10000 миль, чтобы найти тебя
Шрифт:
– Ничего не становится проще, когда у тебя отнимают ребенка, – сказал он, обеспокоенно глядя на меня. – Надеюсь, тебе никогда не придется испытать подобную боль, и именно поэтому прошу тебя прийти на день рождения твоей матери. Увидеть тебя и познакомиться с внучкой – единственное, что заставит ее встать с постели.
Мой отец ушел, а я снова сел. Мои глаза остановились на фотографии, которая стояла в рамке рядом с компьютером. На ней двое рыжеволосых парней улыбались в камеру. Оба были в очках и пилотках, а вдалеке виднелась взлетно-посадочная полоса и небольшой
Это были мы с Райаном. Ему только исполнилось шестнадцать, а мне – восемь. Я прекрасно помню тот день и момент, когда была сделана эта фотография. Мы только вышли из самолета, наш отец взял нас в полет, а Райан впервые сел за штурвал. Мы оба были полны адреналина и счастья и наслаждались как никогда в жизни.
Мой брат тоже увлекался полетами, однако его больше интересовало все, что связано с самолетами: их эксплуатация, разработка… Его желание участвовать в семейном бизнесе росло с детства, но его мечта оборвалась, когда из-за несчастного случая с родителями Никки моему отцу пришлось закрыть всю инженерную часть, и тогда у нас осталась только частная авиационная компания.
Несмотря на разочарование, мой брат согласился взять на себя управление компанией и первые два года до смерти занимал место нашего отца.
Я всегда чувствовал себя белой вороной в семье. Сын, который решил встать в позу и усложнить все их планы.
«Вот бы я был таким, как ты, Райан, – думалось мне в глубине души. – Хотел бы я двигаться вперед, не оглядываясь назад, вот бы я был не таким эгоистичным».
Я не гордился своими поступками, не аплодировал принятым решениям и не убеждал себя в том, что это неправда.
И правда была таковой, что я не был хорошим человеком.
А если и был когда-то таковым, то это было в течение тридцати дней и за несколько тысяч миль отсюда, с девушкой, которой удалось отыскать мое сердце и забрать его с собой.
Взглянув на мобильный, снова зашел в чат. Ни слова.
Иногда я мучился, когда видел, что она была в сети, и у меня пальцы так и чесались написать ей снова, но я уже сказал ей, что больше не буду этого делать. Не после того, как она неделями игнорировала меня…
С тех пор у меня было плохое предчувствие, вся эта история с Лейтонами, Никки, которая стала наследницей, все, что мне удалось узнать…
Я открыл ящик слева от себя и вытащил распечатанное письмо с угрозой, которое получил сразу после прибытия с Бали.
«Ты труп, Ленокс».
И с силой сжал челюсть.
Это не первый раз, когда мне посылают какие-то угрозы, это довольно обычное дело, если ты являешься публичным человеком и люди знают, что у тебя есть неприличные суммы денег, но это письмо… Это письмо имело другой оттенок, настолько отличный, что я усилил охрану своего дома и почти всегда ездил с шофером – водителем, который при необходимости способен убить.
Мне это не нравилось… Мне это ни хрена не нравилось. Я не обсуждал эту тему ни с кем, кроме Картера, единственного, к кому я обращался в поисках ответов.
– Я же говорил тебе, что не стоит поднимать этот вопрос, – сказал он мне, когда я позвонил ему, чтобы узнать его
– Нужно выяснить правду, – ответил я сквозь зубы.
– Что ж, в таком случае не вмешивай меня, – попросил Картер. – Не хочу больше ничего знать об этом деле, у тебя есть деньги, чтобы заплатить за своего телохранителя, но я живу в двухквартирном доме и жду, когда моя жена родит ребенка. Мне не нужна никакая драма.
Отчасти он был прав.
Я понял, что большего от него ждать не стоит, поэтому поблагодарил его и положил трубку.
Шли дни, а угроза продолжала тяжким грузом нависать над моими плечами. Я беспокоился о Никки, но все указывало на то, что никто не знает о ее существовании, даже сам Девон Лейтон. Будь оно так, Никки бы уже давным-давно была убита, точно так же, как они убили ее родителей и брата Адама.
Никки в опасности… Лишь подумав об этом, мне захотелось сесть на самолет и лично убедиться, что с ней все в порядке, но мне нужно было отвлечься от этих мыслей… Нужно сосредоточиться на своих делах и уважать ее решение оставаться в тени. Я больше, чем кто-либо другой, понимал, каково это – быть брошенным в ту жизнь, которой тебе никогда не хотелось.
Пятница наступила куда быстрее, чем мне бы того хотелось. Это день, когда школа Лилии позволяла забирать учеников на выходные, всегда за неделю предупреждая об этом, чего я, очевидно, не сделал, поскольку до этого момента не знал, повезу ли я ее на день рождения своей мамы.
– Мне очень жаль, сэр… Я не могу найти имя вашей дочери в списке отъезда на эти выходные, – сказала мне молодая девушка, наверняка будущая учительница, которая проходила здесь практику.
– Да, насчет этого… У меня не было возможности предупредить заранее, это решение было принято в последнюю минуту.
Девушка подняла взгляд от списка, с которого не сводила глаз, и в замешательстве посмотрела на меня.
– Но, мистер Ленокс, думаю, вы в курсе правил… учащиеся не могут…
– Уехать без предупреждения за неделю, знаю, но она моя дочь, и мне нужно, чтобы она уехала из школы на эти выходные.
Девушка снова смущенно моргнула.
О, да боже мой.
– Могу я поговорить с директором?
Тут ее лицо мгновенно побледнело. Конечно, меньше всего этой девушке хотелось, чтобы я выставил ее на суд перед начальством, но, честно говоря… мне было плевать.
– Кон… конечно, сэр, я вернусь через минуту.
Я подождал, обводя помещение взглядом. В последний раз был здесь ровно тринадцать лет назад, в день, когда закончил учебу, поклялся себе никогда не ступать на их территорию, и вот я снова здесь. Правда, к этому моменту мне уже удалось стать порядочным человеком – или, по крайней мере, похожим на него, – и у меня была одиннадцатилетняя дочь, которую я не видел почти месяц, а именно с тех пор, как привез ее из Бостона жить со мной, потому что ее мать умерла от рака… Мать, которая никогда не говорила мне о существовании моей дочери.