100 великих кумиров XX века

Мусский Игорь Анатольевич

Хемингуэй не мог не писать, а ему всё время мешали. Роберту Мэннингу, который приехал к нему от журнала «Тайм», Хемингуэй сказал: «Конечно, я горжусь тем, что мне дали премию, но мне в это время очень хорошо писалось, и мне не нужна премия, если из-за неё я не смогу писать свою книгу». Хотчнеру он жаловался по телефону, что репортёры и фотокорреспонденты вламываются в его дом, даже если им не разрешают. Один журналист из Швеции мучил его в течение шести с лишним часов, другой — фотограф — хвалился в баре «Флоридита», что сделал четыреста двадцать пять снимков в доме писателя.

Хемингуэй был почти в отчаянии, он объяснял, что напряжённо работает и что это

равносильно убийству — мешать писателю, когда он работает. Это всё равно, говорил он, как врываться к мужчине, когда он лежит в постели с любимой женщиной. «На Кубе, — рассказывала жена писателя Мэри, — с ним приходило повидаться много людей, иногда слишком много, и все в одно и то же время, и тогда он жаловался, что ему мешают работать. Бывало, что он жаловался, что приходится встречаться с разными идиотами. Но чаще он бывал рад гостям. Ведь он был очень общительным. Он любил, чтобы вокруг вертелись люди. Часто он собирал своих друзей и вёл их с собой в бар „Флоридиту“, где любил посидеть с ними за стаканом вина и от души посмеяться. Он даже не сердился на них, когда ему задавали стереотипный вопрос: „Какая из написанных вами книг вам больше всего нравится?“ В таком случае он неизменно отвечал: „„На западном фронте без перемен“ Ремарка“».

В последние годы жизни Хемингуэя преследовали болезни и травмы, у него обнаружились признаки депрессии. В ноябре 1960 года писатель вместе с женой переехал в городок Кетчум на западе США.

Утром 2 июля 1961 года Хемингуэй встал, как всегда, рано. Мэри ещё спала. Он прошёл в комнату, где хранились ружья, взял одно из них, вложил два патрона в оба ствола, вставил дула в рот и нажал оба курка. Он не оставил никакой записки.

Похоронили Хемингуэя на кетчумском кладбище рядом с могилой его старого друга Тейлора Уильямса.

Эхо выстрела болью отозвалось в сердцах миллионов. Портрет обросшего седой щетиной человека за штурвалом катера «Пилар» обошёл весь мир. Журналист Норберто Фуэнтес провёл опрос: «Если бы вы могли вернуть к жизни одного из американских писателей, на кого бы пал ваш выбор»? Писатель Нельсон Олгрен выразил мнение многих: «Для меня это был бы Хемингуэй. Безусловно, Хемингуэй».

Леонид Утёсов

Леонид Утёсов… Живая легенда эстрады. Добрый, сердечный человек. Он был для сотен тысяч зрителей, для миллионов радиослушателей — родным. Утёсова любили все, даже те, кто совсем не знал его лично — такое неотразимое обаяние исходило от этого человека. Стоило Утёсову появиться где-нибудь, как его тут же окружала толпа. Рассказы, шутки, анекдоты сменяли друг друга. О нём всегда ходили легенды — уж очень знаменит был Утёсов в народе.

Во время дрейфа первой советской станции «Северный полюс», возглавляемой Папаниным, участники экспедиции попросили, чтобы для них по радио выступил Утёсов. «Песня старого извозчика» служила радиомаяком для одного из авиационных полков. Первый космонавт планеты Юрий Гагарин ждал своего взлёта под пение Утёсова.

Леонид Осипович говорило прекрасной тайне эстрады: «В тот миг, когда я стою за кулисами и готовлюсь переступить заветную черту, отделяющую меня от зрителя, волнение подкатывает к самому горлу. Мучительное мгновение! Но вот шаг сделан — я вижу глаза людей, я ощущаю их доброжелательство, их ожидание — и, Боже, как мне сразу делается хорошо, я словно выздоравливаю после тяжёлой болезни, силы удесятеряются, хочется жить, петь, отдавать себя людям».

