10 мегагерц
Шрифт:
— Ну да, мое, подтверждаю. Но до этого я и другие такие же тексты писал. Но это вы наверное и так знаете.
— Знаем. Вот только в свете последних событий у некоторых товарищей возникло предположение, что вы каким-то образом получили доступ к совершенно закрытым материалам. Уж больно некоторые формулировки совпадают. Не поделитесь своим секретом?
— Ну, даже не знаю — я демонстративно почесал затылок — у умных мысли сходятся?
— Возможно. Это тоже вы писали? — ко мне пододвинули еще немного бумаги.
Докладная. В рамках празднования 34й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции…
— Тоже мое творчество — я толкнул листики назад.
— Отлично, а можете поподробнее объяснить вот этот абзац? — еще один испорченный чернилами кусок бумаги перекочевал ко мне.
А вот это я уже писал прямо перед отпуском. Короткий текст изобиловал идиомами и непечатными выражениями, коротко объясняя, что идея с «сыном Хрущева» придумана недальновидными людьми, которых надо лишить возможности размножаться. А иностранцы вообще какие-то не правильные и, прежде чем допускать до советских людей, надо изучить их получше. В общем, очень уж я тогда расстроенным был, вот и выдал, не стесняясь в выражениях.
— Да легко. Во-первых…
Как же легко и приятно устраивать ретроспективу. Особенно когда все уже прошло и затихло. Вот к примеру, этот барон. Ну, который самый главный в бибисях. С самого начала вызвал у меня неприязнь, гад красноносый. Я ему Алевтину представляю, а он ноль внимания на такую красивую женщину. Разве так может поступить англичанин с забитыми в подкорку моделями поведения? Майкл слишком чисто на русском разговаривал, а откуда он так его знает? Я бы понял, если бы он назвался дудиковым или там смирновым! Сын белогвардейца, то да сё… А полная не продуманность с прошлым «сына»? Вы бы меня еще во внуки к Суслову записать попробовали!
— Вот опять! Был такой вариант! Думали! Думали про внука, только не нашли подходящих кандидатур. Вот, ознакомься — на этот раз в мою сторону двинули папку.
Оппа! Благодарность В. В. Брянцеву. За образцовое выполнение поручений и проявленную находчивость… Я покрутил в руках украшенный десятком подписей документ. Чует мое сердце, секретная эта бумажка, не дадут мне ей на публику похвастаться. И что мне с того, что она в моем личном деле? Лучше бы деньгами дали! Хотя их у меня и так достаточно, впору в сберкассу идти вклад открывать…
А дальше пошли выписки из отчетов других участвующих. Не торопясь, я раскладывал их по широкой столешнице стола. Эрнест Саймон, Майкл Майерс, Альберт Хофф… Все расписывали свои впечатления от общения со мной. Вроде выходило так, что я нигде не облажался.
— Да, это была… так сказать дипломная работа выпускников нашей школы — Иван Семенович ответил на мой молчаливый вопрос
— А демонстрация?
— Мы просто чуточку… подстроились. Решение по ней уже было принято.
— А с системой управления зенитками?
— Вот тут уже полностью ваша заслуга. Но Леонид Николаевич просил при случае передать, что вы ему несколько хороших идей подали. Вот. Передал.
— И что теперь?
— А ничего. Просто распишитесь напротив «ознакомлен».
Надо же. Просто ознакомлен, и никаких новых подписок? Нет, я не против, но жуть как не обычно…
Спускаясь
— Валентина? Ты что тут делаешь!?
Глава 22
— Прости, глупый вопрос — я в примиряющем жесте поднял руки — хочешь новость?
— Ну давайте — Валентина аккуратно промокнула платком уголки глаз.
— Англичане, которые приезжали на демонстрацию, вовсе не англичане! Это наши, они экзамен сдавали!
— Я знаю — развернувшись, она села на подоконник — мне давали читать отчеты. Вы же от Ивана Семеновича?
Вспышка на солнце какая-то, что ли? Целый день туплю на ровном месте. Или это посещение некоторых кабинетов такой постэффект дает?
— И как впечатления, особенно после того, как знаешь?
— Ну я впервые в такой ситуации, сравнить не с чем… — она пожала плечами и принялась рассматривать себя в маленькое зеркальце — Но хватит обо мне. Когда вы вернетесь к работе на радио? Новый год на носу!
— А я-то тут причем?
Оказалось, что вовсе даже причем. Во-первых, никто меня от работы диктором не освобождал. Отпуск есть отпуск, но уже пошла вторая неделя, а меня до сих пор нет в эфире. Непорядок. Во-вторых, слушатели жалуются. Пишут разное и не всегда приятное. И наконец, Новый Год! В плане праздничная программа с поздравлениями, роль Деда Мороза прикажете Галине читать?
Я обомлел. Валентина отчитывала меня, как напроказившего школьника. Факты и аргументы, подтверждаемые загибаемыми пальцами, шли несокрушимой колонной. Немного повозюкав меня моськой по полу, она перешла к мотивации. Правда, тут с аргументацией у нее была небольшая напряженка, но она справилась.
— Валентин, все понял, исправлюсь завтра же! — я безуспешно пытался скрыть предательски ползущую на лицо улыбку. Снова в эфир! Как же мне его не хватало!
— Хорошо! И… — Валентина глубоко вздохнула, пытаясь выйти из роли строгой начальницы —… давайте выделим время на обсуждение новых программ.
— Прямо сейчас! — мне и в самом деле было немного стыдно за свое поведение.
— И, пожалуйста…
Нет, я иногда бываю тупым, но не настолько же. Конечно, буду молчать!
Оставив Валентину приводить себя в порядок, я побежал на станцию. Поздоровавшись взмахом руки с девочками, уселся за указанный стол с папками. Так, пошли с самого верха. Празднование нового года. Торжественная передача прямо с главной елки в обкоме. Так, ну тут ничего сильно отличного от демонстрации. Мы опять ведущие, а вместо рабочих колонн — хороводы детей с криками «елочка зажгись». А самое приятное, что никаких МГБ и прочих иностранцев не намечается. Самое ужасное событие для праздника — это не тот подарок ребенку вручить. Что из песен? «По дремучим по лесам я спешил на праздник к вам». Пойдет! Главное нет еще «здравствуй дедушка мороз, борода из ваты»…