100 волшебных сказок
Шрифт:
– Это тебе мало поможет, милый мой Нос, – со смехом отвечал иностранец, – я уже вчера подумал, что ты не сможешь приготовить это кушанье так, как мой повар. Знай, что не хватает травки, которая в этой стране совсем неизвестна, травки «кушай на здоровье». Без нее паштет остается без приправы, и твой государь никогда не будет есть его так, как я.
Тогда повелитель Франкистана пришел в неистовое бешенство.
– А все-таки я буду есть его! – воскликнул он сверкая глазами. – Клянусь своей царской честью, или я завтра покажу вам паштет, какой вы желаете, или голову этого молодчика, воткнутую
Так кричал герцог, а карлик плача опять пошел к себе в комнатку и стал жаловаться гусыне на свою судьбу и на то, что ему придется умереть, так как он никогда не слыхал об этой траве.
– Если только это, – сказала гусыня, – то я, пожалуй, могу помочь тебе; ведь мой отец научил меня узнавать все травы. Правда, в другое время ты, может быть, не избежал бы смерти, но, к счастью, как раз новолуние, а в это время та травка цветет. Но скажи, есть ли вблизи дворца старые каштановые деревья?
– Да! – с облегченным сердцем отвечал Нос. – У озера, в двухстах шагах от дома, стоит целая группа, но зачем они?
– Эта травка цветет только в тени старых каштанов, – сказала Мими. – Поэтому не станем терять времени и будем искать то, что тебе нужно. Возьми меня к себе на руки, а снаружи спусти на землю; я тебе помогу искать.
Он сделал так, как она сказала, и пошел с ней к воротам дворца. Но там караульный протянул свое оружие и сказал:
– Добрый мой Нос, твое дело плохо – тебе нельзя выходить из дому. Я имею на это строжаишии приказ.
– Но в сад я ведь могу, наверно, пойти? – возразил карлик. – Будь так добр, пошли одного из своих товарищей к смотрителю дворца и спроси, нельзя ли мне пойти в сад поискать трав.
Караульный сделал так, и позволение было дано; ведь в саду были высокие стены и о бегстве из него нельзя было и думать. Когда же Нос с Мими вышли на свободу, он бережно спустил ее на землю, и она быстро пошла впереди его к озеру, где стояли каштаны. Он следовал за ней с трепещущим сердцем, потому что это была ведь его последняя, единственная надежда. Если она не найдет травки, он твердо решился скорее броситься в озеро, чем дать себя обезглавить. Но гусыня искала напрасно: она ходила под всеми каштанами, переворачивала клювом каждую травку – ничего не показывалось. От жалости и страха Нос заплакал, потому что вечер становился уже темным и узнавать окружающие предметы было труднее.
Тогда взоры карлика упали за озеро, и вдруг он воскликнул:
– Смотри, смотри, там за озером стоит еще одно большое старое дерево! Пойдем туда и поищем, может быть, там цветет мое счастье!
Гусыня вспорхнула и полетела вперед, а карлик так быстро побежал за ней, как только могли его маленькие ноги. Каштановое дерево бросало большую тень, кругом было темно и почти ничего уже нельзя было узнать, но вдруг гусыня остановилась, захлопала от радости крыльями, потом быстро залезла головой в высокую траву, что-то сорвала, что-то грациозно подала клювом изумленному Носу и сказала:
– Это та самая травка, и здесь ее растет множество, так что у тебя никогда не может быть недостатка в ней.
Карлик задумчиво стал рассматривать траву. От нее полился на него приятный аромат, который невольно
– Хвала Богу! – воскликнул он наконец. – Какое чудо! Знаешь, мне кажется, эта та самая трава, которая из белки превратила меня в этот мерзкий вид. Не попробовать ли мне?
– Нет еще, – попросила гусыня. – Возьми с собой горсть этой травы, пойдем в твою комнату и захватим поскорее твои деньги и прочее, что у тебя есть, а потом испытаем силу травы.
Они так и сделали и пошли назад в его комнату. От ожидания сердце карлика сильно забилось. Завязав в узел пятьдесят или шестьдесят накопленных червонцев вместе с несколькими платьями и башмаками, он засунул свой нос глубоко в траву и, сказав: «Если будет угодно Богу, я избавлюсь от этого бремени», потянул в себя ее аромат.
Тогда все его члены стали вытягиваться и затрещали. Он чувствовал, как его голова поднималась из плеч. Он скосил глаза вниз, на свой нос, и увидел, что нос становится все меньше и меньше. Его спина и грудь стали выравниваться, а ноги сделались длиннее.
Гусыня с изумлением смотрела на все это.
– Ба! Какой ты большой, какой ты красивый! – воскликнула она. – Слава Богу, у тебя уже ничего нет от всего того, чем ты был прежде!
Якоб очень обрадовался, сложил руки и стал молиться. Но радость не заставила его забыть, какой благодарностью он обязан гусыне Мими. Хотя сердце влекло его к родителям, однако из благодарности он подавил это желание и сказал:
– Кого другого мне благодарить за свое избавление, как не тебя? Без тебя я никогда не нашел бы этой травы, так что должен был бы вечно оставаться в том виде или, может быть, даже умереть под топором палача! Хорошо. Я вознагражу тебя за это. Я отвезу тебя к твоему отцу. Он, такой опытный во всяком волшебстве, легко сможет расколдовать тебя.
Гусыня залилась радостными слезами и приняла его предложение. Якоб счастливо и никем не узнанным вышел с гусыней из дворца и отправился в путь к морскому берегу, к родине Мими.
Что мне рассказывать дальше? Что они счастливо совершили свое путешествие; что Веттербок расколдовал свою дочь и отпустил Якоба, осыпав его подарками; что Якоб вернулся в свой родной город, и его родители с радостью узнали в красивом молодом человеке своего пропавшего сына; что на подарки, принесенные от Веттербока, Якоб купил себе прекрасную лавку и стал богат и счастлив?
Еще я скажу только то, что после удаления Якоба из дворца герцога поднялась большая суматоха, потому что его нигде не могли найти, когда на другой день герцог захотел исполнить свою клятву и велел отрубить карлику голову, если он не нашел трав. Государь же утверждал, что герцог тайно дал ему убежать, чтобы не лишиться своего лучшего повара, и обвинял герцога в вероломстве. А из-за этого между обоими государями возникла большая война, которая хорошо известна в истории под именем «войны из-за травки». Было дано много сражений, но наконец все-таки был заключен мир, и этот мир у нас называют «миром паштетов», потому что на торжестве примирения повар государя приготовил царя паштетов, Сюзерен, который герцог ел с большим аппетитом.