100 знаменитых символов советской эпохи
Шрифт:
Лучшие времена (по крайней мере, для советского телевидения) настали в 1986 году. До полной свободы мысли и творчества было, конечно, ещё очень далеко, но всё же телевидение понемногу менялось. К власти пришли люди, которые хотели, чтобы управление идеологией и журналистикой свелось к минимуму. В 1987 году Анатолий Лысенко и Кира Прошутинская вспомнили о своей идее десятилетней давности создать на ЦТ вечернюю публицистическую программу и, заручившись поддержкой тогдашнего редактора молодёжной редакции ЦТ Эдуарда Сагалаева (кстати, именно он и придумал название новой программы — «Взгляд»), обратились к секретарю ЦК по идеологии Александру Яковлеву. Александр Николаевич, один из «отцов» перестройки, был известен своими неортодоксальными взглядами. Ещё в 60-х годах Яковлев занимал пост 1-го заместителя зав. отделом пропаганды ЦК, но поскольку он не одобрял тотальный контроль средств массовой информации со стороны государства, то на некоторое время был «сослан» на должность посла СССР в Канаде. Так что неудивительно, что Яковлев «благословил» «Взгляд» и обещал поддерживать журналистов по мере всех своих возможностей. Итак, есть хорошая задумка, есть название, есть разрешение высшего руководства,
Они получили прекрасное образование, прошли хорошую журналистскую школу, но о том, как делается телевидение, не знали практически ничего. Студия, камера, свет, ведущий, который произносит какой-то текст, сюжеты — это было понятно. Но что говорить, что показывать, как заинтересовать зрителя, заставить его не спать после одиннадцати, а, не отрываясь, смотреть телевизор. Александр Любимов, Дмитрий Захаров, Владислав Листьев — первые ведущие «Взгляда»… Сейчас они — личности легендарные и даже исторические. И это не преувеличение: в одном из учебников истории для 9 класса их портреты и рассказ о программе «Взгляд» были помещены в главе «Восстание умов». Но в 87-м году их практически никто не знал. И в этом, как ни странно, было их преимущество. Как вспоминал Эдуард Сагалаев, при создании «Взгляда» его авторы пытались в какой-то мере повторить путь «Битлз» — группы, ставшей символом поколения 60-х. Именно поэтому на роль ведущих новой программы, ориентированной на молодёжную аудиторию, Сагалаев решил пригласить молодых ведущих, до того не «варившихся» в советском телевидении. Маккартни, Леннон, Харрисон, Старр — до 1959 года, когда был образован «Битлз», их никто не знал. А через несколько лет эти имена гремели по всему миру. Так же было и со «Взглядом». Когда программа впервые появилась в эфире в октябре 1987 года, в стране никто ничего не знал ни о ней, ни о её ведущих. Они были молоды (Листьеву на момент создания «Взгляда» исполнилось 32 года, Захарову — 39, а Любимову и вовсе 25) и неопытны, хотя и проработали несколько лет на радио в системе иновещания. Эта неопытность приводила к многочисленным «ляпам» в прямом эфире. Но, как вспоминали сами ведущие, они редко терялись во время нестыковок, когда, например, перед сюжетом произносился текст, а в эфир шёл совершенно другой сюжет. И даже эти ошибки и оговорки играли на руку «Взгляду». Ведь «взглядовцы» были живыми и совсем не походили на те «говорящие головы», которые в течение десятилетий вдалбливали в умы телезрителей спущенную сверху идеологическую жвачку.
