100 великих разведчиков
Шрифт:
Информацию о танках доктор Шрагмюллер получила от Лиззи Вертхейм. Три рапорта направила «Фрау Доктор» начальнику германского Генерального штаба генералу фон Фалькенхайну относительно английских танков. В последнем рапорте она подробно описала их устройство и вооружение Но технические советники генерала объявили эти рапорты фантастическими и не заслуживающими внимания. Один эксперт расценил танки как трюк и в комментарии написал: «Этот так называемый танк бесполезен в бою против артиллерии и мощных мин».
Вскоре, в битве при Камбрэ, англичане использовали три сотни «бесполезных» танков. Они разгромили Вторую германскую армейскую группу. Многие специалисты утверждали впоследствии, что
«Фрау Доктор» была реабилитирована, но какой ценой! Какова была её реакция? Она просто послала подробный агентурный отчёт о битве при Камбрэ тому эксперту, который так чудовищно ошибся. К своему отчёту она приложила револьвер. Он понял недвусмысленный намёк и застрелился из револьвера, столь услужливо присланного доктором Шрагмюллер. Скорее всего, это легенда, но красивая. Надо сказать, что вообще о «Фрау Доктор» ходило много легенд,
Лиззи Вертхейм, представившая первые сведения о танках, была поймана английской контрразведкой, приговорена к десяти годам тюрьмы и умерла в Эйльсбершу через два года после перемирия. Её напарник, Георг Брееков, который работал в Англии под именем Реджинальда Роланда, был расстрелян в лондонском Тауэре. Оба были лучшими учениками Антверпенской школы.
Доктор Шрагмюллер изобрела несколько хитроумных кодов для передачи информации из Англии в её штаб-квартиру. Двое из её агентов, Маринус Джансен и Ганс Рооз, работали в Англии под видом представителей табачной фирмы «Диркс и компания». «Дело», которым они занимались в задней комнате небольшого офиса в Лондоне, было организовано доктором Шрагмюллер ещё до войны.
У британских почтовых цензоров часто возникали подозрения относительно множества писем, которые получал этот офис, и огромных заказов на сигары. Потребность в них была немыслимой. Ещё более немыслимым было количество заказов из военно-морских портов — Портсмута, Чатэма, Девенпорта и Дувра. Эти заказы поступали к Джансену и Роозу, имевшим голландские паспорта. Затем пересылались в главный офис «Диркс и Компания» в Роттердам. Британские агенты в Голландии без особого труда установили, что роттердамская фирма являлась в действительности отделением организации доктора Шрагмюллер. Код, придуманный ею, был достаточно прост. Джансон и Рооз, к примеру, направляли телеграмму, запрашивая о высылке сигар: «10000 Гавана», «4000 Ротшильд», «3000 Коронас». Телеграмма поступала из Портсмута. Это означало, что в его гавани находятся десять миноносцев, четыре крейсера и три линкора. Джансен и Рооз были арестованы, приговорены к смерти и расстреляны.
Другой код доктора Шрагмюллер был связан с использованием филателии. Она направила двоих из своих лучших агентов, Йозефа Маркса и «Сюзетту», подлинное имя которой так и не было рассекречено, в Лондон. Они имели фальшивые голландские паспорта, большую сумму денег и альбом марок. Код, который предложила им доктор Шрагмюллер, был позднее скопирован многими спецслужбами всего мира.
Иностранные марки символизировали собой военно-морские соединения, вооружение, порты, укрепления, боеприпасы и даже людей. Перуанская марка 1897 года, изображавшая мост в Паукартамбо, представляла военно-морской порт в Ферт-оф-Форте, марка, выпущенная на Гаити в 1904 году, на которой были нарисованы вооружённые люди, означала военное снаряжение. Марки Британской империи и французских колоний изображали те или иные условности кода. Немецкие шпионы лишь вставляли в нейтральный текст нужные цифры или указывали их в количестве марок, которые они хотели бы купить или продать.
Всё это, на взгляд непрофессионала, представляло собой набор специальных терминов и жаргонных выражений, знакомых лишь заядлым филателистам. Таким образом Йозеф
Мы уже упоминали о том, что немецкие шпионки были храбрыми и самоотверженными, но им не хватало импровизации и вдохновения, свойственных французским коллегам. Поэтому немцы часто использовали иностранок.
«Шведская Ева», одна из выпускниц шпионской школы «Фрау Доктор», может служить типичным примером этого.
У Евы де Бурнонвиль отец был шведом (семья его прибыла из Франции с наполеоновским маршалом Бернадоттом), мать датчанкой. Сама Ева работала гувернанткой в богатой немецкой семье в Прибалтике. В этот период она познакомилась с титулованной англичанкой. Позже оставила работу и решила стать театральным антрепренёром, но не преуспела в этом, и ей пришлось сменить несколько мест. Она вернулась в Стокгольм. Там в 1915 году её завербовала германская секретная служба и направила в школу «Фрау Доктор».
Когда Ева рассказала о своём знакомстве с высокопоставленной английской леди, ей предложили написать ей письмо и попросить разрешения приехать в Англию для совершенствования познаний в английском языке. Будучи гражданкой нейтральной Швеции, она не испытывала в этом затруднений и несколько недель спустя прибыла в Лондон.
Ева сняла себе комнату в комфортабельном отеле в Блумсбери. Оттуда она написала письмо леди, в котором намекнула, что хочет помочь воюющей Англии. В результате её назначили цензором (учитывая знания языков) на пункт контроля переписки. Там она стала «цензором» собственных писем в Стокгольм и Копенгаген, по адресам, которые дала ей германская разведка.
Но Ева оказалась слишком увлекающейся шпионкой. Она буквально засыпала вопросами своих новых друзей. Как раз в это время германские дирижабли совершали воздушные налёты на Лондон, и Ева вполне открыто спрашивала об их результатах, интересовалась, где расположены зенитные батареи, сколько орудий они имеют, какого калибра, как ведётся управление огнём и т. д.
Однажды она шла со знакомым через Финсбери-парк.
— О, это Финсбери-парк! Где здесь расположены пушки?
Ева была слишком яркой, слишком стремительной и слишком любопытной для англичан. Шпиономания во время Первой мировой войны была широко распространена, и народ подозревал в шпионаже всех иностранцев. Об излишнем любопытстве Евы было сообщено полиции. Хотя она и была пока вне подозрений, контрразведка «положила на неё глаз». Как раз в это время она допустила грубую ошибку: направилась в один из отелей, где обычно жили офицеры, прибывающие в отпуск. Вскоре завела с некоторыми из них приятельские отношения. Она пыталась оказать на них впечатление рассказами о своём отце, генерале датской армии, и о тётке, которая была учителем музыки у королевы Александры.
Молодые офицеры не особенно интересовались родственниками Евы, но один или два из них заметили, что она очень любила расспрашивать о том, в каких полках они служили, где они расположены и каково их вооружение. Сообщили об этом одному из старших офицеров, а тот — в контрразведку. Главный инспектор Каннинг занялся любопытной шведкой. Он был одним из «двух Альбертов», больших специалистов контрразведки, преуспевших в делах по разоблачению шпионов. Однажды ночью 1915 года он вместе с другим Альбертом, главным инспектором Фостером, поймал сразу девять германских шпионов.