100 великих афер
Шрифт:
Лотар и его помощник Беригард Дитрих-Дершау осторожно, чтобы не повредить старых росписей, стали расчищать стены нефа, продольного помещения церкви. Реставраторы постепенно смывали побелку, обнажая нижние, древние слои. И здесь их ждало страшное разочарование: многие фигуры святых, украшавших некогда стены, столбы и своды церкви, погибли совсем или же сохранились в таком виде, что не подлежали реставрации. Еще хуже обстояло дело в хоре, в алтарной части церкви. Внизу время пощадило едва ли три процента старых фресок. Ну а верхнюю часть хора решили даже не расчищать.
Но Дитрих Фей не собирался бросать выгодный заказ – в перспективе маячила обеспеченная
Реставрационные работы проходили в обстановке повышенной секретности. Вход в церковь был воспрещен всем кроме главного контролера Фендриха и еще нескольких «наблюдателей» от правительственных и церковных инстанций. Впрочем чиновники не слишком докучали художникам, предоставив им полную свободу действий.
Фей приносил образцы средневековой живописи, а Мальскат с помощником трудился от зари до зари. Каждый святой расценивался в сто марок, а если очень постараться, то в день можно было сделать две-три фигуры. Из-под кисти художников возникали «свободные композиции», сочетавшие в себе остатки фресок церкви с элементами романской и готической живописи разных народов. На стенах алтарной части он заново написал фигуры Марии с благословляющим младенцем Христом на руках и святых по сторонам.
2 сентября 1951 года Любек широко отметил семисотлетие замечательного памятника немецкого зодчества – церкви Св. Марии. На юбилейные торжества съехались знаменитые ученые и высокопоставленные лица со всей Германии.
Первые посетители не смогли сдержать восторга, когда увидели внутреннее убранство церкви. Ее интерьер сверкал яркими, чистыми красками фресок XIII века. Со стен обновленной церкви смотрели одухотворенные лики святых, а в апсиде благословлял прихожан младенец Христос на руках своей девственной матери.
Церемония открытия памятника архитектуры удалась на славу. Руководители Любекского церковного управления принимали поздравления. Искусствоведы готовили статьи, книги, и даже диссертации, посвященные росписям церкви Св. Марии. Когда канцлеру Аденауэру доложили об открытии собора, он сказал, что сложнейшую и прекраснейшую работу реставраторов будут изучать историки искусства. И действительно, фресками заинтересовались многие специалисты. Известный шведский реставратор доктор Бательсон назвал фрески уникальным произведением искусства. Федеральное ведомство связи выпустило большим тиражом две почтовые марки с изображением нескольких фигур фресок с особой доплатой к номинальной стоимости для погашения хотя бы части расходов на реставрацию церкви.
Героем дня был «спаситель национального сокровища» Дитрих Фей. Журналисты не давали ему прохода, требуя все новых интервью и устраивая бесконечные пресс-конференций. За особые заслуги перед церковью и немецкой культурой Фей был удостоен почетного диплома и премии в размере 180 тысяч марок. Не остался, по-видимому, обделенным и господин Бруно Фендрих.
И лишь Лотар Мальскат, фактически своей кистью создавший это великолепие, оставался в тени. Самолюбие художника было задето. Лотар пришел к старшему церковному советнику доктору Гебелю и рассказал, кто настоящий автор изумительных фресок. Назревал грандиозный скандал: «чудо святой Марии» грозило обернуться величайшей аферой искусства XX века.
Газеты с готовностью подхватили сенсацию. Художник
Для разрешения спора любекский суд назначил авторитетную экспертную комиссию искусствоведов и реставраторов во главе с крупным специалистом доктором Грундманом.
В октябре 1952 года комиссия пришла к выводу, что «саморазоблачение Лотара Мальската соответствует действительности по всем пунктам». Попутно были обследованы росписи капеллы госпиталя Св. Духа и церкви Св. Екатерины в Любеке, «отреставрированные» Феем и Мальскатом таким же методом.
Расчистив кусок стены в верхней части хора церкви Св. Марии, реставраторы обнаружили под сравнительно новой штукатуркой первичный слой, до которого Фей и Мальскат даже не добрались. Фигуры, написанные Мальскатом, оказались на поверку плодом фантазии реставратора. Научная экспертиза установила также, что его фрески – это искусная компиляция, в которой элементы романского стиля XIII века сочетаются с подражаниями стилям других эпох.
Не менее убедительно прозвучали выводы химической экспертизы. Контур фигур сделан определенного состава черной краской, изобретенной совсем недавно. Столь же современными оказались и другие краски, которыми написано большинство фигур. Средневековые мастера писали на известковом казеине и пользовались особыми пигментами.
Итак, обстоятельства дела прояснились. Теперь слово принадлежало судебным инстанциям. Однако следствие затягивалось, и совершенно очевидные улики оспаривались. Кое-кто из фактических соучастников аферы из Любекского церковного управления и иных правительственных, городских и церковных учреждений пытался предотвратить судебное разбирательство. Адвокатам удалось отсрочить суд почти на два года, но он все же состоялся.
В августе 1954 года начался знаменитый процесс, приподнявший завесу над одной из самых грязных страниц художественной жизни современной Европы. На скамье подсудимых бывшие компаньоны – Дитрих Фей и Лотар Мальскат. За столом экспертов – крупнейшие ученые и реставраторы. Свидетели защиты, свидетели обвинения… Места для корреспондентов газет, радио, телевидения заполнены до предела.
Почти полгода длился судебный процесс. Приговор был оглашен только в январе 1955 года. Дитрих Фей получил 20 месяцев тюрьмы, а художник Лотар Мальскат – 18 месяцев.
Афера «ХАМАК» Германа Майнке
Портного звали Герман Майнке. Он жил в Восточной Германии и ничем особым не выделялся. Жил как все. Но в один прекрасный вечер он пересек границу в Берлине и отправился искать приключений и богатства в ФРГ.
В голове Майнке созрел хитроумный план. Сегодня уже никто не может точно сказать, как о «гениальном перебежчике» стало известно в Бонне, но Германа Майнке и его подругу доставили на шикарном «мерседесе» в резиденцию министра экономики Людвига Эрхарда. Министр заинтересовался смелым проектом доктора-инженера Майнке – производством алмазов искусственным путем. После короткой беседы Эрхард сказал гостю: «В нашей лаборатории вы изготовите небольшую партию. Алмазы исследуют специалисты и сделают авторитетное заключение. Если эксперимент окажется успешным, можно будет вести речь о промышленном производстве алмазов».