100 великих курьезов истории
Шрифт:
Животных и птиц судили в Средние века с завидным постоянством. Однако далеко не всегда заносили в хроники сведения о курьезных процессах. Впрочем, подобные процессы тогда совершенно не считали чем-то курьезным. Поэтому многое просто ускользнуло от внимания исследователей.
Зато прекрасно известно, что в 1474 году магистрат славного города Базеля приговорил к казни путем сожжения, дабы изгнать дьявола, виновного петуха! Пернатый обвинялся в том, что снес яйцо! Небывалый случай. Как только он мог осмелиться?
– В птицу вселился демон, посланный Люцифером, – глубокомысленно констатировал епископ Карл
Петуха сожгли. Пепел развеяли по ветру. Писцы аккуратно занесли все подробности процесса в городские хроники, благодаря чему мы теперь знаем об этом курьезе.
В 1554 году в «законодательнице» мод Франции, уже тогда считавшей себя «просвещенной» державой, состоялся другой весьма любопытный курьезный процесс. Подобно тому как в XII в. землевладельцы предъявляли иск мышам, портившим их зерно, в Королевский суд обратились церковные власти и хозяева земельных угодий с жалобой на пиявок.
– Они мешают нормально ловить рыбу и, как мы подозреваем, сосут из рыб кровь, – писали жалобщики. – Между тем рыба в прудах и реках нужна людям, поскольку без нее нельзя соблюдать посты.
– Все правильно, – вздохнул главный судья Морис Карно. – Но как разрешить это каверзное дело к всеобщему удовольствию? Вряд ли пиявки примут во внимании решение Королевского суда.
– Ваша честь, как всегда, вы удивительно правы, – льстиво заметил один из младших судей. – Если мне будет позволено, я осмелюсь высказать свое мнение по этому вопросу.
– Говорите, Роже, – милостиво кивнул ему главный судья.
– На мой взгляд, лучший способ разрешить неразрешимый конфликт – это затягивание вынесения решения.
– Да, но какие у нас к этому основания? – скорчил кислую мину Карно. – Все настолько очевидно.
– Как мы можем быть в этом уверены, мэтр Морис, если нам до сего времени не представили своего доклада по данному вопросу господа ученые.
Главный судья посмотрел на Роже с благосклонным интересом: похоже, этот молодой, но уже подающий большие надежды крючкотвор заслуживает продвижения по службе. Не век же ему сидеть в младших судьях? Название громкое, а по сути – канцелярист. Голова у малого варит, и он окажется полезен.
– Создадим специальную комиссию, – с видом мыслителя изрек мэтр Карно. – Пусть ученые мужи изучат пиявок, состояние водоемов и причиненный жалобщикам убыток. Мы ознакомимся с докладом и тогда решим, что делать.
– Дать ученым определенный срок? – уточнил секретарь, записавший решение главного судьи.
– Какие могут быть сроки при изучении столь важного вопроса? – От возмущения подобной неграмотностью и неуважительным отношением к науке мэтр Морис даже задохнулся.
Тогда уже существовали университеты и даже академии, многие ученые были настоящими энциклопедистами, поэтому подобрать нужное количество членов комиссии не составило особого труда. Король охотно подписал указ о проведении исследований, поскольку хитрый мэтр Морис Карно особо оговорил, что ученые работают за счет университета или за свой собственный.
– Раз от казны ничего не нужно, пусть изучают, сколько влезет, –
Университет не желал раскошелиться и ехать в провинцию изучать грязные пруды и ловить в них пиявок за собственные деньги, прижимистые французские мужи не спешили. Мэтр Карно тихо радовался, однако подкралась новая беда – потерпевшие обратились с жалобой к самому королю!
Теперь они жаловались не только на пиявок, но и на Королевский суд, донельзя затянувший их дело. Среди жалобщиков оказались очень богатые и родовитые дворяне, а также крупные монастыри. Монарх не мог оставить их жалобу без внимания и выказал свое неудовольствие главному судье королевского суда.
– Пора покончить с этим кляузным делом, – брезгливо оттопырив губу, сказал король. – Таково мое желание, мэтр Карно.
– Мы все ваши покорные слуги, сир, – низко поклонился Морис.
Вскоре в присутствии всех графов, баронов, аббатов и других жалобщиков в Королевском суде состоялось очередное слушание дела о пиявках. От имени ученой комиссии Сорбонны речь держал Батист Дюмурье – высокий худой человек в темной одежде. Он долго расписывал сложность научной работы, проведенной комиссией, и, наверное, мог бы говорить еще час или два, если бы мэтр Карно не прервал словесный поток:
– Давайте сразу перейдем к выводам, мсье Дюмурье. Мы внимательно слушаем вас.
– Несомненно, они вредны, ваша честь, – заикаясь, промямлил профессор. – Я имею в виду пиявок в прудах и других водоемах.
– Этого вполне достаточно, – приосанился мэтр Карно, заранее обсудивший с хитроумным Роже, как выйти из пикового положения. – Суд постановляет предать пиявок церковному проклятию!
Оспаривать и опротестовывать приговор никто не стал.
Случались и еще более любопытные курьезные процессы. Так, во времена правления знаменитого короля Генриха IV в Париже отдали под суд, кого бы вы думали?
Нет, не птицу, не насекомое, не животное, а растение. Уголовному преследованию подвергли дыню! Наверное, многие с удивлением зададут вопрос: «Неужели в то время люди были еще столь глупы?»
Однако не стоит торопиться с выводами. Лучше узнаем, как все случилось. В принципе, довольно банально – король из Наварры откушал дыни и занемог животом. Осмотревший его врач в тот же день обратился с жалобой на дыню к главному королевскому судье.
– Сей плод причинил боли в животе Его Величеству!
– Королевский суд принимает жалобу к рассмотрению, – заявил судья.
Заседание суда состоялось незамедлительно. Вскоре на площади огласили приговор:
– Дыня оскорбила нашего короля и посягнула на его священное здоровье. Посему она приговорена к проклятию и вечному позору.
В тот век бесконечных дворцовых интриг, борьбы за трон, искусных отравителей и спрятанных под плащами кинжалов король Генрих Наваррский, ставший королем Франции, несомненно, служил мишенью для многих заговорщиков. Монарха пытались отравить, но яд не подействовал, а только вызвал резкие боли в животе Его Величества. Испугавшись, что начнется следствие с пристрастием – ведь тогда пытка являлась обычной прелюдией к плахе, – заговорщики-царедворцы с лихорадочной поспешностью стали искать выход из создавшегося положения.