100 великих украинцев

Коллектив авторов

После окончания Острожской прогимназии его определили во Вторую киевскую гимназию, из которой он перешел в Коллегию Павла Галагана, где проучился четыре года и в 1889 году закончил ее с отличием. Это частное учебное заведение, основанное известным украинским меценатом Г. Галаганом в память об умершем в юные годы сыне, представляло собой гимназию-пансион с прекрасной библиотекой, естественнонаучным музеем и даже собственной больницей.

В отличие от государственных гимназий в Коллегии преподавались и украиноведческие дисциплины. В разные годы в ее стенах работали многие неординарные личности: выдающийся филолог П. Житецкий, знаменитый русский поэт, литературный критик и переводчик И. Ананский, будущие академики живописи Н. Пимоненко и А. Мурашко. Уровень преподавания здесь

был чрезвычайно высоким, обучение главным образом ориентировалось на овладение гуманитарными науками и языками.

В годы учебы в Коллегии Павла Галагана у А. Крымского — во многом под влиянием П. Житецкого — сформировался устойчивый профессиональный интерес к украинской филологии, славяноведению и языкознанию. От природы наделенный уникальными способностями к языкам, Агатангел с легкостью освоил основные древние и новые языки. В это же время он близко сошелся с Иваном Франко, который частенько останавливался ii Коллегии, приезжая в Киев. На рубеже веков И. Франко был крупнейшей и талантливой фигурой в западно-украинской культурной жизни. Дружба и переписка этих людей продолжались до самой смерти Ивана Яковлевича. Органично вписавшись в круг украинской интеллигенции, А. Крымский уже в молодые годы занял в нем достойное место.

В последних классах Коллегии А. Крымский всецело увлекся языками и культурами восточных, прежде всего мусульманских народов. Но поскольку в Киеве в те годы ориенталистика не развивалась, он, получив аттестат о среднем образовании, отправился в Москву, в Лазаревский институт восточных языков. Получив достаточную филологическую подготовку в области ориенталистики, А. Крымский в 1892 году поступает на историко-филологический факультет Московского университета, продолжая специализироваться в области истории литературы и культуры мусульманских народов. Оказавшись вдали от Украины, он сильно тосковал по родине. Тогда же он начинает писать стихи на украинском языке и небольшие прозаические произведения, вскоре опубликованные в сборнике «Повести и эскизы из украинской жизни» (1895).

После окончания Московского университета в 1896 году Агатангела Крымского направили на стажировку в Сирию и Ливан. Поселившись в Бейруте, он непрерывно разъезжает по городам Ближнего Востока, с энтузиазмом изучает старинные рукописи в местных книгохранилищах и совершенствуется в живом арабском языке, постигая тонкости его многочисленных диалектов. Результаты своих изысканий он излагает на разных языках и публикует в местных научных журналах.

В 1901 году молодой ученый выпускает принципиально новый для украинской поэзии лирический сборник стихов «Пальмовая ветвь», навеянный экзотикой Ближнего Востока. Часть стихотворений из этого сборника в русском переводе известной киевской поэтессы Л. Старицкой-Черняховской была помещена в солидном журнале «Русская мысль». В первые годы XX века А. Крымский написал роман «Андрей Лаговский», изданный во Львове в 1905 году, а годом позже — «Бейрутские рассказы», опубликованные в Киеве.

Крещатик. Думская плошадь.

Возвратившись с Ближнего Востока, А. Е. Крымский в 1898-м году становится приват-доцентом, а в 1900-м и профессором Московского университета. Одновременно он преподает в Лазаревском институте, где с 1901 года возглавляет кафедру арабской лингвистики, являясь профессором арабской литературы и истории мусульманского Востока. Его внимание все более сосредоточивается на востоковедческих исследованиях в области литературы и ее понимания в общем духовном контексте мусульманского мира и доисламского Ирана. В Москве выходят его «История мусульманства» в трех частях (1904–1912), «Аршакиды, Сасаниды и завоевание Ирана арабами» (1905), «Лекции по Корану» (1905), двухтомная «История Турции и ее литературы» (1910–1912), позже переизданная в более полном объеме, «История арабов и арабской литературы, светской и духовной» в грех частях (1911–1913), «История Персии,

ее литературы и дервишской теософии» (1903–1915). На украинском языке во Львове печатаются «Мусульманство и его будущность» (1904), а также переводы из «Шахнаме» (1896).

