100 великих сокровищ России
Шрифт:
Не выдержав натиска посетителей, угодники Божьи стали просить о. Адриана отпустить их на Афонскую гору или на какой-нибудь необитаемый остров. Лишь после 10-летнего пребывания в Коневце, перед тем как о. Адриан ушёл на покой в Симонов монастырь, они получили от своего учителя благословение на переселение в дикую, необитаемую пустыню — в Сибирь.
Они благополучно доехали до Тобольска. Здесь их застала зима, пришлось ждать весны в Ивановском монастыре, где им дали кельи и содержание. Весной, получив от губернатора пропуск для свободного передвижения по всей Тобольской губернии, они стали искать подходящее пустынное место. Следующую зиму провели в Кузнецком округе, в землянке, вырытой среди дремучего леса. Ближайшая деревня находилась в сорока верстах. Когда началось таяние снегов,
Новую пустынь они устроили в 50 верстах от Кузнецка и в 30 от деревни Сидоровки. Для своих двух келий они выбрали поляну, окружённую пихтовым и кедровым лесом, рядом с озёрами, богатыми рыбой. Осенью 1799 года их убогие кельи были готовы, и они прожили в них более 20 лет в покое и тишине.
В одну из поездок в Кузнецк о. Зосима познакомился с вдовой Анисьей, одновременно лишившейся мужа и сына. Обливаясь слезами, она умоляла пустынника спасти её душу от отчаяния. С благословения о. Василиска, он предложил вдове переселиться в Сидоровку. О. Зосима стал учить её правилам монашеской жизни, и вскоре к ней присоединилась дочь советника Васильева, не желавшая расставаться с Анисьей. Следом за ними в Сидоровку пришла сирота Евдокия, а после смерти мужа — советница Васильева. Возникла монашеская община, для которой в Сидоровке о. Зосима выстроил дом с оградой. Так как в общину вступали всё новые и новые женщины, в доме стало тесно, и сёстры поручили своему духовному пастырю искать для них новое пристанище.
Проезжая мимо Туринска, о. Зосима заметил близ города церковь с каким-то строением. Это был упразднённый в 1764 году мужской монастырь, обращённый в приходскую церковь. С большим трудом в Петербурге через Святейший синод удалось сделать представление императору Александру Павловичу об обращении приходской церкви в женский монастырь. Именным повелением было определено произвести это обращение.
Ещё до путешествия в Петербург о. Зосиме удалось наладить переписку со своими родственниками из Смоленска, о которых он ничего не знал на протяжении 30 лет. Когда с Туринским монастырём всё благополучно решилось, он снова поехал в Петербург по монастырским делам и на обратном пути заехал на свою родину. Две его племянницы — Маргарита 17 лет и Вера — 20, увлечённые беседами дяди о Боге и служении Ему, решили стать монахинями и следовать за ним в Туринский монастырь. Они приняли постриг в Москве, в Симоновском монастыре, о чём о. Зосима известил в письме своих Туринских сестёр.
Приехав в Тобольск, о. Зосима был весьма удивлён, увидев там советницу Васильеву с дочерью и келейницей.
Они явились туда из Туринского монастыря, чтобы постричься, опасаясь, что молодые племянницы о. Зосимы займут в монастыре места выше их. Смущённые неожиданным приездом старца, Васильевы стали уверять его, что приехали просить пострига не для себя, а для келейницы, солдатской дочери. Старец понял, что этим они думали смирить его племянниц, сравняв их, внучек Смоленского воеводы, потомственных дворянок, с простой девушкой. Но он исполнил их желание с кротостью.
Вместе с племянницами он посетил старца Василиска, которого уже год не видел, и просил благословить юных инокинь на новую жизнь. Девушки робко подошли к о. Василиску, хотели ему поклониться, но он сам поклонился им в ноги.
