100 великих афер

Мусский Игорь Анатольевич

В конторе стряпчего Бингли Уильям снял копии с единственных известных подписей Шекспира (на его завещании и закладной 1612 года), доступных по факсимильным публикациям Джорджа Стивенса. Потом он обратился к своему приятелю, работнику типографии, и тот научил его делать нужные чернила. Уильям позаимствовал чистые листы из многочисленных документов, хранившихся у мистера Бингли. Завершив подготовку, Айрленд составил договор об аренде дома между Шекспиром и Джоном Хемингом с одной стороны и домовладельцем в Стратфорде-на-Эвоне Майклом Фрезером и его супругой с другой. Приложив старинную печать к состряпанному контракту, 16 декабря 1794 года Уильям Генри поспешил домой и вручил «раритет» отцу. Сэмюэл пришел

в восторг и готов был поклясться, что документ подлинный. В этом его поддержал Фредерик Иден, известный филантроп.

Молва о находке облетела Лондон, и все литераторы ринулись на Норфолк-стрит. Молодой Айрленд ликовал: ему удалось ввести в заблуждение самых искушенных знатоков.

Уильям Айрленд

Уильям рискнул написать протестантский трактат «Исповедание веры». Документ тщательно изучили специалисты и признали его подлинным; более того, они с похвалой отозвались о литературных достоинствах работы. На орфографию трактата, видимо, не обратили внимания. Айрленд просто удваивал некоторые согласные и прибавлял окончание «е», например: «wee», «didde», «Prettye», «fromme», «us-se», «butte».

Старому Айрленду казалось невероятным, что он вдруг стал обладателем таких богатств. Уильям сказал отцу, что им следует благодарить актера Монтегю Толбета (он был посвящен в аферу Уильяма). 10 ноября 1795 года после появления «Исповедания веры», Айрленд опубликовал следующее объяснение: «Я находился в конторе, когда ко мне зашел Толбет и показал деловую бумагу, подписанную Шекспиром. Я был весьма изумлен и заметил, что отец мой очень обрадуется, если сможет взглянуть на сей документ. Толбет сказал, что даст мне такую возможность. По прошествии двух дней документ был мне вручен. Я стал допытываться, где он был найден. Через два-три дня Толбет представил меня некоему господину. Будучи со мной в комнате, он, однако, не спешил принять участие в поисках. Я обнаружил второй документ, третий и две-три небрежные записи. Мы наткнулись также на документ, подтверждающий право этого человека на земельную собственность, о коем он до того и не ведал. Последствием сей находки явилось то, что он позволил нам забрать любые документы, включая даже клочки бумаги, если те имели отношение к Шекспиру. Немногое, однако, удалось найти в его городском доме сверх того, что было упомянуто выше, остальное же отыскалось в деревне, куда много лет назад бумаги были вывезены из Лондона».

Узнав о страсти Айрленда-младшего к старинным документам, незнакомец буквально разорил для него свой семейный архив. Передавая материалы, джентльмен действовал абсолютно бескорыстно, поставив лишь одно условие: его имя не должно нигде фигурировать. Единственное, что он разрешил, – упоминать инициалы – М. X. Сэмюэл Айрленд предположил, что мистер М. X. – потомок Джона Хеминга, которому Шекспир завещал свою обстановку и рукописи.

Айрленд принялся штамповать одну подделку за другой – от любовных писем Шекспира к Анне Хэтеуэй до писем к его друзьям-актерам. Очередной невероятной находкой было письмо Елизаветы I Шекспиру. Он сфабриковал несколько театральных контрактов, расписку Шекспира на пятьдесят фунтов графу Лестеру. Сэмюэл Айрленд не верил своему счастью. Когда же из одного письма выпал локон Шекспира, старик едва не лишился чувств.

Между тем молодого Айрленда предупредили, что наследники Шекспира могут заявить о своих правах на эти находки. В ответ Айрленд состряпал документ, по которому Шекспир завещал все свои рукописи и письма некоему «Мистеру Уильяму Генри Айрленду»,

который-де спас тонувшего поэта. И эту смехотворную историю проглотили, хотя прекрасно знали, что все рукописи Шекспир завещал Джону Хемингу!

