100 великих речей
Шрифт:
В 1900 г. Твен выступил в защиту боксерского восстания китайского народа против империалистических захватчиков, в т. ч. и США, войска которых бесчинствовали на китайской земле. «Боксер – патриот… – заявил Твен. – Я желаю ему успеха!»
Марк Твен. Шарж Дж. Кеплера. 1885 г.
Начав в 1866 г. читать увлекательные лекции в Калифорнии, Марк Твен пользовался бешеным успехом и уже не мог жить без речей. И хотя он мог с лёту сразить аудиторию, всё же предпочитал тщательно готовиться к каждому выступлению – поскольку требовалось «более трёх недель, чтобы подготовить хорошую речь экспромтом». Твен повторял: «Человеческий мозг – великолепная штука. Он работает до той самой минуты, когда ты встаешь, чтобы произнести речь». В этой шутке было 100 % правды. Твен постоянно тренировал память,
Несмотря на популярность и ощутимую статью дохода, Твен подумывал, как бы ему вовсе отказаться от лекций. Но он и тут остался верен себе, выступив в 1884 г. с «послеобеденной речью» «Как избавиться от речей». Юмористичная речь с парадоксальным для признанного оратора названием имела оглушительный успех.
Начав с того, что ему надоело произносить речи и он не раз тщетно зарекался от выступлений, Твен развернул забавную картину разных типов «добропорядочных» «бедных страдальцев, ставших жертвой пагубной страсти произносить речи», исправимых и неисправимых. К неисправимым оратор отнес тех, «кто уже привык к успеху, к восхитительному опьянению, вызываемому аплодисментами, и уже не может сейчас или в будущем отказаться от своего предосудительного образа жизни. Они в совершенстве постигли тонкое искусство произносить речи и больше не испытывают мучительной застенчивости, неуверенности и боязни провала – чувств, которые одни только и способны пробудить у оратора желание исправиться. Эти люди стали мастерами своего дела после долгих наблюдений и многих неудач; теперь-то они знают, что подлинный экспромт всегда хуже и бледнее заранее придуманного; знают, что наибольший успех ожидает ту речь, которая тщательно подготовлена в тиши кабинета и отшлифована перед гипсовым бюстом, пустым креслом или любым другим ценителем, готовым сохранять спокойствие, пока оратор не добьется своего и не придаст будущему экспромту должного правдоподобия. Специалисты это умеют. Неплохо действуют вкрапленные кое-где, якобы случайно, грамматические погрешности, – часто они рассеивают подозрения скептически настроенных слушателей. Такие ошибки заранее расставляют по местам; ведь истинно случайные ошибки не помогут, они наверняка окажутся там, где не надо. Кроме того, опытный оратор оставляет кое-где пробелы, – оставляет, чтобы заполнить их подлинными экспромтами, которые подбавят в его речь естественности, не нарушив ее общего направления. На банкете, слушая других ораторов, он придумывает остроты в ответ на их замечания и методично вставляет эти остроты в пробелы для экспромтов. Когда такому специалисту предоставляют слово, он поднимается и оглядывается вокруг с видом крайнего изумления. Непосвященные не понимают, в чем тут дело, посвященным же все ясно.
Посвященные знают, что произойдет. Когда стихнут аплодисменты и топот, этот ветеран скажет: «Господин председатель, поскольку час поздний, я не хотел изменять своему решению, принятому в начале вечера: если мне вдруг дадут слово, просто подняться, поблагодарить за честь и уступить место более достойным – тем, кому есть что сказать. Но, сэр, меня так потрясло замечание генерала Смита о падении нравственности, что…» и т. д. и т. п. И не успеете вы оглянуться, как от комплиментов генералу он незаметно переходит к своей заранее составленной речи, и вы, хоть убей, не припомните, где и когда он сумел связать их воедино. И вот он уже парит на крыльях превосходно тренированной памяти, чуть грешит против правил грамматики здесь, якобы не нарочно повторяется там, нет-нет ловко разыгрывает легкое замешательство, кое-где запинается и заикается в поисках нужного слова, отвергает одно, другое, наконец, находит подходящее, единственное в своем роде, и произносит его с довольным видом человека, который вышел из затруднительного положения или по счастливой случайности – и даже на сотню долларов не променял бы эту случайность; и всю речь он пересыпает остротами, касающимися предыдущих выступлений. Наконец, уже опускаясь на место, он с величайшим искусством вдруг спохватывается, будто его осенило, наклоняется над столом и пускает последний фейерверк, который затмевает своим блеском звезды на небесах и заставляет всех рты разинуть от восхищения. Между тем и фейерверк и поза – результат примерно недельной тренировки…»
И т. д., также правдиво и смешно. Речь эта есть в Интернете.
