100 великих литературных героев
Шрифт:
О чем идет речь? О вечной трагедии человечества – о неизбежном вырождении элиты общества путем подмены ее наиболее подлыми представителями низов. Лакею наплевать на понятия долга, чести, совести, ответственности; он желает знать только привилегии и наживу и будет целеустремленно идти к ним любыми, пусть даже самыми гнусными, путями, чтобы затем, припав к вожделенному корыту, уже никогда не оторваться от него, деформируя под себя и общественное сознание, и принципы общественного бытия.
В 1715 г. умер король Людовик XIV, взошел на престол Людовик XV, и были опубликованы первые два тома главного романа жизни Лесажа. В мир явился Жиль Блаз.
«Смертью Людовика XIV кончился XVII в. Появление Жиль Блаза знаменовало начало новой исторической эры – того стремительного и грозного XVIII столетия, которое прославили великие бунтари Вольтер, Дидро, Руссо, Бомарше, которое завершилось очистительной бурей революции. Дело, начатое
Роман «Похождения Жиль Блаза из Сантильяны» Лесаж писал около двадцати лет. Первые два тома были опубликованы в 1715 г.; через девять лет, в 1724 г., писатель издал заключительный, как он полагал, третий том; через одиннадцать лет по настоянию издателя автор написал уже действительно последний, четвертый том романа.
151
Писатели Франции: статья Е. Эткинда «А.Р. Лесаж». М., 1964.
Это произведение относится к жанру «плутовского романа», который возник в Испании: в 1553 г. там вышел в свет роман Диего Мендозы «Жизнь Лазарильо из Тормес, его удачи и неудачи». Роман имел грандиозный успех во всей Европе и вызвал многочисленные подражания.
Лесаж переводил и такие произведения. Существует даже версия, будто «Жиль Блаз» – роман неизвестного испанского автора, а Лесаж является всего лишь переводчиком его на французский язык. Только работал писатель над «переводом чужой книги» почему-то целых двадцать лет, и в романе преимущественно отражена современная Лесажу жизнь Франции первой половины XVIII в.
– Мне суждено быть игрушкой фортуны! [152] – сказал как-то о себе главный герой этой поучительной и забавной истории.
И в самом деле – весь роман состоит из бесконечной цепи приключений-авантюр, выпадающих на долю обаятельного плутишки, который, не имея ни состояния, ни громкого имени, вынужден, чтобы выжить в мире лжи и насилия, пускаться в сомнительные предприятия, прикидываться, льстить и хитрить… В многие истории Блаз оказывается втянутым жизненными обстоятельствами, помимо своей воли.
152
Лесаж А.Р. Похождения Жиль Блаза из Сантильяны. М.: Правда. 1990.
Но главное в Жиль Блазе то, что во всех самых невероятных авантюрах он ни разу не потерял нравственные ориентиры, впитанные им вместе с молоком матери. Даже в самой крайней ситуации, когда герой стал секретарем всесильного первого министра Испании герцога Лермы, получил доступ к тайнам мадридского королевского двора и превратился в жадного, злобного, вороватого прощелыгу, автор вверг его в тюрьму, где Жиль осознал всю бездну порока, на краю которой он оказался, раскаялся и нашел путь к спасению.
Именно так намеревался Лесаж закончить свой роман. Однако по требованию издателя был написан четвертый том, в конце которого вечный бродяга и искатель счастья Жиль Блаз обрел покой в обществе очаровательной супруги и любимых деток.
Добродетель оказалась вознагражденной сполна, а Жиль Блаз с тех пор стал символом духовной устойчивости в бурном море житейских надежд и страстей.
Манон Леско
153
Цветаева
Это стихотворение Марина Ивановна Цветаева написала в новогоднюю ночь на 1918 г. Согласитесь, знаменательная дата, открывшая первый год новой эпохи в истории человеческой цивилизации, год начала Гражданской войны в революционной России…
Убежденный материалист скажет: – Заурядное совпадение, каковых в жизни бывает множество.