Ценили Утёсова не только слушатели, но и коллеги. В одном из телевизионных интервью Георга

Отса спросили, кто из певцов больше всего произвёл на него впечатление. Он назвал три имени: Карузо, Шаляпин, Утёсов.

«Человеком-легендой» называет великого артиста биограф Л. Булгак: «Вероятно, кроме таланта певца надо обладать ещё чем-то, какой-то колдовской властью над людьми — её часто называют обаянием, чтобы десятилетиями приковывать к себе внимание. И такая власть у Утёсова была. Надо обладать мастерством, и Леонид Утёсов профессионально знал, как ладить песню и свой выход к зрителям, как заставить с огни людей жить в унисон… Утёсов стал больше, чем просто эстрадный певец, — он стал частью жизни нескольких поколений».

Утёсов — псевдоним, позже ставший фамилией артиста Леонид родился 9 (21) марта 1895 года в Одессе. Его отец Осип Вайсбейн жил с порта — коммерцией. Семья семь человек. Лёдя (так звали его друзья) играл на скрипке, трубе, балалайке-пикколо. В хоре он солировал. Занимался в драмкружке. Выступал в передвижном цирке с гимнастическим номером на трапеции. Затем работал в различных театрах, снимался в кино.

В 1922 году судьба занесла Утёсова в Петроград, в театр оперетты «Палас». На одной из афиш того времени утверждалось, что Леонид Утёсов предстанет во всех мыслимых театральных жанрах: как певец — эстрадный, опереточный, камерный; как танцор — балетный и эксцентрический; как дирижёр — оркестровый и хоровой; как скрипач и как гитарист, как рассказчик и куплетист, как клоун, жонглёр и акробат, словом, «от трапеции до трагедии», в образе Менелая и в образе Раскольникова.

В марте 1929 года состоялось первое выступление Театрализированного джаза (теа-джаза). Утёсов стал его художественным руководителем, дирижёром, солистом и конферансье. Первая программа так и называлась «Теа-джаз». Утёсов и его оркестр поразили публику новизной, выдумкой, а главное — задушевностью и юмором, которые отличали в первую очередь солиста. Большим успехом пользовалась следующая программа коллектива — «Музыкальный магазин».

Всенародным любимцем Утёсов стал после выхода на экран комедии «Весёлые ребята», буквально ошеломившей публику — радостью, весельем, задором, великолепными песнями. Утёсов сразу очутился в числе самых популярных актёров кино. Многие женщины были в него просто влюблены. Его обаянию невозможно было противостоять.

Вместе с Утёсовым прославился и «Теа-джаз», без музыкантов которого фильм «Весёлые ребята» не снискал бы такого оглушительного успеха. Песни из фильма «Марш весёлых ребят», «Сердце, тебе не хочется покоя» пела вся страна.

Летом 1937 года в Кремле был организован торжественный приём в честь лётчиков Чкалова, Байдукова и Белякова, совершивших беспосадочный перелёт из Москвы в канадский Ванкувер. Лётчики очень хотели услышать Утёсова и его джаз.

В Грановитой палате соорудили эстраду. Слева находился длинный стол, по одну сторону которого разместилось правительство во главе со Сталиным. А остальное пространство занимали столики на четверых, где сидели герои-лётчики и все, кто имел отношение к их полёту.

«Я спел одну песню, другую, — вспоминал Утёсов. — Потом лирическую — „Склонились низко ивы“. Это американская мелодия — я на пластинках её записывал…

Пою и краем глаза вижу: Сталин смахивает слезу. Я кончил петь — аплодисменты. Сталин встаёт и аплодирует стоя. Аплодирует до тех пор, пока я не начинаю снова — „Склонились низко ивы“. И опять вижу: слёзы текут по его щекам. И снова то же самое — аплодирует стоя. И снова „бис“ — в третий раз. Такое у меня редко случалось».