100 великих литературных героев
Шрифт:
Итак, вольная жизнь де Сада протекала в эпоху маркиз, о которой мы уже говорили в статье «Манон Леско», он сам был верным сыном этой эпохи, воплощая собой ее истинную суть. Если исходить из подтвержденной практикой шпенглеровской морфологии всемирной истории, [168] где цивилизация рассматривается как этап умирания культуры (всякой из множества, а не только шпенглеровской девятки), то эпоху маркиз можно определить как ее заключительный период, время предсмертной агонии цивилизации, когда оголяются и бурно расцветают все гнилостные процессы в жизни общества и остановить их уже нет никакой возможности, ибо такое общество обречено на гибель. Именно в это страшное время в массах происходит стихийное накопление нравственной ненависти, которая обусловлена не столько экономическими причинами, как постулирует марксизм, сколько бесконечным зрелищем беззаконий, разгульной жизни и
168
Подробнее об этом см. в статье «Кола Брюньон» настоящей книги.
Кратко выглядит это так. В человеческом обществе есть только два неуничтожимых сословия: сословие властителей и сословие рабов. В романе «120 дней Содома» перед читателем предстают четыре изверга-властителя, каждый из которых олицетворяет ветвь государственной власти: герцог Бланжи – так называемая аристократическая и финансовая элита; его брат Епископ – церковная, духовная власть на земле; председатель Кюрваль – судебная власть; Дюрсе – высшая чиновная власть. Все они невероятно разбогатели на воровстве государственных налогов. Король – верховная власть – благоволит к ним как к своим доверенным людям, ибо держится на престоле только благодаря их сплоченной поддержке, и всячески поощряет властителей гигантскими субсидиями все из тех же налогов. Все четыре ветви власти связаны семейными узами, они переженились на дочерях друг друга и в усиление этой взаимозависимости повязали себя инцестом – как следствие, круговая порука правящей верхушки нерушима и любое преступление против рабов будет прощено и покрыто в междусобойчике.
Природа, по утверждению де Сада, договаривается с богатством и дарует ему все существующие формы разврата. Это и есть десадовский закон Договора между деньгами и алчущей наслаждений плотью, определяющий неизбежную гибель и опорочивание людьми любых попыток установления социальной справедливости.
Согласно де Саду, все властители «порочны в добродетели» и «добродетельны в пороке». Пресытившись богатствами, четверо друзей-родственников начинают предаваться разврату, насилуя и истязая бессчетное число людей. Сегодня их жертвы нередко трактуют как человеческие души, а пытки – как развращение душ. Истязанию подлежат все возрасты – от зародышей в чревах матерей до покойников, но предпочтение отдается молодым и невинным; в ход идут представители и женского, и мужского пола, всех социальных слоев – от высокородных особ до самого дрянного отребья столичного дна. Все жертвы покорны и исполнительны – кто в надежде подзаработать, кто из страха, большинство в силу врожденного животного смирения или потому, что испытывают наслаждение от собственных мук и унижения (в подкрепление термина садизм фон Крафт-Эбинг одновременно ввел в научный оборот термин мазохизм – от имени австрийского писателя Леопольда фон Захер-Мазоха, в романе которого «Венера в мехах» особо ярко проявилась такая сексуальная патология). Огромные средства четверка тратит на поставщиков жертв и на стражников, которые не упускают возможности получать свою долю удовольствий от разврата и истязаний рабов.
Оргии проходят в сопровождении живописных рассказов нанятых для услаждения слуха четырех опытных проституток, которые либо возбуждают страсти, либо пытаются оправдать истязания и разврат и представить их высшей добродетелью. В проститутках без труда можно узнать аллегории тех сфер, где чаще всего приложим труд в России – творческой интеллигенции, а в западном мире – интеллектуальной элиты: мадам Шамвиль – художественная литература, мадам Дюкло – история, мамаша ла Мартен с дряблой задницей – изобразительное искусство и мадам ла Дегранж – музыка. Все вместе они есть олицетворение более значительного явления – элиты действа: для времен де Сада – театра, в наши дни к нему добавились кинематограф и всевозможные СМИ.
Особо подчеркнем, что великий Пьер Паоло Пазолини, снявший в 1974 г. неудачную экранизацию романа – фильм «Сало, или 120 дней Содома», не только чутко уловил, что современная мировая цивилизация уже вступила в эпоху маркиз, но и сумел вычленить ее необычную особенность: властители и их обслуга в фильме то и дело предстают перед своими жертвами в роли беснующихся клоунов.