Человек, знающий историю и литературу, только разведет руками: – Таких совпадений не бывает! Это мистика чистой воды!
И в самом деле, остро чувствовавшая свое время, нервная Марина Цветаева словно была избрана свыше, чтобы в роковую ночь объяснить потомкам, за что ниспослана Божья кара на Серебряный век российской культуры (да и на всю российскую интеллигенцию начала XX столетия в целом), что не на голгофу, как сегодня пытаются нам внушить, а на иудину осину пролег его путь, сколь ни милы, умны, добры и гениальны были его творцы, каждый сам по себе в отдельности. И если сами они нередко называли себя черными и смутными, то в стихотворении Цветаевой четко обозначилась главная вина их: «Долг и честь, Кавалер, – условность». Конечно, не «долг и честь» здесь являются определяющими, но создание в обществе атмосферы размытости, нигилистическое возведение в закон условности главенствующих нравственных понятий, являющихся фундаментом существования общества, отрицание их незыблемости во славу личного «хочу» и «не верю» – вот тот грех, за который поплатились российские творцы и мыслители в начале прошлого века, за это будут платить их потомки и в недалеком будущем.
Вряд ли открою секрет, если скажу, что Серебряный век жил, пребывая в очаровании миром Манон Леско – одной из самых знаковых литературных героинь в истории человечества, если не самой знаковой. Не будет преувеличением сказать, что именно от «Манон Леско» берет начало вся современная европейская и американская художественная литература с ее размытостью нравственных понятий под предлогом создания жизненных образов – ведь в жизни нет одной краски, она пестра, многоцветна, и черное одновременно является белым, хотя все, впрочем, серенькое. Именно с Манон Леско начинается интеллектуальное оправдание зла демагогическим словом и мыслью. Героиня – распутная воровка и обманщица – нашла оправдание у читателей (и особенно у творческой интеллигенции) в своей молодости, телесной красоте, страсти влюбленного в нее юноши и еще большей развращенности избранного ею окружения. Любая другая женщина, не такая красивая и не такая прельстительная, да еще, не приведи Бог, не из аристократок, была бы объявлена читателями чудовищем за куда менее отвратительные дела и делишки, чем те, что творила красотка Манон, и была бы предана позорному суду и тяжкой каре. Но юной дворяночке, не из нужды, но ради удовольствия жить весело и богато, за красоту ее и лживую неискушенность прощено все – и распутство, и подлейшее из коварств, и неоднократное предательство доверчивого любимого.
А ведь повесть о Манон стала только началом! К нашему времени ловкая мысль и талантливое перо уже оправдали многое из того, что ранее считалось злом и пороком – оправданы Иуда, вампиры, убийцы-маньяки и даже сатана (булгаковский Воланд) включительно. [154]
В литературоведении принято говорить о Манон Леско как об итоговой героине, появление которой было обусловлено «многими веками рефлексии над проблемой женской природы и женского начала, выразившей себя в мифологических образах богинь любви, легендарных героинь, а затем и в персонажах драм, новелл, романов». [155]
154
Особенно ярко это проявилось в мировом кинематографе, переполненном милыми воришками, добродушными аферистами, проститутками и грабителями, несчастными похитителями детей и убийцами по необходимости.
155
Энциклопедия литературных героев. Статья: Манон Леско. М.: Аграф, 1997.
Однако и героиня, и сама повесть несут гораздо более значимую, духовную нагрузку. Творчество двух гениальных французов – аббата Прево и Вольтера, а точнее – повесть «Манон Леско», с одной стороны, и философские повести «Кандид», «Простодушный» и «Задиг», с другой стороны, – оказались двумя лезвиями тех ножниц, которые навечно обрезали нить, связывавшую западноевропейскую культуру с горними высотами, и направили ее по сугубо земной, погруженной в плотские страсти бытия дороге. Образно говоря, она стала культурой тела.