100 великих скульпторов
Шрифт:
Особое место в творчестве Манцу занимает огромная по масштабам работа над «Вратами смерти» для собора Св. Петра в Риме. Она позволила художнику выйти за пределы камерного станкового искусства, но отняла у него без малого восемнадцать лет творческой жизни.
В марте 1948 года жюри подвело итоги объявленного 1 июля 1947 года конкурса. Манцу вышел во второй тур, где и победил. Однако официальное приглашение приступить к работе он получил только 25 января 1952 года.
Антифашистское прошлое скульптора весьма озадачивало кардиналов Ватикана. Не были тайной и его антиклерикальные высказывания.
«Скульптор шёл к воплощению этого замысла целеустремлённо, настойчиво, — пишет Ю. Бычков. — Первоначальная
Одна из сложностей состояла в том, что Манцу приходилось считаться со стилем центральных врат, воздвигнутых несколько веков тому назад в Филарете. Следовало учитывать и большие масштабы самих врат (7,6x3,6 метра). К тому же врата открывались не прямо на огромное пространство соборной площади, а выходили в монументальную, но всё же ограниченную по размерам интерьера галерею-притвор.
Поскольку «Врата смерти» посвящены теме смерти как неизбежной стороне жизни, то наряду с воплощением смерти в библейских и евангельских сказаниях Манцу обращается к теме смерти сегодняшнего реального — земного мира.
В верхней части левой и правой створок врат изображены в наиболее крупном масштабе «Снятие с креста» и «Успение Марии». Затем несколько ниже — ярус из четырёх рельефов. Они посвящены теме смерти, как она воплощена в эпизодах, почерпнутых в Священном Писании, житиях святых. Слева — это первая смерть, первое убийство в истории человечества — «Каин, убивающий Авеля». В следующем рельефе — «Смерть Иосифа». Третий рельеф посвящён смерти св. Стефана, побиваемого камнями за свою веру. Последняя композиция в этом ряду изображает смерть папы Григория VII.
Здесь «Смерть св. Стефана» — эмоциональный камертон всей группы рельефов. Именно этот рельеф прежде всего имел в виду Гуттузо, написавший: «Творчество Манцу связано с жизнью тысячами нитей. Вот пример… Был убит ни в чём не повинный мальчик… Оплакиваем мальчика, сына нашего коллеги и друга, жертву безумной жестокости. Читаем газеты и мысленно видим камни, пучки железных прутьев и кожаные перчатки, снабжённые железными гвоздями. Невольно возникает мысль, это те же самые гвозди, которые Манцу поместил на шлемах воинов, совершающих распятие, те же самые камни, которые Манцу вложил в руки убийц св. Стефана, — вечные знаки убийства и тупой нетерпимости к разуму, к добру».
Третий ярус из четырёх рельефов — «Смерть насильственная», «Смерть папы Иоанна XXIII», «Смерть в пространстве», «Смерть на земле» — уже открыто трактует тему смерти, как смерти в нашем земном миру. Завершается серия нижних четырёх рельефов «Смертью на земле» — младенец с беспомощным отчаянием взирает на внезапную смерть матери, судорожно застывшей в безнадёжной и отчаянной борьбе со смертью.
В нижней части ворот можно видеть аллегорические, имеющие своё каноническое значение изображения животных.
По мнению Н. М. Леняшиной: «Впечатление, производимое „Вратами
Словно в противовес трагическому лиризму «Врат смерти» вскоре Манцу создаёт произведения, воспевающие радости жизни. Снова можно увидеть в исполнении мастера выразительные одухотворённые лица, которые, правда, стали посерьёзнее и позадумчивее. Опять Манцу обращается и к извечной и излюбленной теме скульптуры — к прекрасному обнажённому телу. Такова работа Манцу «Любовники» (1966).
«Их неровная многослойная поверхность, утверждение вечности, — пишет Квазимодо, — эксцентрическое парение в воздухе, словно земное притяжение для них не существует, — самое удачное из всех пространственных решений Манцу. Руки, ноги, лица влюблённых словно покрыты слоем лавы: можно подумать, что их извлекли на свет божий во время раскопок Помпеи и что это — наполненные, сотканные из плоти и крови сколки фигур. Джакомо Манцу — не из тех, кто считает, что изваяние подобно полому сосуду, что оно — оболочка для пустоты. Сплетение одежд и тел выражает любовное томление в самом естественном, а посему в самом высоком смысле, как движение — самоутверждение поколений». Одним из последних крупных произведений мастера стали врата Собора Св. Лаврентия в Роттердаме, посвящённые теме войны и мира, завершённые в 1969 году.
Умер Джакомо Манцу 17 января 1991 года.
ЙОЗЕФ БОЙС
(1921–1986)
«Йозеф Бойс — пожалуй, самый влиятельный немецкий художник после Второй мировой войны, причём влияние его выходит за пределы ФРГ; можно сказать, что его идеи, произведения, акции, сооружения господствовали на культурной сцене, — пишет Х. Штахельхаус. — Это была фигура крупная, чарующая, его манера говорить, провозглашать, играть роль производила на многих современников впечатление чуть ли не наркотическое. Его идея о „расширенном понимании искусства“, достигшая кульминации в так называемой „социальной пластике“, вызвала у многих растерянность. Для них он, в лучшем случае, был шаман, в худшем — гуру и шарлатан…
…Чем больше изучаешь Бойса, тем больше открываешь в его деятельности новых сторон, а это позволяет глубже в неё вникать и анализировать. Ещё при жизни Бойса не было недостатка в исследованиях его творчества, но овладеть им во всём его объёме и почти необозримом многообразии сейчас лишь предстоит. Это крайне трудная работа, то и дело ставящая в тупик. Конечно, зрителю, который решается осторожно вступить на чаще всего тёмную и запутанную тропу, ведущую к Бойсу, нужно запастись немалым терпением, чуткостью и терпимостью. „Хорошо бывает описать то, что видишь“, — сказал однажды Бойс. Таким образом, приобщаешься к тому, что имеет в виду художник. Хорошо также догадываться о вещах. Тогда что-то приходит в движение. Лишь в крайнем случае стоит прибегать к такому средству, как интерпретация. В самом деле, многое из того, что делал Бойс, не поддаётся рациональному пониманию. Тем большую роль играет для него интуиция — он называет её высшей формой „рацио“. Речь идёт главным образом о том, чтобы создавать „антиобразы“ — образы таинственного, могучего внутреннего мира».