11 встреч. Интервью с современниками

Покровский Александр Михайлович

– Ну да. У меня дочка лет в четырнадцать-пятнадцать почувствовала уже себя самостоятельной. Их в гимназии с профилирующей литературой учили, что человек по природе уже свободен. И с этим очень тяжело, потому что у нас своя система оценки мировоззрения, а она вот по природе свободна. Сегодня она совершенно свободна, без комплексов, может поехать жить в другой город, в другую страну. Вот она все бросила и уехала в Москву.

– М-да. А я все думаю: когда мой все бросит и уедет куда-нибудь.

– Когда-нибудь это случится. Жизнь покажет.

– А вот эти ваши программы, они до сих пор финансируются из-за рубежа?

– Нет. Наши программы финансируются только нами, ни одной копейки денег – ни иностранных, ни наших, государственных мы не получили. Вплоть до того, что мы

принципиально отказались от госзаказов. Вот есть, например, «президентская программа». А вот – нет. Нам не надо. Почему? Нам неприятна сама процедура. Приходится доказывать, что ты достоин, то есть ходишь и клянчишь деньги. Их надо зарабатывать, а не ходить и попрошайничать, выстаивая длинные очереди. А потом за эти три копейки. м-да. приходится писать эти длинные отчеты, отвечать, почему у нас это списывается по этой статье, когда надо по той. Эти правила игры нас не устраивают. Сейчас у нас механизм запущен. Как сказал мой директор по маркетингу, если все будет идти, как идет, и народ будет к нам идти, то лет пять протянем, просто ничего не делая. Но так не бывает. Надо сделать так, чтобы это постоянно работало. Конечно, кто-то стареет, кто-то уходит, меняется ситуация на рынке: вчера, условно говоря, всем нужна была формула счастья, как сделать деньги, желательно за три дня, а еще лучше просто: раз, два, три. Так что спокойно ничего не делать – так не бывает.

Одно дело эксперты. Мы так и делали поначалу, мы из Москвы таскали эксперта, он рассказывал то, что он делает в Министерстве внешнеэкономических связей, и все были счастливы. Он получал свои деньги, люди получали свои знания, мы получали свои деньги. Но сейчас на этом посредничестве далеко не уедешь. Приходится добывать знания, чтобы ничего не делать, а оно само крутилось – такого не бывает.

– А ваша специальность человековедение? Смотрите на человека и через пять минут понимаете, кто он?

– Я инженер, у меня специальность инженер-механик по полигонным установкам. Это артиллерия. Это все далеко от психологии, но что касается формулы счастья, я считаю, что каждый человек в жизни, а особенно психологи, наделали очень много ошибок в отношениях с людьми. То есть они вам все могут рассказать, как и куда смотрят у человека глаза и что это означает, как у него сложены руки – закрыть композицию, открыть композицию. А по большому счету – это все ничего. Я не очень верю, когда говорят, что человека можно просчитать. Очень сложно и малоэффективно. Сейчас говорят, что очень важен интуитивный момент. А интуиция – это же тоже на базе знаний. Больших, внутренних, твоих личных. Из опыта жизни, что ли. Поэтому иногда достаточно посмотреть в глаза – они должны быть добрыми. Но по-разному бывает. По теории, есть шесть этапов подбора персонала. И на последнем этапе надо принимать решение. Для этого есть три критерия: перспективность, надежность и лояльность.

– Под лояльностью что понимается?

– Вот на занятиях я задаю этот вопрос: лояльность к кому? Начальнику, предприятию, профессии? Тут вопрос. Ответ на поверхности. Лояльность – это и есть еще одна надежность, и это самое главное. Есть масса тестов на это. У меня докторская диссертация была по поводу ситуационного анализа в управлении людьми. Все в одной ситуации может работать так, а в другой ситуации – по-другому.

– Это как с героизмом. Человек может быть героем в этой ситуации и абсолютным трусом в следующей, и за это его винить нельзя.

