100 грамм предательства
Шрифт:
– Вон твоя Тина! – Фолк указывает куда-то вправо.
Проследив за его рукой, я замечаю высокую стройную девушку. Она стоит к нам спиной, изучая киноафишу, на которой прописными буквами значится:
Регент V – тернистый путь к успеху.
История о жизни нашего правителя в трёх часах. Сама я на этот фильм не ходила, эйдос миловал, а вот стандартных, говорят, отправляли принудительно пачками.
На соседней афише красуется реклама документального фильма – этакой инструкции о том, как сохранить мир и гармонию
Не сомневайся. Не возражай. Не ищи перемен.
Эти постулаты всегда шли рука об руку с тремя другими нормами нашего общества:
Стремись к гармонии с эйдосом.
Работай на благо общества.
Будь благодарен Регентству.
И я действительно воспринимала все правила и нормы как должное, в том числе и Закон о Внешности, пока не наткнулась на старую книжку в сундуке. Тогда пришло осознание, что мир может быть совсем иным.
Тем временем девушка осторожно оглядывается, и я узнаю в ней ту самую фифу, что нагрубила мне на Бугре, а потом как ни в чём не бывало проехалась со мной на Арке.
– Эй, а я её знаю…
– Откуда это? – Фолк снова хмурится.
– Она нахамила мне, потом села со мной в одну кабинку… Мне это показалось подозрительным, так что, заметив её на Площади, я сбежала…
– Слышал? Это из-за неё всё пошло кувырком…
– Ну… Я уверен, этому найдётся объяснение…
– Ну кто б сомневался! Да ты её отмазывать будешь, даже если она тебя фантомам сдаст!
Мы подходим к Тине. Раньше я особо её не рассматривала – кому нужна случайная незнакомка? Но теперь внимательно изучаю, совсем как сканер Внешности в наших отсеках.
Чёрные блестящие волосы едва закрывают длинную изящную шею и спереди обрамляют лицо острыми прядями, а раскосые тёмные глаза глядят на меня с прищуром. Внешность Тины явно имеет азиатские корни, что придаёт ей какой-то неповторимый шарм.
В Центре Жизни над ней хорошо потрудились, а дополнение в виде яркой помады играет девице только на руку. На её фоне, да ещё и с метлой в руках, я кажусь себе замарашкой.
– Смотрю, вы её всё-таки нашли… – как-то разочарованно бросает она, наморщив свой аккуратный носик.
– Обсудим это после. Нужно уходить.
И снова командует Фолк, совсем забыв, что главный здесь совсем не он. Лично меня раздражает его манера раздавать приказы, но Буббу, по-моему, это совершенно не трогает. Пожалуй, для него самым важным было отстоять свой план, с чем он уже справился.
Не спеша мы двигаемся сквозь толпу к Арке, стараясь вести себя как можно незаметнее. Стоит нам войти в кабинку, по счастью – пустую, и преодолеть пик высоты, как Фолк вдруг начинает чертыхаться.
– Что? Что такое?! – Бублик непонимающе вертит
– Вон они, родимые… Смотрите.
Фолк украдкой кивает вниз, туда, где мы стояли пять минут назад. У будки смотрителя застыли несколько человек. Парочка в серой форме, но с жёлтыми лампасами. Полиции Внешности.
Рядом с ними стоит ещё один мужчина, в котором я сразу уже узнаю своего утреннего знакомого Мафа.
Ладони покрываются потом, и ручка метлы становится скользкой.
– Ну что, Бубба, есть план? – шипит Фолк.
Но Бублик, похоже, его не слышит: только смотрит на представителей власти, разинув рот.
– И что будем делать?! – Тина приплясывает на месте. Кажется, у неё это нервное.
– Вариантов не так уж много! – отвечает Фолк. – Точнее, мне приходит на ум только один.
Он перехватывает поудобнее лопату и со всей дури бьёт по кнопке аварийной остановки.
В заточении. Время
Кручу в руках моё сокровище – полупустую фляжку с водой. На ощупь она шершавая и холодная. Впрочем, холод здесь – полноправный хозяин. Даже мои кости промёрзли насквозь.
Отвинчиваю крышку и смачиваю иссушенные губы. Воду приходится экономить, но с каждой новой фляжки я позволяю себе смочить край рубашки и протереть лицо… Жалкое подобие душа. И каждый раз в нос ударяет знакомый аромат. Рубашка до сих пор пахнет им.
Игра воображения.
Ведь не может вещь хранить чей-то запах так долго, особенно после всего, что со мной произошло?
Голова кружится от недостатка еды и воды. Слабость такая, что порой кажется, если усну – не проснусь. Иногда я даже малодушно помышляю о смерти – лучше умереть, чем гнить здесь до скончания времён. Тем более, время здесь совершенно другое.
Суровое и беспощадное.
Я как будто угодила в безвременье и застряла тут навеки. Порой мне чудится, что секунды застыли или едва ползут престарелой улиткой.
Мир всё-таки исчез.
Остались только его очертания где-то в глубине памяти, на верхнем этаже и за массивной железной дверью с несколькими засовами.
Будто сон.
Далёкий и нереальный.
Где-то там бродят люди, которых я когда-то знала.
Мелькают места, где бывала.
И витают чувства, которые испытывала когда-то.
Даже он притаился в самом тёмном углу, делая вид, что не помнит меня. Не знает. Или не хочет знать. Впрочем, как и я его. Гоню от себя бесполезные мысли – какой от них теперь прок?
Пытаюсь сосчитать, сколько меня уже тут держат. Пробую вести счёт минутам, часам, дням, но слишком часто проваливаюсь в беспокойный сон, а, проснувшись, снова теряюсь во времени, словно корабль, сиротливо дрейфующий в море.
В какой-то момент вся прежняя жизнь начинает казаться иллюзией, а я себе – одиноким призраком. Всё, о чём мечтаю – хоть одним глазком увидеть клочок неба, и без разницы, каким оно будет: лазурно-молочным или дождливо-тоскливым.