В конце 80-х годов в народе ходил такой анекдот: «Сегодня четверг? — Нет, сегодня „Взгляд“, значит, пятница». С первых выпусков «Взгляд» стал невероятно популярным у зрителей, причём не только у молодёжи, на которую изначально ориентировалась программа. К Любимову, Захарову и Листьеву присоединились Александр Политковский, Сергей Ломакин и Владимир Мукусев. Тогда и образовалась команда, которая, выражаясь телевизионным языком, била все рейтинги популярности у зрителей. «Мы показывали в эфире всё — ничего и никого не боялись», — сказал в одном из интервью Александр Любимов. Первое интервью с академиком Сахаровым и опальным тогда Борисом Ельциным, острые репортажи о событиях в Прибалтике, Нагорном Карабахе и Тбилиси, сюжеты о наркомании и проституции, явлениях, которые якобы не существовали в Советском Союзе. Конечно, создателей программы пытались контролировать, «вырезали» самые острые сюжеты. «Взглядовцы» как могли отстаивали программу, а если не помогал открытый бой, приходилось идти на хитрость. Взять, к примеру, музыку. Естественно, что во «Взгляде» звучало всё самое современное, авангардное и ещё совсем недавно строго-настрого запрещённое. ДДТ и «Аквариум» телевизионное руководство хоть и со скрипом, но разрешило показать в программе. А вот «Наутилус Помпилиус» — ни в какую. В это же время журналистка Елена Масюк сняла сюжет о проститутках с Казанского вокзала. Тоже репортаж «ещё тот», но руководство, как ни странно, разрешило его показать. А завершался сюжет рассказом о группе из Свердловска, которая якобы поёт о жизни путан. И тогда во «Взгляде» прозвучал знаменитый хит перестроечных времён «Скованные одной цепью», а о группе «Наутилус Помпилиус» узнала вся страна.
«Это была довольно острая, электризующая твоё существование жизнь, — вспоминал Александр Любимов, — которая каждый день заключалась в том, что мы действительно каждый день выдавливали из себя раба и боролись с коммунистами. Не конкретно, а как с коммунистической идеей, которая тогда управляла государством». Между тем, «коммунистическая идея» отнюдь ещё не ушла в прошлое, а коммунисты, её олицетворявшие, отнюдь не собирались сдаваться на милость новому поколению. В начале 1988 года в газете «Советская Россия» было опубликовано знаменитое письмо Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Это письмо тоже стало символом перестроечных времён, хотя и со знаком «минус». Письмо Андреевой, в котором даже не с коммунистических, а с типично сталинистских позиций критиковалась перестройка и её достижения, стало сигналом для партноменклатуры, не желавшей расставаться с властью: «Не всё ещё потеряно!». В стране началась кампания по удушению рождающейся свободы слова. Естественно, что «Взгляд» оказался в числе первых претендентов на закрытие. В марте 88-го состоялся Съезд кинематографистов СССР, посвящённый телевидению, на котором на «Взгляд» обрушился целый шквал критики. Сейчас это кажется абсурдным, но меньше чем два десятилетия назад именно так решалась судьба телевизионных программ. Руководство ЦТ с радостью восприняло критику, прозвучавшую на кинематографическом съезде, и в результате в марте 1988 года «Взгляд» был закрыт на 2 месяца, а ведущие отстранены от эфира.
Урок не пошёл впрок — несмотря на показательное отстранение от эфира, «взглядовцы» отношение к власти не изменили. Каждую программу, каждый сюжет приходилось пробивать с боем. Бои проходили с переменным успехом, пока в конце 1990 года не последовало очередное закрытие программы. Громко раскритиковав с трибуны Съезда народных депутатов СССР политику Михаила Горбачёва, подал в отставку министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе. «Взгляд», естественно, не мог остаться в стороне от
ГВОЗДИ БЫ ДЕЛАТЬ ИЗ ЭТИХ ЛЮДЕЙ
Чапаев — человек и фильм
Эх, как же всем хотелось, чтобы он всё-таки доплыл… Ну давай, Василий Иванович, ещё немного — и скоро под ногами будет твёрдая почва. «Врёшь, не возьмёшь!» — рычал раненый Чапай и грёб изо всех оставшихся сил. И всё-таки он тонул… И превращался в самого легендарного персонажа советского времени, в живущий вечно миф. И Урал уже казался Стиксом, а Чапаев — полубогом, совершившим несметное количество подвигов на этой Земле и убитым ненавистными врагами…
Писать о Чапаеве можно очень много, причём о трёх разных Чапаевых: Чапаеве реальном, Чапаеве, втиснутом в рамки официальной советской истории, и Чапаеве (скорее даже, Чапае) киношном. И все трое будут очень непохожими друг на друга. Недаром в заметках к сценарию фильма «Чапаев» (не менее легендарному, чем сам красный командир) было указано: «Герой картины — легендарный Чапаев. Мало кто о нём знает. Каким он был на самом деле — не знает почти никто…».
