10К+: сборная солянка рассказов одного автора Яндекс.Дзен

Коротаева Ольга

…Выхожу в коридор, сквозь слезы едва вижу дорогу. Почему так с нами? Почему именно с нами? Мы так ждали этой встречи, и теперь врозь.

* * *

Двое суток после рождения мой малыш лежат в палате интенсивной терапии – это кажется так глупо страдать из-за этого?

Но, вспоминая, мне становится как в те дни тяжело, и на груди тяжёлый камень.

Эти первые дни, когда ребёнок отделился от тебя, но вам обоим жизненно необходимо быть рядом каждую секунду.

Чувствовать друг друга, смотреть, знакомиться по-новой…

И тут его вытащили – он же не собирался никуда! И унесли. Не отдают. Говорят, что идёт на поправку, но не приносят даже кормить. Это ужасно – испытать такое сразу после родов.

Кадр кинофильма

С трудом передвигаю ноги, но никто не должен знать, как мне больно. Иначе опять не отдадут. Моего сладкого ангелочка, моего родного Ванюшку.

Я иду в детское отделение, держусь за поручни вдоль стены.

– Можно я его заберу, – сквозь слёзы, почти шепотом, чтобы не зарыдать, спрашиваю медсестер.

– Ага! Можно! Вон он как плачет, к маме просится!

Беру свой сладкий комочек, прижимаю к груди, аккуратно несу, но походка уже другая – о боли забыла!

А может? А может, нас сегодня выпишут? – тлеет в груди надежда, но вслух и произносить такое страшно.

– Билирубин 320!!! Срочно под лампу и на коврик со светом!!! Капельницы!!! – распоряжается врач, а я молюсь – только пусть рядом со мной.

Эти сутки были ещё тяжелее – когда закончились капельницы, Ваню нужно было продолжать держать под лампой с закрытыми глазами, а он вдруг решил показать характер.

Такой визг стоял на весь этаж – до трёх часов ночи. Я плакала вместе с ним, а ему нужно было только мамино тепло – рядом со мной в ту же секунду засыпал.

Спасибо медсестре, имя которой я не запомнила. Пришла, вразумила кроху, покормила смесью и спать уложила. Поговорила со мной, успокоила. Мы с Ваней поспали даже несколько часов.

Утром билирубин был 270 – нам по-прежнему грозила реанимация и перевод в детскую больницу…

Мы опять оставались

Я вдыхаю свежий, дождливый воздух, прижимая к груди младенца. Меня ждёт машина, которая наконец-то увезёт меня из роддома – я пробыла в нем дольше, чем остальные.

Если считать всё вместе, на улице я не была больше двух месяцев. Вообще.

Была ли я рада сейчас? Нет. Я украдкой ловлю весенний воздух, позволяю каплям дождя вдоволь побрызгать мне на лицо и запрыгиваю в машину – как бы ребёнок не простыл.

Мы едем не домой – билирубин не снижается, в роддоме нас дальше держать нельзя.

Нас забирает не папа, нас увозит больничная буханка в республиканскую детскую больницу.

Вероятнее

всего, у нас с Ваней был конфликт по группе крови, хотя анализы этого не выявили, но желтизна спадала только когда отменяли грудное вскармливание.

Его отменяли несколько раз, и несколько раз нас отпускали домой, но… Мы опять оставались…

Этому не было конца и края – желтуха сменилась воспалением кишечника и переливанием крови.

Я хотела быть слабой

Мы с педиатром склонились над памперсом, внимательно его изучая.

Я покрылась краской и тихонько плакала – не могла сдерживать слёзы. Никогда раньше я не позволяла себе так раскиснуть – всегда находила укромный уголок, чтобы дать волю эмоциям.

– Да что же вы плачете!? – ругала меня врач. – У вас здоровый ребенок, радоваться надо! Просто ему немного требуется медицинская помощь.

А я хотела домой. У меня уже не было никаких сил. Я хотела разделить эту ответственность за жизнь Ванюшки с мужем, а не тащить всё на себе.

Я хотела быть слабой, очень слабой. Свернуться в комочек и лежать.

Но приходилось брать волю в кулак и бороться дальше. Ведь здоровье этого маленького сладкого мальчишки целиком и полностью зависело от меня…

Воспаление кишечника

Утром в кале у Вани я увидела кровь. Довольно много крови. И это снова отдаляло наш отъезд домой на неопределенное время.

Снова исследования – рентген и анализы. А после совещания с заведующей было решено – Ване требуется переливание крови.

У Вани было воспаление кишечника. Врачи опасались, что потребуется операционное вмешательство, если вовремя не остановить течение болезни…

Кровь переливали прямо в палате – рядом со мной. Я хотела упасть в обморок, так страшно это было.

Слава богу, сынок отлично это перенёс, зато меня вывернуло наизнанку на нервной почве.

Потом – снова капельницы, и день, и ночь… На этот раз капали антибиотики, от которых у сына начался дизбактериоз.

Казалось, нет конца и края…

Все уходят, а мы остаёмся

Вскоре выписали мамочек с детками, которые лежали в одной палате с нами. Меня одолевали противоречивые чувства – с одной стороны, я была безумно рада за них, они тоже столько настрадались!

Но с другой стороны, мне было грустно, что мы остаёмся… Общение и взаимовыручка были очень кстати в этих тяжёлых давящих больничных стенах…

Нас выписали только 15 апреля – через 4 дня Ване исполнился месяц.

Солнце слепит!