В эти же годы, поддерживая тесные контакты с национальными научными кругами Киева и Львова, А. Е. Крымский публикует серию трудов по древнерусскому и украинскому языкознанию: «Критерии для диалектологической Классификации древнерусских рукописей» (1905), «Филология и погодинская гипотеза. Дает ли филология наименьшие основания поддерживать гипотезу г. Погодина и г. Соболевского о галицийско-волынском происхождении малороссов?» (1904), «Древнекиевский говор» (1907). В этих своих работах ученый с точки зрения филологии обосновывает то, что в историческом ракурсе доказывал М. С. Грушевский — непрерывность и преемственность развития славянского населения Украины в средние века и новое время. На обширном языковом материале Крымский доказал глубокую укорененность основных особенностей украинского языка в диалектной среде южных земель Киевской Руси.

В начале XX века А. Е. Крымский уже имел высокий научный авторитет востоковеда и слависта. Многие его работы переводятся на основные европейские языки. Его приглашают в редакцию Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона вести рубрики арабистики, иранистики и тюркологии. В значительной степени благодаря исследованиям А. Е. Крымского историю и культуру народов Востока в отечественной и мировой науке начали рассматривать как органическую составляющую всемирного социокультурного процесса.

Февраль 1917 года застал Агатангела Ефимовича в Москве, где он занимал должность профессора и секретаря профессорского совета Лазаревского института восточных языков (ставшего вскоре базой для формирования Института востоковедения АН СССР и нынешней Российской академии наук). А. Крымский горячо приветствовал начавшиеся демократические перемены, однако быстро почувствовал их зыбкость и ненадежность. Его все сильнее тянуло в родной Киев, где многие его друзья и коллеги, ведущие украинские ученые и общественно-культурные деятели, вместе с лидерами украинских социалистических партий вошли в Центральную Раду, возглавляемую М. С. Грушевским.

Как только в начале ноября 1917 года в Москве утихли уличные бои и власть перешла в руки большевиков, Крымский как руководитель Лазаревского института должен был проявлять максимум дипломатических способностей, чтобы доказать лояльность этого учреждения новой власти. Но, не питая особых симпатий к «партии нового типа», он при первой возможности весной 1918 года уехал в родной Киев, к тому времени освобожденный от большевиков немцами, поддержавшими Центральную Раду.

В апреле 1918 года власть в Украине переходит в руки умеренно-консервативного правительства гетмана Павла Скоропадского. Вопросами просвещения, науки и культуры в гетманском кабинете занимался известный историк Н. П. Василенко, с которым А. Е. Крымский был близко знаком. Пользуясь полной поддержкой гетмана, они развернули большую работу по организации в Киеве Украинской академии наук. Предполагавшийся на пост ее председателя М. С. Грушевский отказался участвовать в этом начинании, зато к работе удалось привлечь известного ученого В. И. Вернадского.

14 ноября 1918 года была основана Украинская академия наук. Владимир Иванович Вернадский был избран президентом, а Агатангел Ефимович Крымский — ее «несменяемым секретарем». Оба они стали первыми действительными членами, академиками УАН, впоследствии ВУАН, затем АН УССР, ныне — Национальной академии наук Украины.

В условиях гражданской войны и сложных перипетий первых лет мира А. Крымскому приходилось работать на фоне непрерывной смены власти и перетасовки в большевистском руководстве: он заботился о сохранении зданий, выплате мизерных зарплат сотрудникам, увеличении библиотечных и музейных фондов. Ему нередко приходилось добиваться того, чтобы большевистские репрессивные органы отпускали арестованных ученых. Для сохранности и развития академии в этих сложнейших условиях требовались гибкость и дипломатичность в отношениях с властью, дававшие до конца 20-х годов позитивные результаты.