100 shades of black and white
Шрифт:
— Я сейчас, — Финн поднялся на ноги, впихивая ей в руки мешающую ему куртку, и, слегка вихляя, поплелся в сторону выхода.
В дымной завесе исчез он впечатляюще, Рэй заценила. Ей бы так научиться исчезать, как только на горизонте появится Ка…
— Так все, никаких больше разговоров об этом ублюдке! — она одним махом допила свое огненное пойло и зажмурилась.
Внутри разыгрывался настоящий пожар. И подступало блаженное безразличие.
— Тут свободно? — где-то сверху послышался чужой голос, такой же пьяный, как и все вокруг.
— Нет, — Рэй
Она же не настолько жалко выглядит, чтобы к ней цеплялся кто попало.
— Что-то не заметно, — голос не отставал.
Рэй нахмурилась и все же открыла глаза.
— Слушай, ты… — остатки фразы, которая советовала убираться подальше от обреченных девушек, заглохли где-то внутри. Потому что пьяный мужчина, а это был человеческий мужчина, высокий и одетый во все черное, оказался красивым. Даже по ее меркам, в которых в последнее время висело только одно требование — здоровяк с волнистыми черными кудрями… да что ж такое, сарлак его задери!
Огненно-рыжий, а сейчас облитый красным светом, он напоминал электронный щит с мужчиной-моделью, висевший в столовке у Сопротивления. Тот самый, который девушки повстанцы обцеловали и облизали со всех сторон.
Только там была голограмма. А перед ней был настоящий человек. И еще почему-то слегка знакомый. Но не совсем.
Рэй открыла рот, собираясь сказать что-нибудь, потом закрыла, потом снова набрала воздуха в грудь, но на этом все и закончилось.
— Здесь просто больше свободных мест нет, — погрозил пальцем пьяный рыжеволосый, — а ты тут ненадолго, сейчас отрубишься.
— Ничего подобного! — возмутилась Рэй. Ну да, ей было плохо, но не настолько же? — Я еще тебя перепью.
Мужчина иронично поднял бровь, показывая свое совершенное сомнение в ее способностях, и вот тут-то она разозлилась.
Она еще покажет ему, какими стойкими бывают мусорщицы с Джакку!
Хвала пустыне, пили они теперь не то огненное пойло, которое заказывал По. А что-то другое, развязывавшее язык и слегка бодрившее.
Кстати, Финн, как и По, пропал с концами. Наверное, отключился прямо в мужском туалете. Ну и без разницы.
— И ты понимаешь, я просто проклята! — Рэй не собиралась рассказывать ему, как ее на самом деле зовут, или что она одна из тех самых последних джедаев (ну почти джедаев, когда сдаст свой идиотский экзамен по концентрации), на плечах которых держится судьба всего мира. Но не пожаловаться не могла. — Меня, пустыня ее раз-этак, тянет к каким-то стремным, больным мужикам, — она отпила еще глоток черной жидкости, на вкус отдававшей солью и вишнями, — и желательно, чтобы они еще оказались ублюдками. Собирающимися меня убить, — она пожала плечами, а потом резко повернулась к рыжеволосому, сидевшему так близко, что ее расплетшиеся волосы задели его по лицу.
— И
На самом деле он был не просто лучшим примером. Он был просто охрененно красивым. Его не портила и рыжая щетина, пробивавшаяся на щеках, и одежда трехдневной помятости, и даже дым от сигареты, тлевшей в белых пальцах.
— Я, — он задумался, кривя нервически-тонкое лицо, и затянулся, — нарцисс, негативист с навязчивой ненавистью к придуркам, контрол-фрик, и каждые мои отношения заканчивались полнейшим провалом, потому что с самого начала я уже представляю финал. Так что с нормальностью ты прогадала, — он был таким же пьяным, как и она.
С белесыми ресницами, выгоревшими где-нибудь под ярким солнцем чужого мира, с тонкими крыльями носа, нервно раздувающимися сейчас при каждой затяжке, и с блестящим затуманенным взглядом, в котором не было ни капли нормальности.
Все, как она хотела.
Ну вот и как тут было устоять?
Красный свет под потолком. Разноцветные пятна в отражении зеркал. И его рыжие взлохмаченные под ее руками волосы, словно облитые кровью.
Он действительно оказался контрол-фриком. Потому что не позволил Рэй начать первой. А она хотела. Спиртного в ней сейчас было столько, что она могла содрать с него одежду, или залезть в штаны.
Но вместо этого оказалась сидящей на выступе умывальника с заведенными назад руками, цепляясь за холодную железку каждый раз, когда он целовал внутреннюю поверхность ее обнаженных бедер, поднимаясь выше. Где-то на полу валялась ненужная одежда, а за запертой дверью бесновался какой-то идиот, которому тоже срочно понадобился туалет, но разве ей было до этого какое-то дело?
— Нет, — покачал он головой, когда она уже подалась вперед, позволяя болтавшимся под одной коленкой трусикам соскользнуть ниже, к самой лодыжке. — Замри.
Рэй пришлось подчиниться. Она только вздохнула, когда его язык добрался до ее клитора, и проглотила стон. В такую игру она еще никогда не играла. Ни на Джакку, ни потом, с проклятым Кайло Реном, пустыня его забери.
Он вылизывал ее клитор, помогая себе пальцами, заставляя ее вздрагивать и стискивать зубы, закусывая нижнюю губу, все сильнее, чтобы не кричать. А потом снял с умывальника и повернул к себе спиной, давя ладонью на поясницу, чтобы она выгнулась.
— Ты знаешь, что самое лучшее в этом всем?
Все, что она могла видеть сейчас в отражении зеркала, это его рот, с ровными белыми зубами, прихватывающий мочку ее уха. Один легкий дразнящий укус — но Рэй уже чувствовала, что вот-вот сорвется.
Какой с нее вообще джедай, когда она практически лежала на холодной поверхности, вздрагивая от каждого прикосновения и чувствуя голой задницей прижавшийся к ней напрягшийся член. И безумно хотела этого.
— У этого нет финала.
Вот тогда она сдалась и застонала. Громко. Наверное, очень громко. Хотя какая разница.