Речь Бисмарка в рейхстаге (1888)
Рейхсканцлер Германской империи Отто фон Бисмарк (1815–1898) 6 февраля 1888 г. произнес в рейхстаге знаменитую речь, являвшуюся заключительным аккордом шовинистической кампании, затеянной им самим против Франции и России, якобы угрожавшим Германии. Своим выступлением канцлер добился дополнительного финансирования германской армии, погасил намерение прусского Генерального штаба немедленно начать превентивную войну против России и определил долгосрочную политику Второго рейха. Многие историки называют это выступление Бисмарка «завещанием железного канцлера».
Отто фон Бисмарк прославился как объединитель
В 1862–1866 гг. Бисмарк, будучи министром-президентом Пруссии, «железом и кровью» претворил малогерманский сценарий объединения Германии. В схватке Пруссия победила Австрию, Бисмарк стал канцлером Северогерманского союза (немецкие земли севернее реки Майн), в котором главенствовала Пруссия. После разгрома Французской империи Наполеона III 18 января 1871 г. была провозглашена Германская империя во главе с кайзером Вильгельмом I – Второй рейх, включавший Северогерманский союз и южногерманские государства – королевства Баварию и Вюртемберг, великие герцогства Гессен и Баден. Рейхсканцлером стал Бисмарк, придерживавшийся во внешней политике принципа баланса сил. Из-за разногласий с молодым кайзером Вильгельмом II Бисмарк 20 марта 1890 г. подал в отставку, оставшись в истории объединителем немцев в единое национальное государство и создателем германской нации.
Но обратимся к речи Бисмарка в рейхстаге, произнесенной им за два года до его отставки, для чего откроем «Историю Германской империи в документах 1849–1926 гг.».
Территориально Германия располагалась в центре Европы между сильными государствами, ведущими захватническую политику. Стараясь избежать войны на два или три фронта, Бисмарк проявил себя мастером по части создания коалиций и договоренностей – с Россией, Австро-Венгрией, Италией, Великобританией. С 1886 г. во Франции усилились реваншистские тенденции, для Германии возникла реальная угроза франко-русского союза. В самой Германии военное руководство также стало призывать к превентивной войне против России. Пытаясь избежать этого, Бисмарк заключил в 1887 г. с Россией тайный договор перестраховки, по которому «обе стороны должны были сохранять нейтралитет при войне одной из них с любой третьей великой державой, кроме случаев нападения Германии на Францию или России – на Австро-Венгрию». Однако напряженные отношения между странами сохранились. Их подогревал и сам Бисмарк, преувеличивавший кризис в отношениях с Францией, дабы иметь возможность реализовать свои намерения по усилению армии. Прусский Генеральный штаб уже разработал план превентивной войны с Россией. Но война всё же не началась – из-за позиции канцлера, понимавшего всю безнадежность этой авантюры. Этому он и посвятил свою двухчасовую речь, охладившую милитаристский пыл штабистов и политиков.
Биографы Бисмарка оценивают его речь на заседании рейхстага 6 февраля 1888 г. как большое политическое событие. В зале присутствовали «принц Вильгельм, почти все члены Федерального совета и Государственного министерства Пруссии», дипломаты разных стран, а «на улице собралась многотысячная толпа и приветствовала канцлера громким ура, когда он появился».
Повестка дня открылась первым обсуждением кредитного предложения для военных целей. В своем слове рейхсканцлер предупредил, что он «уверен в том, что рейхстаг сочтет такое увеличение нашей военной мощи оправданным», но предупредил, что «Франция потратила 3 миллиарда марок за последние несколько лет на улучшение своих вооруженных сил, а мы едва ли 1Ѕ, включая то, что мы ожидаем от вас сейчас».
Пообещав «снять тревогу от политической ситуации, сложившейся в последний год в обществе», докладчик рассказал о том, что, несмотря на избыток «взаимных волнений, угроз и вызовов в прессе», не они влияют на общественное мнение Германии и России, что «российский император Александр III не думает нападать на Германию и вообще вести агрессивную войну». Что же касается скопления российских войск на своих западных границах, «это естественно в условиях общеевропейского кризиса». «Когда наступит российский кризис? – спросил канцлер. – Почему это должно произойти сейчас, а не через 10 или 11 лет?.. У нас нет причин быть более воинственными, чем мы есть. Подождем, когда наступит восточный кризис, и посмотрим, что тогда делать».
Выступление Бисмарка в рейхстаге. Гравюра 1880-х гг.
Далее докладчик сказал, что «независимо от повседневных забот, мы должны быть столь сильны, чтобы с чувством собственного достоинства, свойственного великой нации… обеспечить себя от любых случайностей и спокойно взирать в будущее… Мы должны быть… сильнее, чем любое другое государство мира, равное нам по численности населения».
Упомянул Бисмарк и о своих дипломатических успехах в установлении «дружеских отношений между Пруссией и Россией при императоре Николае I», которые нарушил кризис с Францией. «Мы были вынуждены выбирать между Россией и Австрией, и возник союз с Австрией, который ни в коем случае не является угрозой или ультиматумом против России. Этот союз, как и союз с Италией, основан на признании общности интересов в поддержании мира и обороны…