10 способов убить Меня!

Нестерова Елена Владимировна

Я закрыл ему глаза и открыл багажник. Там лежали документы, за которыми я пришёл.

Сунув бумаги за пазуху, я хотел убежать, но…

Второй выстрел прозвучал куда громче первого, и пуля пробила стекло машины, прихватив часть моего сердца.

Я умирал, но сил хватило на то, чтобы обернуться.

Этот человек, стрелявший в меня, был мне знаком. Моя новейшая память не знала погрешностей, а значит, сегодняшней ночью мы уже встречались…

Истекая кровью, я всё же успел выкинуть пистолет в кусты.

Убийца не спешил покинуть место преступления. То, что

ему было нужно, лежало в полах моего пиджака.

Он кинулся ко мне, но кто-то крикнул из дома напротив:

– Помогите! Человека убили!

Незнакомец сомневался несколько секунд, придерживая меня от падения, но страх за собственную жизнь – пересилил и, отшвырнув моё тело, тот убежал. Но то, что я запомнил его лицо, утишало меня до последнего вздоха.

Глава 3

Я тебя никогда не забуду

Очень холодно, невыносимо холодно и темно. Начинаю ощупывать пространство и себя самого. Длинный железный ящик, а я голый, даже простынкой не прикрыли.

Я помню, как меня привезли сюда, затем, бесцеремонно раздевали, срезая одежду, царапая кожу и при этом посмеиваясь над моими оголёнными частями тела. Понимаете, о чём я?

Смерть человека была поводом для смеха, тело – поводом для глумления. Гнев зарождался во мне, медленно, но неутолимо рос, стоило мне представить, что после смерти наши тела продолжают страдать и дальше. В них ещё жива память о жизни, о свете, о любви.

После меня на очереди была хорошенькая девушка, погибшая в ДТП, и эти уроды так обрадовались новой игрушке, что засунули меня в холодильник. Я словно бы был свидетелем их грязных забав. Если бы она могла кричать, то кричала бы, куда сильнее, чем во время аварии. Стыд всегда сильнее боли. Даже мне, пятидесятилетнему мужчине были омерзительны их действия, а уж юной девушке и подавно. И кто набрал на работу в морг этих уродов?

Я стал стучать и кричать. Мои силы росли с невероятной быстротой и, выбив замок, я выкатился наружу.

Девушка лежала в непристойной позе с таким измученным лицом, словно чувствовала, как над ней надругались уже после смерти.

Я накрыл её простынёй, бережно сложил руки на груди и пригладил волосы. Когда я наклонился, чтобы закрыть ей глаза, то увидел крошечною слезу. Мёртвое тело не могло плакать, плакала душа…

В помойной корзине я нашёл рваную одежду и пустой кошелёк, правда с банковскими картами и, целую папку документов, щедро измазанную кровью.

Одежда была испорчена, изодрана, изрезана, а в области сердца зияло пулевое отверстие, размером с пуговицу. Я вновь был реальным трупом, но след на коже почти затянулся, а в холодильном контейнере я нашёл пулю. Организм вытолкнул её, но времени потребовалось гораздо больше, чем в первом случае, когда меня отравили. Хотя, ещё надо разобраться, чем меня травили. Изощрённая была казнь, как и человек, придумавший её. Тело излечилось от яда, но каждая клеточка мозга, помнила эту боль. Выстрел в сердце, может показаться укусом комара по сравнению с ней.

Ругая себя за излишние размышления,

я стал искать одежду. Чтобы прикрыть наготу, воспользовался больничным халатом. Окровавленные документы сложил в мешок для мусора и вышел на улицу.

Холодное влажное утро забиралось под скромный сестринский халатик, и я дрожал всем телом, пока не увидел тех двоих, что работали в морге.

Вы спросите, как я узнал их? Я их помнил. Их мерзкие голоса, их дыхание и шаги. Их перекошенные от дьявольского смеха, лица. Я узнал бы их в толпе многомилионного города, но сейчас я даже не напрягал свою память.

Они сидели на лавочке и ждали первого автобуса. Но, когда он пришёл, их уже там не было.

Я разделался с ними – молниеносно, свернув шеи, и оттащил за прачечную морга, а там, кинул в канализационный люк, предварительно раздев.

Штаны и ботинки одного недочеловека и рубашка другого, пришлись мне впору и, сморщив нос, я надел эти вещи. Затем, я пошёл на остановку, совершенно согревшись.

Я ничего не почувствовал когда убивал их, они заслужили этого. Тогда, я впервые спросил себя – А были ли они людьми? Хотя, что гадать, когда сам напоминаешь зомби. Руки так и чесались запустить пилотную серию – Смерть в самолёте. Отличный получился бы фильм!

Слегка замечтавшись и успокоившись, я запрыгнул в пустой автобус.

В прихваченной куртке оказался проездной и сидя в автобусе, я думал, что дала мне это смерть?

Прошлая – позволила запоминать то, что обычному человеку не под силу. А эта? Сил вроде прибавилось. Но это спорно. Подёргал поручень, держится крепко, оторвать не смог. Нет, причина в чём-то другом.

Меня клонило в сон, и я вновь увидел ту мёртвую девушку, а потом, ещё одну и ещё… Они были ещё живы, когда эти мерзавцы издевались над ними. Они плакали и кричали, молили о пощаде, но в конце всё равно погибали.

Вседозволенность разрушает сознание. Каждую ночь, творя такое в морге, они однажды сделают это с живой девушкой, и это только начало. Я свернул голову будущим маньякам. Тот дар, что был мне дан за пулю в сердце – будущее. Я видел будущее! Люди, как крошечные муравьи выбирали свою дорогу, но не всегда жизнь бывает любезна с ними.

Следующую неделю я провёл как во сне.

Первый душ занял целые сутки. Я старался отмыться от чужих и своих мерзостей. Тёр себя мочалкой до красных пятен, почти сдирая в кровь нежные места своего тела. Я старый, но местами нежный – так можно было бы пошутить, но не в этот раз.

Вернувшись в парк, где уже сняли ленту полицейского ограждения, я с первого раза нашёл свой пистолет, закинутый в кусты. Постояв минуту над бурым пятном, я достал из машины букет и положил его ровно в центр. Это была кровь моего друга. Тридцать лет и пять минут дружбы. Покойся с миром, дорогой Макс! Я достану этого гада и разорву его на мелкие части за каждую минуту нашей дружбы.

Затем я перезарядил пистолет и отправился гулять по улицам Москвы. Стоило мне притормозить, я видел, как мир меняется. Дома растут, дороги становятся шире, а люди надевают новые маски безразличия, ещё хуже, чем теперь.