100 великих разведчиков
Шрифт:
Зорге ненавязчиво повёл дело так, что Рут поняла, что на людях придётся отказаться от своих интернационалистических взглядов, и на долгие годы стала «дамой демократического склада ума с прогрессивными взглядами и интеллектуальными запросами».
Рольф вначале ничего не знал о секретной работе Рут и об использовании их квартиры в качестве явочной. Он категорически отрицал даже возможность этого, требуя, чтобы Рут целиком сосредоточилась на воспитании ребёнка. В общем, их брак дал трещину, правда, Рольф продолжал вести себя ровно и деликатно, а в дальнейшем смирился с разлуками и сложными обстоятельствами, обусловленными работой Рут.
К
Всё это происходило на фоне ужасающей бедности в Китае, японской агрессии, гражданской войны, борьбы секретной полиции Гоминьдана с коммунистами. Десятки тысяч людей были убиты, в провинциальных городах их головы выставлялись на кольях у городской стены для устрашения населения.
По заданию Зорге Рут в качестве «благотворительницы» навещала раненых китайских солдат в госпиталях в сопровождении переводчика, одного из помощников Зорге. Она получила необходимую Зорге информацию, касавшуюся состояния Девятнадцатой китайской армии.
Рут удалось привлечь к сотрудничеству немца Вальтера, вербовку которого завершил Зорге. Вальтер оказался очень полезным для него агентом.
Последнее задание, которое Рут выполнила для Зорге, это беседа с Сун Цинлин, вдовой Сун Ятсена. Конечно, молодая женщина не могла оказать серьёзного влияния на Сун. Однако то, что Рут (после инструктажа Зорге) говорила ей, немало способствовало «полевению» её взглядов и пониманию значения сотрудничества с Советским Союзом.
Вскоре Рихард Зорге простым телефонным звонком навсегда распрощался с Рут. Наступила новая пора её жизни.
Рут получила приглашение приехать на учёбу в Москву примерно на полгода. Сынишку брать с собой не разрешили: он не должен был знать русского языка. Вместе с сыном Мишей Рут выехала из Шанхая сначала в Прагу, где оставила его родителям Рольфа, а затем в Москву. Её привезли в управление Генштаба на Арбат. С ней беседовали два офицера, сразу назвавшие её Соней. Этот псевдоним ей понравился, так как, по её мнению, его выбрал Зорге. Офицеры осведомились о её здоровье и личных желаниях, а потом предложили путёвку в санаторий, чем она и воспользовалась. В санатории Рут восхищалась одним военным, имевшим орден Красного Знамени, но так и не решилась спросить, за что он получил его…
По возвращении начались занятия в школе: радиотехника, монтаж и демонтаж аппаратов, морзянка, теория радиодела, дававшаяся с огромным трудом, русский язык и любимый предмет — политподготовка.
После окончания учёбы Рут снова пригласили на Арбат, где сообщили о новом назначении, в Мукден, куда она должна
Некоторое время спустя последовал новый вызов. На этот раз сказали, что ситуация тщательно изучена и её мнение учтено. Она будет жить в Мукдене по старому паспорту, и идея о замужестве, к глубокому сожалению товарища, который с ней должен был ехать, отпала.
Несколько дней спустя Рут познакомили с будущим партнёром. Им оказался Эрнст, весьма соответствующий своему имени («серьёзный»), выходец из рабочего класса, моряк. Они сразу нашли общий язык. Эрнст прекрасно разбирался в технике и вообще был человеком основательным, солидным, хотя и несколько неотёсанным. Особенно обрадовало Рут то, что он не возражал против того, чтобы она взяла с собой ребёнка.
Отправились в путь на итальянском пароходе из Триеста. «На пароходе я разгуливала в белом платье без рукавов и вместе с Эрнестом плавала в бассейне, а длительное путешествие с его тёплыми днями и ясными ночами создавало атмосферу, которой трудно было противостоять, — признаётся Рут. — Мне было двадцать четыре года, Эрнсту двадцать семь… Я далеко не была уверена, что желаю лишь „товарищеских отношений“ между нами…»
Конечно, случилось то, что должно было случиться…
Рольф спокойно и с достоинством принял появление Рут с её новым спутником. У него было одно желание: сохранить сына и хотя бы видимость семьи. Он принял Эрнста как боевого товарища и помог отправить в Мукден оперативный багаж. Тяжёлый трансформатор для передатчика запрятали в кресло, но в пути проволока, которой его закрепили, лопнула, и он был прикрыт лишь обивкой. Одно-два резких движения при перегрузке, и он, прорвав обивку, выпал бы, а миссию Эрнста и Рут можно было бы считать законченной. Но обошлось…
Рут оформила себе постоянную командировку в Мукден в качестве представителя шанхайской книготорговой фирмы.
Перед разведчиками стояла задача установить связь между китайскими партизанами, действовавшими в оккупированной японцами Маньчжурии, и Советским Союзом.
Работа началась с неудачи. Место встречи с одним из партизанских руководителей Ли было назначено у входа в отдалённое харбинское кладбище. Это и днём было не очень привлекательное место, а поздно вечером молодой женщине там было попросту страшно. Страх овладел Рут не так из-за мёртвых, как из-за живых: кругом шныряли подозрительные личности, дважды к ней пытались приставать. Она прождала двадцать минут. На следующий вечер — опять те же двадцать минут. Ли не появился.
Пришлось в «Информации номер один» сообщить по радио в Центр о неудаче. Центр выразил недовольство тем, что не выполнено первое самостоятельное задание.
Но и вторая, и третья встреча с Ли оказались сорванными. Впоследствии выяснилось, что хотя Центр рекомендовал Ли как особо ценного сотрудника, он испугался полученного им задания, и вся группа, которую он возглавлял, была потеряна.
Позже связи восстановились с другими группами, и работа пошла успешнее. Рут работала на передатчике, наполовину собранном из подручных материалов, так его легче было замаскировать. Например, ключом служила китайская линейка с катушкой из-под ниток и ввёрнутым в неё болтом. Дальность действия и скорость передач была небольшой, и всё время существовала опасность пеленгации.