьянам гораздо лучше, чем Толстой. Собственно, его порыв к хозяйственному переустройству никак не был связан с демократическими течениями второй половины 40-х годов XIX века; да он, скорее всего и не знал о них. Он мало следил за журналистикой и политической жизнью, а если какие-то внешние влияния и были, то, скорее всего, это следует связывать с работами Руссо. Ни
После лета в деревне, разочарованный неудачным опытом хозяйствования (эта попытка запечатлена в повести «Утро помещика», 1857), Толстой уехал сначала в Москву, затем в Петербург, решив держать кандидатские экзамены по праву в университете: «…Мне открывались две дороги. Я мог вступить в армию, чтобы принять участие в венгерском походе, и мог закончить университетские занятия, чтобы получить себе потом место чиновника. Но моя жажда знания победила мое честолюбие, и я снова принялся за занятия… В 48-м году я держал экзамен на кандидата в Петербургском университете и буквально ничего не знал и буквально начал готовиться за неделю до экзамена… Я выдержал даже два экзамена по уголовному праву, но затем все мои благие намерения совершенно рухнули».
Толстой изменил свое первоначальное намерение и решил все же «вступить юнкером в конно-гвардейский полк», но потом снова передумал: «теперь же я этот план оставляю только в том случае, ежели экзамена не выдержу, и война будет серьезная». Вероятно, он не нашел войну достаточно «серьезною», потому что на военную службу не поступил. В конце концов, «наступила весна, и прелесть деревенской жизни снова потянула в имение» – Толстой вернулся в Ясную Поляну и следующие три года жил то в Москве, то в деревне.
Религиозные настроения, доходившие до аскетизма, чередовались с кутежами, картами, поездками к цыганам. В семье его считали «самым пустяшным малым», а сделанные тогда долги ему удалось отдать лишь много лет спустя. Будучи стесненным в деньгах, он замышлял даже торговое предприятие: хотел снять почтовую станцию в Туле. К счастью, из этого ничего не вышло, и Толстой избежал, таким образом, многих бедствий, которые последовали бы, займись он столь несвойственным для него родом деятельности.
В этот период жизни Толстой особенно интересовался музыкой (он недурно играл на рояле и очень любил классических композиторов). Во время поездки в Петербург в 1848 году он где-то встретил опустившегося немца-музыканта, которого привез в свое имение. Немец совершенно спивался, и Толстой решил стать его спасителем. В Ясной Поляне они вместе музицировали: немец на скрипке, а Толстой на рояле. Много времени уходило также на кутежи, игру и охоту.
Все это время граф не вел дневник – ему было некогда. Только с половины 1850 года он снова взялся за записи и начал, конечно, с покаяния и самобичевания, выражая желание откровенно записать свои воспоминания о «беспутно проведенных 3-х годах своей жизни». Его жизнь, по собственному свидетельству писателя, была настолько зряшной и беспутной, что он готов на любое ее изменение. Так, когда один из родственников Льва Николаевича ехал в Сибирь, Толстой вскочил к нему в тарантас в чем был, и не уехал, кажется, только потому, что не надел шапки.
Этот период жизни окончился с внезапным отъездом Льва на Кавказ в 1851 году. Однажды в Ясную Поляну приехал служивший на Кавказе брат Толстого, Николай, и стал звать его с собой. Толстой долго не поддавался на уговоры брата, пока крупный проигрыш в Москве не помог принять решение. Чтобы расплатиться с долгом, надо было сократить расходы до минимума, а в Ясной Поляне это было невозможно – и весной 1851 году Толстой уехал на Кавказ, не имея никакой определенной цели.
Братья выехали из Ясной Поляны 20 апреля и пробыли недели две в Москве, потом заехали в Казань. Там Лев Николаевич встретил Зинаиду Молоствову и влюбился в нее. Но из-за своей застенчивости он так и не решился сказать о своей любви, и увез свое чувство на Кавказ.