Жизнь, заведённая в Туринском монастыре старцем Зосимой, постоянно требовала его присутствия: прибывали новые сёстры, их было уже 40. Из хижинки старца Василиска ежедневно ходить в монастырь было тяжело, и о. Зосима поселился за его оградой, в старой монастырской бане. Казалось, мир и тишина царили в Туринской обители, о. Зосима не предполагал, что зависть к его племянницам, желание властвовать и нерасположение к нему заставит мать и дочь Васильевых самовольно отправиться
Следом за ним уехали его племянницы и ещё 20 сестёр. Приехав в Москву, о. Зосима посетил своего неизменного покровителя, архиепископа Московского, Филарета, и рассказал ему о своих злоключениях. Владыка дал ему прибежище в Чудовом монастыре, где он получил письмо от сестёр из Казани. Куда поместить их, когда они придут? Этот вопрос не давал покоя. Старый архимандрит Симоновский познакомил его с вдовой Бахметевой 60 лет. Старец Зосима поклонился ей в ноги со словами: «Христа ради, дайте убежище двадцати двум девицам, странным и бедным, посвятившим себя Богу, но не имеющим где голову преклонить». Бахметева в Москве владела двумя домами, один из которых решила целиком отдать монахиням. Для большего уединения она приказала обнести этот дом тесовой оградой. Сёстры приехали в феврале 1826 года, когда по случаю предстоящей коронации императора Николая I в Москву стало съезжаться множество народа.
Вот тогда-то Бахметева предложила им отправиться в своё имение в Верейском уезде, в 60 верстах от Москвы. Она туда приехала заранее и встретила их на крыльце с образом апостола Кодрата (Кодрат Никомедийский — святой мученик, казнённый в стране Геллеспонской в середине III в.), хлебом с солью. Их ждал рыбный обед и предложение навсегда остаться на мызе, которую хозяйка назвала в честь святого Кодрата.
О. Зосима не сразу согласился на это предложение. Его страшили окружающие мызу леса и болота, непроходимая весной и осенью дорога к ближайшей приходской церкви, находившейся на расстоянии 4 вёрст. Он стал искать более удобное место, но все поиски были напрасными. С согласия сестёр и благословения митрополита Филарета о. Зосима приступил к устройству обители.
Прежде всего он выстроил на долине, которую предварительно окопал канавами со всех сторон, деревянный дом. В нём сёстры поселились в Праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Потом он поставил ещё несколько деревянных келий, выкопал глубокий колодец и обнёс долинку оградой, за которой с трёх сторон был лес, а с четвёртой невдалеке виднелась мыза госпожи Бахметевой. Для устройства всего этого о. Зосима нанимал рабочих, а по расчистке леса и на огородах трудился сам с мотыгой и топором. С ним вместе работали все сёстры.
Так они жили до тех пор, пока архимандрит Донского монастыря Афанасий не пожертвовал в пустынь большое резное распятие. Для этой святыни о. Зосима выстроил часовню в уединённом месте. Туда он и сёстры ходили на молитву. Свою обитель они назвали Одигитриевской в память чудотворной иконы Смоленской Божьей Матери Одигитрии (по-гречески Одигитрия — Путеводительница, Наставница). Эту икону особенно почитали на родине старца Зосимы.
Вскоре после этого, на 67 году жизни, 24 октября 1833 года (в день праздника иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих радости») старец Зосима умер.
Через несколько лет после смерти о. Зосимы Св. синод разрешил выстроить в центре территории будущего монастыря домовую церковь во имя святой Троицы. Её оставили над гробом основателя обители. Через полгода грузинская царевна Тамара подала прошение в Св. синод о разрешении устроить при церкви женский монастырь и обратить домовую церковь в монастырский храм. На строительство монастыря жертвовали деньги С. Лепёшкин, Д. Самгин, грузинский царевич Ираклий и другие. Деньги были приняты Св. синодом, и по величайшему повелению императора Николая I обитель была утверждена на правах общежития до возведения её в степень монастыря. С. Лепёшкин, видя обитель утверждённою, выстроил каменную ограду таким образом, что храм оказался в центре, а прямо против святых врат построил три каменных корпуса (два больших и один поменьше) с каменными погребами. Он уже купил огороды для обители близ Москвы, так как земля вокруг монастыря не для всех огородных культур пригодна.