«Чапаев Василий Иванович [28.1(9.2).1887, дер. Будайки, ныне в черте г. Чебоксары Чувашской АССР, — 5.9.1919, около г. Лбищенска, ныне Чапаев Уральской области Казахской ССР], герой Гражданской войны 1918–20. Член КПСС с сентября 1917… С 1914 — в армии, участвовал в 1-й мировой войне 1914–18. Награждён за отвагу 3 георгиевскими крестами, медалью, получил звание подпрапорщика. В 1917 находился в госпитале в Саратове, затем переехал в Николаевск (ныне г. Пугачёв Саратовской области), где в декабре 1917 был избран командиром 138-го запасного пехотного полка, а в январе 1918 назначен комиссаром внутренних дел Николаевского уезда… С сентября 1918 начальник 2-й Николаевской дивизии. В ноябре 1918 был направлен на учёбу в Академию Генштаба, где находился до января 1919, а затем по личной просьбе был направлен на фронт и назначен в 4-ю армию командиром Особой Александрово-Гайской бригады. С апреля 1919 командовал 25-й стрелковой дивизией, отличившейся в Бугурусланской, Белебеевской и Уфимской операциях во время контрнаступления Восточного фронта против войск Колчака… В ночь на 5 сентября 1919 белогвардейцы внезапно напали на штаб 25-й дивизии в Лбищенске. Ч. со своими соратниками мужественно сражался против превосходящих сил врага. Расстреляв все патроны, раненый Ч. пытался переплыть р. Урал, но был сражён пулей и погиб… Легендарный образ Ч. отражён в книге „Чапаев“ Д. А. Фурманова, к-рый был воен. комиссаром 25-й дивизии, в кинофильме „Чапаев“ и др. произведениях лит-ры и иск-ва. Ему воздвигнуты памятники, его именем наз. города и насел. пункты, колхозы, совхозы, школы, улицы, корабли…».
Это — Чапаев официальный, так описывала его судьбу Большая Советская Энциклопедия, судьбу действительно героическую: простой солдат, начавший войну рядовым, дослужился до командира дивизии. Но сухие энциклопедические строчки не дают ответа на вопрос, почему именно Чапаев стал едва ли не самым знаменитым военачальником Гражданской войны, хотя были и другие командиры, гораздо более известные, чем он? Почему именно Чапаеву воздвигались памятники, а его именем назывались города и посёлки? И почему именно Василий Иванович стал мифическим героем в сознании народа, а позже трансформировался в едва ли не самого известного персонажа анекдотов?
До Первой мировой войны у простого крестьянина и рядового русской армии Василия Чапаева никаких «революционных мыслей» в голове не возникало. Он верил в Бога (как утверждают некоторые историки, Чапаев, уже будучи комдивом, перед каждым серьёзным сражением запирался в своей комнате и усердно молился, прося у Бога помощи и защиты). Чапаев честно исполнял свой долг и во время войны (в конце концов, три Георгиевских креста просто так никому не давали), однако постепенно он начинал понимать, что всемирная бойня нужна только кучке стоящих у власти людей, а миллионы простых солдат гибнут ни за что. В это время большевики вели в окопах свою агитацию и чётко обещали, что прекратят войну и дадут долгожданный «мир народам». И вполне естественно, что Чапаев, как и многие другие солдаты, которым «до чёртиков» надоела эта бессмысленная война, потянулся к большевикам, вступил в РСДРП и вскоре сам стал ходить по окопам и агитировать против войны.
После революции Василий Иванович вступил в Красную Армию и очень быстро вырос до командира полка, а затем и дивизии. Его имя гремело если и не по всей России, то, по крайней мере, в тех районах, где действовала чапаевская дивизия. Чапаеву действительно подчас удавались «чудеса», трудно объяснимые с точки зрения военной науки. Несколько раз ему удавалось выйти победителем в бою с противником, превосходящим его по численности и к тому же лучше вооружённым и организованным. При этом потери в его части были минимальными — Чапаев, это отмечали все знавшие его люди, умел беречь людей и всегда старался не допускать ненужных жертв как среди своих солдат, так и среди мирных жителей. Однако такая «миролюбивость» вызвала неудовольствие всемогущего Льва Троцкого, в то время — наркома по военным делам и председателя Реввоенсовета республики. А после того как Чапаев не выполнил несколько приказов Троцкого, Лев Давыдович назвал всё это «партизанщиной» и лично отправился разбираться со строптивым комдивом.