Глумясь над жертвами, насильники ведут философические беседы: о справедливости и несправедливости, о праве и бесправии, о долге и чести, о нравственности и безнравственности, о зле и Добре – и все эти понятия для рабов и
Роман заканчивается тем, что, умучив очередную партию рабов, которых они истязали в течение 120 дней, уверенные в своей безнаказанности и во вседозволенности властители отправляются заниматься обыденными делами до очередной оргии. Иначе и быть не могло – в эпоху маркиз назначенные властителями устои кажутся вечными и незыблемыми, а права их всесторонне закреплены и охраняемы сочиненными ими же законами, Королем и его войском (которое подвергается насилию наравне с прочими рабами).
Де Сад, даже вопя в окно Бастилии, и представить себе не мог, что скоро мир маркиз и клоунов рухнет в одночасье, и всех этих аристократов с их королем и благочестивой королевой, епископами, юристами, чиновниками и проститутками, с их детьми и женами поволокут на гильотину, очищая землю от распоясавшейся нечисти, которая утратила в своей зажратости и доступном только ей беззаконии последние черты сотворенного Богом человека. Однако в действительности творили эту расправу не обезумевшие толпы, но вершил Свой земной суд Бог, для которого вовсе не молитва и пожертвования в храмы есть вера и праведность, но только совестливое служение справедливости есть приближение к Нему.
Со времени написания «120 дней Содома» прошло сорок шесть лет, и во Франции появился первый роман о том, что человек не способен преодолеть десадовский закон о Договоре, и после революционного очищения мир вновь вернулся на круги своя. Роман назывался «Красное и черное», а автором его стал Стендаль.
Анри Бейль, впоследствии выступивший в литературе под псевдонимом Стендаль, родился в 1783 г. в маленьком провинциальном городке Гренобле, в семье юриста Шерюбена Бейля. Мать его умерла рано, мальчика растили отец и тетка Серафи, которую писатель ненавидел всю жизнь за ханжество и лживость.
По окончании школы молодой человек отправился в Париж, где поступил на службу в министерство военных дел. Оттуда в 1800 г. его направили сублейтенантом драгунского полка в действующую армию, расквартированную в Италии. Через два года Бейль вышел в отставку и вернулся в столицу, где занялся самообразованием.
Однако жизнь на гражданке ему скоро надоела. После длительных хлопот молодой человек вернулся в армию интендантом и участвовал в большинстве наполеоновских походов 1806–1814 гг. В частности, он вместе с Наполеоном вошел в Москву, спасался от пожара, занимался поставками из охваченных партизанским движением окрестностей древней русской столицы и, в конце концов, бежал, переправившись через Березину за несколько часов до подхода армии Кутузова.
После отречения Наполеона Бейль вышел в отставку и, получив половинную пенсию, уехал в Милан. Там он прожил семь лет, там же началась его литературная деятельность под псевдонимом Стендаль. Первая его книга была посвящена музыке – биографиям композиторов В.А. Моцарта и Ф.Й. Гайдна, а также поэта и драматурга П. Метастазио (1698–1782), чьи произведения легли в основу целого ряда оперных либретто.
В 1817 г. Стендаль опубликовал исследование «История живописи в Италии», которое в дальнейшем сыграло большую роль в работе писателя над «Красным и черным». В этой книге Стендаль вступил в спор с классическим учением об абсолютной красоте человека. Корнями своими эта теория уходила в идею естественности сословного устройства общества. Она утверждала, что есть только одна красота человеческого тела, определенная еще древнегреческими скульпторами. Наиболее точно ее воплощают Венера Медицейская и Аполлон Бельведерский. Стендаль же взялся доказать, что красота – понятие относительное, и определяется она не с циркулем и линейкой, а мерилом ее является любой человек, и прежде всего его душа. Если перевести данную идею на современный язык, это означает, что человеческие таланты не могут передаваться генетически, поскольку гены – всего лишь тело, но внедряются они в человека свыше и независимо от воли людей. То есть красоту и любые таланты человека определяет не наследственность, а стихия, как высшая форма проявления Божьей воли. Именно на этой основе базируется идеальная идея демократии, невыполнимая в силу неодолимости десадовского закона Договора и связанного с ним перманентного стремления людей к созданию наследственного сословного общества.
В Италии Стендаль безответно влюбился в Метильду Висконтини (в замужестве Дембовская) (1790–1825), активную участницу движения карбонариев. Впоследствии героинь своих романов он описывал похожими на возлюбленную. Дружба с Висконтини скомпрометировала писателя, австрийская полиция заподозрила его в связи с революционерами, и Стендаля выслали из страны.
В Париже дела писателя складывались не лучшим образом, он даже подумывал о самоубийстве. Спасение Стендаль нашел в сочинении романов. Первым стал «Арманс. Сцены из жизни одного салона», изданный в 1827 г. Писателю шел сорок пятый год. Роман оказался неудачным, его подвергли жесткой критике.