Вскоре не только Лондон, но и вся Англия заговорила о чудесных открытиях Айрлендов. Знатоки заявляли о том, что неизвестные автографы Шекспира – находка века, во многом восполняющая скудные сведения о драматурге. Шестнадцать писателей и ученых подписались под свидетельством подлинности автографов. Слух о необыкновенной находке достиг королевского дворца. Отец и сын Айрленды были приглашены на аудиенцию с членами королевской семьи, где продемонстрировали свои богатства.

Не оставил без внимания Уильям Айрленд и пьесы Шекспира. Он подделал рукопись «Короля Лира» и внес туда ряд изменений, полагая, что улучшил подлинные строки. Затем изготовил несколько страниц «Гамлета», однако скоро убедился, что ему не под силу переписать гениальную пьесу, сохранив стиль автора. Положив в основу пьесы холлиншедские хроники, которыми в свое время пользовался Шекспир, Айрленд приступил к сочинению пьесы «Вортигерн и Ровена» – о валлийском короле-воителе. Не закончив произведение, Уильям намекнул о ее существовании отцу, и тот потребовал показать ему находку. Уильяму пришлось дописывать пьесу в спешке, что не могло не сказаться на качестве произведения.

Когда к рукописи «Вортигерна и Ровены» был открыт доступ на Норфолк-стрит, Сэмюэл Айрленд пригласил всех и вся, но прежде попросил доктора Парра, поэта-лауреата Пая и Д. Босуэлла негласно изучить находки и подписать документ, подтверждавший их подлинность. Взяв рукопись в руки, Босуэлл едва не лишился чувств, и даже преклонил колени и почтительно поцеловал реликвию.

Директора театров, взбудораженные появлением «Вортигерна», принялись охотиться за пьесой, сражаясь за честь и удовольствие поставить ее на сцене. Удача сопутствовала Шеридану, искренне поверившему, что это одна из ранних пьес Шекспира.

Айрленд продолжал писать: вслед за «Вортигерном» появился «Генрих II» и часть пьесы «Вильгельм Завоеватель». Более того, Уильям задумал целую серию пьес, охватывающих историю Англии с норманнского завоевания вплоть до правления Елизаветы I.

Сэмюэл Айрленд пожелал сам взяться за публикацию рукописей, ибо не сомневался в их подлинности. Томик появился в 1795 году и был озаглавлен «Некоторые рукописи и деловые бумаги за подписью и печатью Уильяма Шекспира…» В него вошли факсимиле почти всех подделок Айрленда кроме «Вортигерна» и «Генриха II».

Однако среди общего хора похвал и восторгов раздавались и критические голоса. В газете «Монинг геральд» вышла язвительная статья о «пожирателях чепухи», а Босуэлл, ранее уверовавший в подлинность документов, теперь засомневался и предоставил страницы своей газеты «Орэкл» в распоряжение скептиков.

Видный шекспировед Эдмунд Мэлоун заявил, что они имеют дело с грандиозной литературной мистификацией. Он изложил свои выводы в книге «Изыскания о подлинности некоторых рукописей, приписываемых Шекспиру». Перед премьерой «Вортигерна» Мэлоун выпустил памфлет, добиваясь отмены спектакля.

Представление пьесы стало крушением мечты Сэмюэла Айрленда о славе. У всех на устах был один вопрос: «Кто же написал “Вортигерна” да и все прочие вещи?» Подозрение пало на старика Айрленда, ведь он долгие годы изучал творчество Шекспира, а у его девятнадцатилетнего сына не хватило бы знаний и способностей провернуть подобную аферу.

Сэмюэл Айрленд потребовал от сына объяснений и сведений о том, где прячется таинственный мистер М.X. Но все эти попытки оказывались бесплодными. Уильям стоял перед выбором: либо честно во всем признаться, либо бежать куда глаза глядят. 5 июня 1796 года он покинул отцовский дом на Норфолк-стрит.