10К+: сборная солянка рассказов одного автора Яндекс.Дзен

Коротаева Ольга

Именно с этого времени – год назад, изменилась система моего питания. Это, как ни странно, сыграло на пользу и мне, и Ване.

После 30 недели беременности я практически не ела сладости, сахар и даже его заменители.

Конечно, иногда позволяла себе грешок, а в последнюю неделю перед родами так дорвалась, что каждый день съедала по пачке вафель. До сих пор себя виню в этом, ведь при рождении у Вани был очень низкий уровень сахара – весь свой инсулин он отдавал маме, и сам в итоге остался без защиты.

Я ела много овощей – на этом

должно быть сконцентрировано питание беременной с сахарным диабетом. Поскольку я лежала в больнице с 30 недель, основную часть рациона составляли каши. Но муж привозил из дома морковку, редиску, огурцы, помидоры и другие овощи, которые можно грызть сырыми.

А да, ещё покупала капустные, винегрет и другие овощные салаты.

Не ела пирожки и другие хлебобулочные изделия, только несколько кусков черного или серого хлеба в день.

Очень любила больничные котлеты из говядины, хотя многие их не признавали. Дома предпочитала отварную куриную грудку.

В общем, всё довольно просто – много зелени, овощей, мяса и прочих белков, можно орехи.

Нельзя – простые углеводы, то есть всякие вкусняшки, сложных, например, каш, тоже по минимуму.

Гора ответственности

Из воспоминаний о беременности

Я не могу его потерять. Я не могу уйти отсюда просто потому, что потом все будут говорить, что я виновата, случись что. Даже те, кто говорит – уходи. А больше всех – этот противный внутренний голос.

Я не могу не пить таблетки, не ставить уколы, не есть то, что говорят врачи. Потому что а вдруг – вдруг я сделаю хуже этому чудесному малышу, который так озорничает в моём животе.

Я готова пережить всё и даже больше ради него, ради моего любимого долгожданного сынишки.

Мы ждали его много лет, и если надо немного (месяцев) полежать в больнице, то я полежу…

Время

Я смотрю на снег через окно родильного дома дородового отделения.

Вижу ветер, чувствую, как он пронизывает до костей. Февраль… В этом месяце я не была на улице ни разу…

А сегодня морозно – очень тихая звенящая красота за окном. Погода меняется – снег начинает таять, открывая окно, слышу щебетание птиц.

Семья

Как же там Лера? Без мамы. Сердце болезненно сжимается, но отгоняю от себя плохие мысли – нервничать нельзя. Нельзя. Нельзя. Чувствую, как капают слёзы…

Муж звонит каждый день. А по выходным привозит мне продукты – бесконечно есть одну и ту же больничную кашу просто нереально!

Я прошу, чтобы Леру не привозил – в больнице карантин всё это время, а видеть её мимолётом издалека ещё тяжелее, чем не видеть вообще…

Костю тоже тяжело видеть. Когда уходит, обязательно плачу.

Палата

Один день сменяет другой. Один месяц

сменяет другой… Январь… Февраль… Март…

В палате сменилась наверно человек 30, не меньше. Но я не одна долгожитель – Оля с соседней койки легла ещё перед новым годом.

Мы редко разговариваем – каждая погружена в своего ребёнка, в свои тяжёлые или волнительные мысли… В соседней палате постоянно смех, молодцы! А я не могу смеяться, мне тошно тут уже от всего!

– Скоро, родной мой, скоро, – шепчу ему бессонной ночью, – Папа заберет нас вон из той двери и мы поедем домой.

Снова ловлю воздух из раскрытого окна и жду…

Роды и первые недели Вани

Подарок Всевышнего

Я родила сына 19 марта 2019 года. 19.03.19. Запоминается. Но я хотела родить его в другой день – 20го или 21го. Если бы 21го, то тогда числа наших дней рождений шли по очереди 21 – сынишка, 22 – я, 23 – доченька, 24 – муж…

Врач решила по-другому. Меня заколбасило не по-детски, когда она прибежала и, не терпящим возражений, голосом, спросила:

– Ты завтра рожать пойдешь?

Мне сделали кесарево. Что-то пошло не так, врачи не могли достать малыша долго. Полчаса тянулись как целая вечность.

9 месяцев прошло, а воспоминания до сих пор вызывают дрожь во всем теле.

Ребенку стало плохо – сказали мне уже в отделении реанимации. Наверно, мне многое не договорили. Он плохо сосал, стонал и вообще был очень вялым.

Я родила 19 марта, и это не был радостный день. В этот день я боролась за то, чтобы быстрее оказаться рядом с крохой – кто прошел через кесарево, поймет. И молилась. И двигалась. И верила. Что всё не напрасно.

Я слишком сильно любила его. Очень давно любила – задолго до того дня, когда он был зачат. За много лет до того…

Я благодарна всевышнему, что он сохранил моего младенца – он выжил, поправился и в скором времени намеревается начать ходить без опоры.

Он очень озорной, но в то же время с характером. Я люблю его ещё сильнее оттого, что нам пришлось пережить в самом начале нашей совместной жизни.

Воспоминания – тяжёлая ноша

Я во всём виновата. Я недостаточно хорошо выполняла инструкции врачей. Или выполняла их чересчур, заглушая внутренний голос…

Я во всём виновата. Я не поговорила с ним, он не ожидал, что его так резко выдернут из уютного гнёздышка…

– Прости меня, мой малыш, – шепчу ему, слегка касаясь нежной кожи и не сдерживая слёзы. – Я люблю тебя, больше жизни!!! Больше всех на свете!!! Ты моё маленькое чудо!!!

Мне больно на него смотреть – весь окутанный проводами капельниц, игла вставлена прямо в голову! Во рту соска, которую он сосёт вяло, словно нехотя.

И такое ощущение создаётся, что ему невероятно тяжело тут, одному, такому крохотному и беззащитному…