– Есть такое понятие эмпатия, оно нерусское, конечно, но оно по сути означает способность понять другого человека, не простить его, а понять, почему вот он бандит, почему он убийца, почему он насильник, почему он герой, а почему он не герой. Это самый первый признак. Если вы сумели понять человека, почему он герой, тогда он ваш. А очень часто мы не хотим этого понимать. Вот он пришел на работу – должен работать; пришел учиться – должен учиться. А какое там учиться, если от него жена ушла или заболела? И какая тут работа? У меня была ситуация. Я работал замдиректора профтехучилища. А там – шпана шпаной. Я отправил тогда жену недели на две, на три в отпуск на юг, по дороге назад она решила заехать к маме. Я прихожу

к директору, отпрашиваюсь съездить за молодой женой, а он говорит: «Работай». Ах работать, вот тебе заявление, я пошел. Заявление на стол – и до свидания. Меня, пока я еще не убежал, вызывает зам. генерального директора объединения по кадрам, там строго, оборонная промышленность: «Что случилось?» – «Да вот на два дня…» Он говорит: «Ну что случится за два дня!» То есть один понял, другой не понял.

Вот в армии я служил, и умерла бабушка. Но бабушка жены. Я пришел к командиру: отпустите на похороны бабушки. Какая бабушка, где бабушка. Не отпустил.

– Разница в емкости души.

– Можно так сказать. Можно человека понять и принять, но можно и не принять. Главное – человеческие отношения. Вот у меня был начальник, он говорил: «Понимаете, люди все разные. У меня позиция такая: я человеку верю, делаю добро, верю ему, пока он не докажет мне обратное». А жена мне говорит: «Что ты ему веришь, сначала пусть он заслужит, а потом верь». Добро ведь делаешь прежде всего для того, чтобы самому было приятно. Для этого надо только самому себе верить.

Мы еще долго говорили с Сергеем Кирилловичем, так, ни о чем.

Когда мы с Александром после всех этих разговоров выходили из здания института, он меня спросил:

– Ну как он тебе?

– Он очень хороший мужик, – ответил я.

4

Михаил Николаевич Юринов – министр экономического развития Республики Карелия.

Я давно хотел поговорить с каким-нибудь министром экономического развития. Просто меня очень интересует: что же это такое – экономическое развитие. Андрей, который построил в Петрозаводске центр реабилитации для участников всяческих войн и который пригласил меня в Карелию, спросил:

– А хочешь поговорить с нашим министром экономического развития?

– Конечно хочу, – сказал я, и через некоторое время мы оказались на пороге этого министерства. Андрей сумел договориться с министром о встрече.

В кабинете нам навстречу пошел невысокий человек. Умный взгляд. Ну, сейчас я задам тот вопрос, который давно хотел задать.

– Министерство экономического развития. Меня давно интересует такой вопрос: развитие – это же не экономика. Это прирост чего-то за какой-то период. А если отнесем это к единице времени, то будет скорость прироста. Ну и при чем же здесь экономика? Ведь если прироста нет или почти нет, то министерство не оправдывает свое название, – сказал я.

– Давайте сначала разберемся с самим понятием. Экономика может быть наложена на какие-то физические объемы, но здесь немного абстрактно выглядит понятие экономического развития. Речь идет о том, что министерство как таковое создано для того, чтобы определить стратегию развития регионов. Определив стратегию развития, мы ставим перед собой задачу: как нам достичь цели.

Министерство не призвано что-то создавать. Министерство должно рассчитать прогноз экономического развития и самое главное – определить, какие же шаги нам, правительству Республики Карелия, надо предпринять, чтобы этот прогноз сбылся. То есть создать условия для экономического роста – налоговые послабления или, наоборот, усиления. То есть, по сути, это регулирование экономики. Сегодня Россия не заинтересована в продаже сырья. Приняты решения по повышению таможенных пошлин на вывоз круглого леса. Для нас это экономический удар, потому что заготовительные предприятия на границе понесут убытки. Они привыкли: срезал финн, вывез финн, рассчитался финн – вот такой незатейливый бизнес. А мы сегодня должны создать такие экономические условия, при которых предприятие было бы заинтересовано в глубокой переработке древесины. С этой целью правительство России на девять месяцев дало беспошлинный ввоз на тысячу двести наименований видов оборудования, и у нас есть целый проект по инвестированию, поддержке малых предприятий, которые представляют нам бизнес-планы, мы их рассматриваем и под чуть больше чем четыре процента годовых даем им кредит. Такие кредиты не дает ни один банк. Эти деньги мы сами зарабатываем путем размещения акций на инвестиционной бирже.