100 жемчужин европейской лирики

Коллектив авторов

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 18

Сравню ли я тебя с весенним днем? Нет, ты милее длительной красою: Злой вихрь играет нежным лепестком, Весна проходит краткой полосою. Светило дня то шлет чрезмерный зной, То вдруг скрывается за тучей мрачной… Нет красоты, что, строгой чередой Иль случаем, не стала бы невзрачной. Твоя ж весна не ведает теней, И вечный блеск ее не увядает. Нет, даже смерть бессильна перед ней! На все века твой образ просияет. Пока есть в людях

чувства и мечты, Живет мой стих, а вместе с ним и ты!

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 24

Мой взор, как живописец, закрепил Твои черты в сокровищнице чувства: Внутри меня, как в раму заключил И оттенил по правилам искусства. И только там сумеешь ты найти Правдивое твое изображенье: Оно висит в стенах моей груди, Твои глаза там вместо освещенья. И вот, глаза глазам здесь услужили: Мои – твой лик писали, а твои Лучами света окна заменили, И солнце шлет им радостно свои. Но одного глаза не могут дать: Рисуя лик, им сердца не видать.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 31

В твоей груди вместились все сердца, Которых я, лишась, считал тенями: И там царит вся нежность без конца, Что схоронил я с прежними друзьями. Как много слез и стонов к небесам Благоговейной дружбою пролито Над гробом их! Но вижу – нет их там: Они в тебе покоются, сокрыты. Ты – усыпальница любви живой С трофеями любви похороненной Былых друзей. Они слились с тобой В хранилище любви объединенной! Их образы в твоем лице нося, Ты с ними мне отныне все и вся.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 46

Мои глаза и сердце в вечном споре, Как разделить права на облик твой. Одни твердят – твой лик в любовном взоре, А сердце отвечает – нет, он мой! Он в сердце, в сердце пламенном сокрыт, — В ларце закрытом, недоступном оку. — Глаза же говорят – твой светлый вид В них, в них одних запечатлен глубоко. Чтоб разрешить по правде это дело, Призвал я ум, как двух истцов звено. Все обсудив и все обдумав зрело, По совести так было решено: Моим глазам твой лик был присужден, А сердцу то, чем ум обворожен.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 47

Мой взор и сердце прекратили спор, Решив войти друг с другом в соглашенье: Когда мои глаза твой жаждут взор, Иль сердце ищет страсти утоленье, Мои глаза рисуют облик твой И просят сердце разделить их радость, — В другой же раз у сердца пир горой, И взор с ним грез любовных делит сладость. Так, то любя, а то воображая, Хотя вдали, но все же ты со мной. И помыслы, тебя сопровождая, А с ними я, всегда везде с тобой. Когда же спят они, то в мраке ночи Твой образ будит сердце вновь и очи.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 102

Моя любовь растет,

хоть не на взгляд. Люблю не меньше, меньше выражая. Любовь – товар, когда о ней кричат На площади, ей цену поднимая. В весеннюю пору любви моей Тебя встречал моею песней звонкой, Как у порога лета соловей. Но чуть окрепнет в ниве стебель тонкий, Смолкает он, – не потому, что слаще Пора весны, когда он пел о розе, Но потому, что там гудит в зеленой чаще И глушит песнь любви в вседневной прозе. Поэтому, как он, и я молчу, Тебя тревожить песней не хочу.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 115

В моих стихах к тебе я прежде лгал, Где говорил: «Нельзя любить сильнее!» Тогда рассудок мой не понимал, Как может быть мой пыл любви ярчее. Ход времени в миллионах измерений Крадется в клятвы, рушит власть царей, Темнит красу, тупит порыв решений И силу духа силою своей. Как мог, страшась его всесильной власти, Я не сказать: «Нельзя любить сильней»? Уверенный в непрочности вещей, Я верил только в мимолетность счастья. Любовь – дитя. Я ж, как на зрелый плод, Смотрел на то, что зреет и растет.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 116

Не допускаю я преград слиянью Двух верных душ! Любовь не есть любовь, Когда она при каждом колебанье То исчезает, то приходит вновь. О нет! Она незыблемый маяк, Навстречу бурь глядящий горделиво, Она звезда, и моряку сквозь мрак Блестит с высот, суля приют счастливый. У времени нет власти над любовью; Хотя оно мертвит красу лица, Не в силах привести любовь к безмолвью. Любви живой нет смертного конца… А если есть, тогда я не поэт, И в мире ни любви, ни счастья – нет!

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Сонет 128

Когда ты, музыка моя, играя, Приводишь эти клавиши в движенье И, пальцами так нежно их лаская, Созвучьем струн рождаешь восхищенье, То с ревностью на клавиши смотрю я, Как льнут они к ладоням рук твоих; Уста горят и жаждут поцелуя, Завистливо глядят на дерзость их. Ах, если бы судьба вдруг превратила Меня в ряд этих плясунов сухих! Раз что по ним твоя рука скользила — Бездушность их блаженней уст живых. Но если счастливы они, тогда Дай целовать им пальцы, мне ж – уста.

(Переводчик – Чайковский Модест Ильич, 1850–1916)

Шелли Перси Биши (1792–1822)

К Мэри Годвин

Гляди, гляди – не отвращай свой взгляд! Читай любовь в моих глазах влюбленных, Лучи в них отраженные горят, Лучи твоих очей непобежденных. О, говори! Твой голос – вздох мечты, Моей души восторженное эхо. В мой взор взглянув, себя в нем видишь ты, Мне голос твой – ответная утеха. Мне чудится, что любишь ты меня, Я слышу затаенные признанья, Ты мне близка, как ночь сиянью дня, Как родина в последний миг изгнанья!