10-я симфония
Шрифт:
— Возможно, он не мог ее продать.
— Не понимаю.
— Если бы Томас заявил: «Я обнаружил рукопись Бетховена», его бы спросили: «Хорошо, а где она была?» и, что еще неприятнее: «Кому она принадлежала?»
— Вы думаете, Рональд выкрал рукопись оттуда, где она хранилась?
— Мы работаем над этой гипотезой. Ваш друг узнал, хотя нам пока неизвестно, каким образом, о местонахождении Десятой симфонии, сумел туда проникнуть, взял рукопись и никому ничего не сказал. Затем он спрятал
— Вроде комбинации цифр в сейфе?
— Что-то вроде этого.
— В таком случае не может ли быть убийцей законный владелец рукописи?
— Не думаю. Законный владелец известил бы о пропаже полицию.
— Тогда он ограбил какого-то вора?
— Не будем делать поспешных выводов. У вашего друга есть какой-нибудь документ, который, на ваш взгляд, мог бы помочь нам в расшифровке? Я уверен, что, раскрыв тайну партитуры, мы выясним и кто его убил.
— Я поищу в бумагах Рональда. Но они находятся на чердаке нашего дома в Париже.
Один из сборщиков попробовал сделать mass'eна только что установленном столе, но слишком сильно ударил по шару. Шар вылетел за борт, едва не угодив в Агилара, который еле успел от него увернуться. Матеос с упреком посмотрел на помощника, сочтя его причиной, а не жертвой происшедшего, и продолжал разговор с Делормом, мимикой дав тому понять, что вынужден терпеливо сносить выходки Агилара.
— Какого рода отношения были между князем Бонапартом и Томасом?
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Мне сообщили, что Софи дружит с Бонапартами. Томас тоже с ними дружил?
— Разумеется, они были знакомы, но особой дружбы между ними не было.
— Как они познакомились?
— Это длинная история. Не знаю, знаете ли вы, что мать Софи, то есть первая жена Томаса, корсиканка.
— Почему вы говорите «первая жена»? Что, у Томаса были еще жены?
— Нет, но у него были длительные отношения с другими женщинами. Одна из них была испанкой.
— Вы знаете, как ее звали?
— Нет. Томас не любил рассказывать о своем гетеросексуальном прошлом. Но возможно, это знает Софи.
— Откуда вам известно, что она испанка?
— Как-то раз, пытаясь найти банковские документы, я наткнулся на несколько любовных писем, написанных по-испански.
— И вы не видели подписи?
— Нет. Я прочел ровно столько, чтобы понять, что это личное письмо. У меня никогда не возникало желания шпионить за Томасом. Рискуешь обнаружить вещи, о которых лучше не знать.
— Где эти письма сейчас?
— Все наши вещи в Париже.
— В сейфе?
— Нет. У нас в Париже нет сейфа.
— Возможно,
— Зачем? Они же старые.
— Иногда раскрыть преступление помогают самые неожиданные вещи.
— Посмотрим, чем я смогу вам помочь.
— Благодарю вас. Оставим на время эти письма. Мы говорили о том, как ваш друг познакомился с князем Бонапартом.
— Мать Софи принадлежала к одной из самых богатых семей в Аяччо, Лучани. Рональд познакомился с ней летом на Лазурном Берегу, они влюбились друг в друга и поженились. Вскоре родилась Софи, и когда ей исполнилось три года, у них начались проблемы.
— Какого рода?
— Измены. Рональд много ездил, концертировал, а она использовала его отлучки, чтобы развлекаться с другими мужчинами. Говорят, так поступала Жозефина с Наполеоном. К тому же ему не нравилась Корсика. И все закончилось выгодным разводом.
— Выгодным для кого?
— Разумеется, для Рональда. При вступлении в брак они не разделили имущество, и половина ее состояния досталась ему.
— Значит, у Томаса были деньги.
— Гораздо больше, чем необходимо для того, чтобы жить на широкую ногу. Могу вас в этом заверить.
— Возможно, это объясняет, почему он не продал партитуру Бетховена. Деньги ему были не нужны.
— Он познакомился с Бонапартом после развода? — спросил Агилар. Ему надоело быть статистом, и, несмотря на запрет начальника, он решил присоединиться к допросу.
— Нет, это произошло совсем недавно. Софи всегда любила Корсику, да и я тоже. Вы были на этом острове?
— Не было случая. Разве только мой помощник, который не перестает нас удивлять, скажет, что он там был.
— Нет, там я не был, но если Корсика похожа на Сардинию, то могу вас уверить…
— Мы уже почти закончили, — сухо перебил Агилара инспектор. — Почему бы тебе не подогнать сюда машину? Расскажешь нам о Сардинии в другой раз.
— Их даже нельзя сравнивать, — сказал Делорм, хотя Агилар уже не мог его слышать, потому что по приказу своего шефа вышел на улицу. — В Корсику влюбляешься из-за запаха. Если в Андалусии пахнет цветами апельсина, то на Корсике пахнет маки.
— Маки?
— Так корсиканцы называют покрывающие остров заросли кустарника. Они источают такой аромат, что, раз вдохнув, — Делорм несколько раз прикоснулся кончиком указательного пальца к носу, — его нельзя забыть. Софи всегда жила в Аяччо и там познакомилась с Бонапартами. Жанна мгновенно почувствовала горячую симпатию к Софи, и они стали близкими подругами. Года два назад Софи удалось добиться от отца, чтобы он приехал на Корсику, и они ужинали в доме Бонапартов.